Читать книгу "Россия никогда не сдавалась. Мифы войны и мира - Владимир Мединский"

— И кто решает, какая легенда позитивная, а какая нет?

— Экспертные советы при министерстве.

— Если история — это «легенда», зачем понадобилось снимать с проката фильм «Номер 44»?

— Его никто не запрещал — особо страждущие смогут посмотреть этот «продукт» на дисках и в интернете. Мы вместе с прокатчиками (ЦПШ) просто не допустили его к зарабатыванию денег на нашем рынке. Потому что это не кино, а мерзость. Бездарное по форме и гнусное по содержанию. Это не вопрос цензуры — это вопрос уважения к памяти наших предков. И к самим себе.

— На выбор социально значимых тем как-то повлияли экономические трудности?

— Никак. В этом году 70 лет Победы. Социально значимая тема? Инвалиды — из года в год социально значимая тема. Большой фильм Мирошниченко и ВГИКа на эту тему стал официальным фильмом Паралимпиады. Есть тема мирных профессий, летчиков, — будет новый «Экипаж». Есть запрос на спорт — будет фильм с рабочим названием «Движение вверх» про Александра Белова и легендарное баскетбольное олимпийское золото Мюнхена 1972 года.

Есть и обратные примеры. 200 лет Лермонтову — важная тема? Важная, но сценариев хороших нет. Есть еще хорошая тема, даже поручение президента по этому поводу — снять фильм про Льва Яшина. Только опять — экспертный совет Фонда кино считает, заявки по Яшину настолько слабы, что мы просто сожжем деньги.

То есть, как видите, кризис не повод урезать социально значимые темы. Но и одного факта социальной значимости недостаточно для получения господдержки.

— Сокращается ли бюджет Российского военно-исторического общества (РВИО)?

— Безусловно. Но основную его часть составляют спонсорские средства, в том числе те, на которые РВИО организует летние спортивные лагеря, поисковые работы, поддерживает реконструкции, обустраивает захоронения. Установило, кстати, больше 1 тыс. мемориальных досок Героям в школах и 30 больших памятников: Героям Первой мировой на Поклонной, мемориал 1914 в Калининграде, Рокоссовскому в Москве и Волгограде, генералу Скобелеву, Николаю II в Белграде и Хорватии и многие другие. Это все работа с бизнесом, уговаривание. Слава богу, мир не без добрых людей.

Вообще, РВИО, наверное, одна из самых экономически эффективных организаций такого рода в стране. Каждая копейка бьет в цель. И на каждую бюджетную копейку приходится рубль частного софинансирования. Иначе такой объем работ был бы не по силам. Общество еще и зарабатывает — на издании книг, компьютерных играх. Книги «История Крыма», «История Новороссии», авиасимулятор «Самолет Илья Муромец» — потенциально прибыльные проекты.

— Вы сами придумываете, какие памятники и где устанавливать?

— Буквально на днях открыли в Шампани памятник солдатам русского корпуса, павшим во Франции в 1914–1917 годах. Это что, специально придумывать надо? Во Франции мы поставили еще четыре памятника, каждый из них открывался с большой помпой французскими властями. Везде префект, мэр города, почетный караул, солдаты, венки, оркестр. А ведь это были в том числе памятники, посвященные войне 1812–1814 годов. Бонапарта французы уважают, но уважают и подвиг русских, достойно и честно сражавшихся. Так же мы ведем себя по отношению к французам в Бородино.

Кстати, в Бородино недавно РВИО торжественно захоронило «последнего солдата 1812 года». Это спустя 200 лет! Он погиб при штурме Парижа. Его скелет хранился в кабинете анатомии одного из французских лицеев как учебное пособие. Неизвестный солдат был высоким по тем меркам, 186 см, и его скелет изучали как образец телосложения. Но эта удивительная история имела не менее удивительное продолжение: сотрудники Бородинского музея-заповедника недавно установили в архивах его имя и звание! Мистика… Вот так. Война заканчивается тогда, когда захоронен последний солдат…

— Но активность министерства за рубежом памятниками не ограничивается?

— Все, что я вам сейчас рассказывал, делает не Минкульт, а Военно-историческое общество. Роль же культуры, возвращаясь к работе министерства, как «мягкой силы» в сегодняшнем мире выросла колоссально и будет расти. Это отчетливо понимают все — и недоброжелатели, мечтающие об изоляции России, тоже. Утром они Россию обличают, а вечером идут на наших звезд балета, на Мацуева, на Гергиева, Додина — и рукоплещут России. А какие эмоции в любой стране вызывают наши фестивали с участием самых одаренных детей! Мы сохранили, поддерживаем и развиваем уникальную отечественную систему выращивания талантов. И сегодня наши дети не хуже признанных мастеров меняют отношение к России.

— Неужели внешнеполитическая конъюнктура не снизила спрос на российское искусство?

— Зритель нас ждет абсолютно везде. Заявки в сотню раз превышают наши финансовые возможности. А там, где нам не рады на государственном уровне, развиваем прямые связи между театрами, музеями, филармониями. С Польшей, например. В прошлом году, в разгар санкционного давления, мы провели «перекрестные» год культуры с Великобританией, год языков и литературы с Германией, год туризма с Италией, сезоны культуры с Францией, Швейцарией, Австрией. Где-то госчиновники устранились, но что из того, что не они перерезают ленточки? Аншлаги не запретишь. Главное — нигде ни одно мероприятие не было отменено.

Возьмите Австрию — страну, где штаб-квартира ОБСЕ, европейское представительство ООН. О культурном влиянии я уже не говорю. Мы проводим с ними трехлетние сезоны культуры, такого не было за 90 с лишним лет дипотношений. На прошедшем на днях в Вене большом гала-концерте в честь 70-летия освобождения Австрии от фашизма солисты вышли на сцену в георгиевских лентах, звучала музыка Победы, мы смонтировали документальный видеоряд, как встречала Вена российских солдат, спасших от разрушения этот прекрасный город, как Советский Союз помогал Австрии вернуться к мирной жизни. В зале, кстати, были и официальные лица, австрийский истеблишмент, представители других государств, наши соотечественники. И под песню «День Победы» весь зал встал.

— О новых международных проектах при сокращении бюджета говорить не приходится?

— Почему? Мы вот, например, запустили программу — наиважнейшую — по поддержке русских театров за рубежом. Кто им поможет, если не мы? А ведь это проводники русского языка, русской литературы, русской театральной школы. Проект недешевый, но мы нашли деньги. На действительно нужное и важное мы обязаны находить средства. Это и есть наша работа.

Интервью взяли Елена Кравцун и Юрий Яроцкий

«Россия никогда не сдавалась»[26]

О том, как поднять культурный уровень общества, кто и зачем передёргивает историю, и о многом другом шёл разговор главного редактора «АиФ» Николая Зятькова и министра культуры Российской Федерации Владимира Мединского.