Читать книгу "Тайное сокровище Айвазовского - Юлия Алейникова"

Только тут Маша сообразила, что за всеми переездами и волнениями не заметила, как вечер перешел в ночь. На часах было половина первого.

— Ага, поздновато, — кивнул Никита. — Вы где работаете?

— На Петроградской стороне, у метро «Чкаловская».

— Во сколько заканчиваете? — направляясь в прихожую, продолжал он допрос.

— В шесть. А что?

— Давайте ваш телефон, встречу вас после работы, и решим, что делать дальше, — распоряжался Никита, доставая мобильник.

— Это еще зачем? — снова насторожилась она. — Будет достаточно, если вы отыщете дневники вашего деда. Вот тогда и звоните.

— Знать бы еще, где их искать, — устало потер лоб Никита. — Будем надеяться, что их хотя бы не выкинули. Кажется, бабушка не особенно трепетно относилась к его научным изысканиям.

— Не пугайте меня. Отправляйтесь домой и ищите дневники. Как найдете — звоните, — на этот раз роль распорядителя взяла на себя Маша.

— Ладно. А вы спрячьте на всякий случай письма, вдруг они еще понадобятся. И еще — расскажите на работе, что к вам в квартиру залезли неизвестные и пришлось вызывать полицию. К счастью, ничего не украли, но теперь вы ставите сигнализацию в обеих квартирах, а в полиции завели дело.

— А зачем это?

— На всякий случай. Чтобы по ночам спокойнее спалось, — улыбнулся на прощание Никита и отбыл.

Глава 8

Венеция, 1962 год

Лучана, стройная, загорелая, белозубая, ждала его на обычном месте, свесившись с перил моста и строя глазки проплывающим по каналу туристам.

Митя усмехнулся. Остановился поодаль и принялся наблюдать за девушкой, ожидая, когда та наконец отвлечется от своего занятия и вспомнит о нем. Прошло минут пятнадцать, прежде чем Лучана подняла голову и недовольно оглянулась. Надутые губки делали девушку похожей на капризного младенца.

— Ах, вот ты где? Наконец-то, — сердито буркнула она и своей особенной танцующей походкой направилась к нему.

«Гены — великое дело», — глядя на то, как она двигается, подумал Митя.

— Я стою здесь уже полчаса и наблюдаю, как ты кокетничаешь с каждым встречным. — Время от времени Лучану просто необходимо было встряхивать — чтобы вела себя поскромнее.

Она вспыхнула, покраснела, притихла. Потом, подхватив Митю под руку, залепетала какие-то несуразные оправдания, которые он проигнорировал, демонстративно глядя в противоположную сторону. Когда воспитательная процедура была окончена, он усадил девушку под зонтиком уличного кафе, заказал два лимонада и требовательно спросил, словно начальник у подчиненного:

— Ты раздобыла план?

— Нет. — Лучана погрустнела и снова надула губки. Глаза ее при этом не забывали просеивать текущую мимо толпу туристов, задерживаясь на особенно интересных экземплярах.

— Лучана, — сердито прикрикнул Митя, — прекрати сейчас же! Или я немедленно ухожу.

Нет, он не ревновал, и природное кокетство подруги нисколько его не трогало. Лучана была такой, какой была, — легкомысленной, добродушной, ветреной, очень хорошенькой, с аппетитными формами итальянки, прирожденной грацией француженки и бескорыстием русской. Мите она нравилась, хотя иногда здорово злила.

— Слушай, мы уже месяц топчемся на месте. Зачем ты устроилась на работу в мэрию? Чтобы глазки главному архитектору строить?

— Вот еще, — тут же повернулась к нему Лучана. — Он старый плешивый одышливый павиан. К тому же постоянно пытается залезть мне под юбку.

— Лучана, я серьезно, — устало вздохнул Митя. — Если не раздобудем план города XIX века, мы никогда не найдем место, где стояла вилла. Не найдем место — не найдем сокровища. А если мы их не найдем, тогда вообще непонятно, для чего ты оставила Париж, а я приехал из Советского Союза.

Лучану Митя обнаружил в Париже в прошлом году. Мысль разыскать потомков Тальони и с их помощью выйти на сокровища посетила его случайно. Совершенно отчаявшийся, он сидел в Венеции без работы, без денег, еще и с квартиры погнали. Хозяйка синьора Франческа заподозрила, что он крутит шашни с ее мордатой дочуркой. Поиски сокровищ окончательно зашли в тупик. Уже три года, как он приехал в Венецию и даже умудрился получить вид на жительство. Подрабатывал уроками латыни и русского, хотя за все время у него был только один ученик, старый чудак, мечтавший прочесть Толстого в оригинале. Иногда устраивался официантом в недорогие забегаловки или подрабатывал уборщиком. Искать работу получше не было времени и желания.

Он мечтал поскорее разыскать сокровища, и вот тогда… Что будет тогда, Митя не решил.

Остаться в Италии? Попробовать вернуться домой? Дома остались родители, старенькие, одинокие, а он — их единственный сын, опора в старости. Вытянуть их в Италию вряд ли получится. Вера — другое дело, она наверняка согласится уехать. Сейчас, если верить телевизору, в России большие перемены. Хрущев стал сближаться с Западом, в Москве прошел фестиваль молодежи. Митя болезненно следил за репортажами из Союза, буквально ловил каждое слово. Стало даже казаться, что возвращение — не такое уж невозможное дело. Да и вывоз Веры тоже.

Но речь сейчас не об этом. Прежде чем что-то решать, нужно найти сокровища. От виллы Тальони не осталось и следа. Митя даже не смог выяснить, где именно она находилась, хотя потратил на это уйму времени и денег. Пытался подкупить служащих мэрии, нанимал сотрудников архивов, чтобы те отыскали нужную информацию. Бесполезно.

Вот тогда его и посетила идея разыскать потомков Тальони. У семейства вполне могли сохраниться архивы, письма, дневники, да мало ли что. На это ушло еще полгода. Во время войны часть архивных документов была утрачена, в том числе метрики, церковные и регистрационные книги. Кое-кто из потомков Тальони еще в XIX веке перебрался во Францию. Ее приемная дочь графиня Жильбер де Вуазен вышла замуж за князя Трубецкого, и они большую часть жизни провели в переездах между Россией и Францией. Отыскать их потомков, разбросанных по всей Европе, было делом нелегким. Но зато у них имелись русские корни, и Мите казалось, что с ними договориться будет проще.

В итоге он получил Лучану. От отца ей достались русско-французско-итальянские корни, мать была чистокровной итальянкой. Лучана училась на химика, легко согласилась участвовать в Митиных поисках, бросила Сорбонну и переехала в Венецию. На второй день знакомства они с Митей стали любовниками.

Когда это случилось, он испугался. Подобные отношения не входили в его планы, ему не нужны были осложнения и любовные драмы. К тому же мучила совесть — он предал Веру, обманул ее. Отчего-то Митя был абсолютно уверен, что Вера его ждет, любит и никогда ему не изменит. Он верил ей как себе. Нет, больше. Он оказался легкомысленным предателем. Тем более непонятно было, что теперь делать с Лучаной.

Оказалось, он зря волновался. С Лучаной все было просто: они спали вместе, вместе поселились в Венеции. Платить за комнату пополам оказалось дешевле и выгоднее. Лучана прекрасно готовила, убирала. Они жили в свободном союзе, без претензий и обязательств. При этом у него всегда под рукой была пылкая, весьма искушенная любовница. И хотя Митя по-прежнему любил Веру и был намерен сдержать слово и жениться на ней, связь с Лучаной оказалась довольно удобной. Даже совесть перестала мучить.