Читать книгу "Фатальное колесо - Виктор Сиголаев"

– Ав-втоном-мки, – медленно выговаривает быстро бледнеющий «сундук». – А п-папа у нас к-кто?

Я пожимаю плечами:

– Никто. Петров. Вице-адмирал. Он где-то на улице Воронина работа… ет.

Собственно, продолжать уже не обязательно. За отсутствием внимающей аудитории. Неблагодарный слушатель уже несется в сторону административного корпуса, мелькая клешами и придерживая рукой на голове аэродромоподобную фуражку, которая явно не соответствует уставу и, к слову, слабенько способствует перемещению в пространстве с подобными скоростями.

Ну и в добрый путь. Попутного ветра! До чего же пугливые эти млекопитающиеся мичманы. Особенно – в ареале обитания коварных хищников под названием НАЧПО.

Аж настроение стало подниматься!

Насвистывая что-то морское из «Детей капитана Гранта», я поднялся по трапу на свой «Дункан», забрал все, что планировал, и неспешно отправился обратно.

Людей на территории яхт-клуба значительно прибавилось. Особенно в районе дежурки. Краем глаза я отмечал отдающие некоторой хаотичностью рывкообразные перемещения каких-то переполошенных фигур. Слышно было, как кто-то излишне громко и нервно общается по телефону. Где-то звонко загремели, обрушившись наземь, жестяные ведра. Этот шум тут же откомментировали на три голоса с использованием военно-морских вульгаризмов, но… было не очень разборчиво…

Я, зажмурившись от удовольствия, тоже поглядел на солнышко.

А погода сегодня и вправду будет замечательной!

– Давай-давай! Чурбан нерусский! Вот здесь хватайся! За уступ!

На редкость бестолковое путешествие.

И на редкость бестолковый спутник. Мы с Ричардом карабкаемся по непроходимым мокрым скалам вдоль восточного берега Карантинной бухты. За каждым отрогом в воду шумно обрушиваются десятки перепуганных крабов-пауков. Над головой кричат чайки. Они тоже облюбовали здесь какой-то труднодоступный пятачок. А мы влезли.

– Вить-йок! Давай… лучше плыть…

– Ха! Плыть любой дурак сможет. Давай-давай! Ножками и… ручками. Здесь карниз удобный, смотри!

Поход мы начали прямо от стенки военной базы в глубине бухты. Пляж Скалки именно там и начинался. У Ричарда на режимный объект – ноль реакции. Ни интереса, ни беспокойства – ничего, заслуживающего внимания.

Мы прогулялись по гальке пляжа, пару раз поднимались по осыпающейся тропке к середине обрыва, минуя каменные выступы. И вот теперь вклинились туда, куда нормальные люди предпочитают не соваться.

Ко всему прочему еще и волны разгулялись! Яростно начинает пениться прибой на скалах.

– У-уп!..

…Плюх! Маугли сорвался.

Ерунда, здесь невысоко. Не больше двух метров. Выше лезть – смысла нет, там уклон отрицательный. Нависает, одним словом, скала над головой. Нависает и прячет за собою теплое солнышко, приходится ползти в тени. И в сырости. Брр. Холодновато.

– Живой? Уже скоро доберемся. Во-он за тем мыском.

– Вить-йок! Я лучше… плыть!

Ну, плыть так плыть.

Не буду больше вредничать. На Ричарда и так уже без слез не взглянешь. Спиной вперед я тоже прыгаю в воду и, не выныривая, надеваю ласты. Маску решил не брать. Крабов, если честно, я ловить и не собирался, а с этой стекляшкой по камням ползать не совсем удобно.

Не спешу выныривать. Извернувшись под водой, скольжу над дном. Отличные ласты! Для движения достаточно только лениво пошевеливать ступнями. Ощущение полета над грунтом. Всегда любил это делать!

Выныриваю.

– …Тьйок! Оу! Я думать… ты упасть.

– Порядок! Не дрейфь, Рик! Давай за мной!

Пытаюсь выжать максимум скорости, на пределе работая ногами. Отлично! Иногда кажется, что не плывешь в воде, а летишь над ней. Правда, быстро выдыхаюсь. Нет еще в детском теле необходимой выносливости для стайерских заплывов. Переворачиваюсь и покачиваюсь на спине. Отдыхаю.

Подгребая к заветной площадке, вижу Ирину, которая загорает в дальнем углу на красном надувном матраце. Эта наша запланированная диспозиция. Купальных принадлежностей на ней, разумеется, не совсем достаточно для должного приличия. По плану, она сейчас начнет скандалить, потом будет прессовать Ричарда, знакомиться и в конце приступит к мягкой раскрутке американского клиента на какую-нибудь информацию.

Услышав первые возмущенные вскрики, я оставил Ричарда на расправу, а сам нырнул под воду. Даже вмешиваться не буду.

Тишина! Глубокая чарующая тишина. Только шорох в ушах от перепадов давления. Без маски все вокруг кажется расплывчатым и зыбким, но когда это останавливало приморских мальчишек?

Чуть дальше от берега дно уже освещается солнцем. Там носятся блестящие стайки рыбок, загадочно шевелятся водоросли и виден остов какой-то ржавой конструкции. Обычное дело в местах, переживших страшную войну. Под водой гулко, на пределе слышимости что-то застучало. Где-то вдали заработал дизель на какой-то небольшой посудине. В воде звук далеко слышно.

Была еще надежда, что в этом загадочном месте я обнаружу какой-нибудь подводный ход. Или пещеру. Да только напрасно. Облазил всю подводную часть пятачка и в ширину, и в глубину. Ничего не было. Разочарованный, я вынырнул и поплыл на сушу.

Ирина уже смеялась, сидя на матраце и целомудренно прижимая полотенце к груди. Ричард, отчаянно коверкая слова и постоянно меняя окрас лица, тужился придумать очередную шутку.

Я решил не вмешиваться во «взрослые разговоры» и уселся на камнях неподалеку. В бухту со стороны города заходил служебно-разъездной катерок. Наверное, из госпиталя. Вон сколько синьки[28] на борту. Тюки какие-то. Бытовуха.

Скучая, я полез в плавки за биноклем.

Ну да. Типичная хозяйственная машина, только морская. Матросики синеют. А вон и гроза морей – капитан пиратского корвета. Стоит на корме, широко расставив ноги. Ну точно – настоящий флибустьер.

И весь в черном, как положено…

Я увеличил приближение на максимум. Черной оказалась… знакомая форма морского пехотинца. Такую здесь на базе носит только… папа Трюхин!

Дядя Саша!

Я впился в окуляр. Что у него там на животе? Ремешком накинуто на шею?

Я перестал дышать.

Это был фотоаппарат.

И Трюхин, не поднимая его к глазам и отвернувшись от матросов так, чтобы не было заметно, прямо с живота размеренно щелкал затвором…

…Точно в мою сторону.

И в сторону той самой загадочной площадки.

Лес за деревьями неожиданно стал отчетливо виден.