Читать книгу "Милые обманщицы. Грешные - Сара Шепард"

Ее словно прорвало. Захлебываясь словами, она рассказала ему, как в седьмом классе поцеловала Элисон в шалаше на дереве. Как с первого взгляда влюбилась в Майю, одурманенная ее банановой жвачкой. Рассказала про послания «Э» и про то, как пыталась встречаться с Тоби Кавано, чтобы доказать себе, что ей нравятся парни. Как на соревнованиях по плаванию пошла по рукам фотография, на которой она целуется с Майей, и про них узнала вся школа. Она рассказала Исааку про «Верхушки деревьев», программу по изменению сексуальной ориентации лесбиянок, в которой принимала участие по настоянию родителей. Объяснила, что в Айову ее отправили, потому что мама с папой не могли смириться с ее нетрадиционными наклонностями. Призналась также, что в Айове познакомилась с девушкой по имени Триста, с которой тоже целовалась.

Выложив все как на духу, она посмотрела на Исаака. Он побледнел и монотонно постукивал носком по полу – нервничал… или, может, злился.

Эмили опустила голову:

– Я пойму, если ты больше не захочешь со мной общаться. Я не хотела причинить тебе боль – просто боялась, что ты возненавидишь меня, если узнаешь. Но не думай, что раз я все это утаила, то лгала и о своих чувствах к тебе. Я хочу с тобой встречаться, и ты мне нравишься – это все чистая правда. Думала, парни не могут мне нравиться, но получается, ошибалась.

В маленькой комнатке воцарилась тишина. Даже шум вечеринки, казалось, стих. Исаак потрогал свой галстук.

– Значит, ты… бисексуалка? Или кто?

Эмили впилась ногтями в бархатистый шелк диванной подушки. Как легко назвать себя нормальной и объявить все, что у нее было с Майей, Эли и Тристой, недоразумением. Но она знала – это не так.

– Не знаю, кто я, – едва слышно отвечала Эмили. – Хотела бы знать, но не знаю. Может, мне просто нравятся… люди. Если человек хороший, неважно, какого он пола.

Исаак опустил глаза и глубоко вздохнул. Эмили услышала, как он повернулся, и у нее от отчаяния сжалось сердце. Через секунду он откроет дверь, выйдет из дамской комнаты и исчезнет навсегда. Эмили представила, как мать Исаака встречает сына на пороге, с нетерпением ожидая рассказа о том, как прошло его сказочное свидание. И каково же будет ее разочарование, когда Исаак откроет ей правду. Эмили… лесбиянка? – охнет она.

– Эй. – Ее макушку опалило горячее дыхание. Над ней высился Исаак, и лицо его было непроницаемо. Без лишних слов он обнял ее. – Все нормально.

– Ч-что? – выдавила из себя Эмили.

– Все нормально, – тихо повторил он. – Меня это не смущает. Я принимаю тебя такой, какая ты есть.

Эмили заморгала в изумлении:

– Ты… принимаешь?

Исаак покачал головой:

– Честно? Я даже рад. Подумал, что ты стыдишься меня. Или что у тебя уже есть парень.

На глазах Эмили выступили слезы благодарности.

– Какие там парни, – сказала она.

– Да уж, – фыркнул Исаак. Обнимая Эмили, он поцеловал ее в висок.

Пока они обнимались и целовались, в уборную просунула голову Лэйни Айлер – видимо, думала, что здесь свободно.

– Ух ты, – выдохнула она. Увидев, что Эмили в туалете обнимается с парнем, Лэйни вытаращила глаза. Но Эмили теперь было все равно. «Пусть смотрят», – думала она. Пусть Лэйни расскажет всем. Больше она не намерена ничего скрывать.

26

Спенсер находит родственную душу

В дверь Хастингсов снова позвонили. Спенсер краем глаза наблюдала, как родители приветствуют чету Пембруков, принадлежавшую к одному из старейших семейств в городе. Мистер и миссис Пембрук славились тем, что всюду таскали с собой своих питомцев, а на сегодняшний вечер они, похожи, принесли сразу двух: тявкающего шпица по кличке Мимси и меховой шарф с лисьей мордочкой, обвивавший шею Эстер Пембрук. Чета поспешила к бару, а мама Спенсер что-то шепнула Мелиссе и пошла прочь. Мелисса, заметив, что Спенсер смотрит на нее, провела рукой по своему темно-красному атласному платью, затем опустила глаза и отвернулась. Спенсер еще не удалось выяснить у сестры, что та думает по поводу исчезновения Йена – Мелисса целый день избегала ее.

Спенсер до сих пор не могла взять в толк, зачем они вообще устроили этот благотворительный вечер, хотя гости, похоже, чудесно проводили время. Упивались кто как мог. Очевидно, в Роузвуде чрезмерное потребление спиртного считалось самым верным способом успокоить нервы после скандального происшествия. Вилден уже проводил родителей Мейсона Байерса к их Bentley, потому что Бинки Байерс выпил слишком много. А Спенсер отвела маму Наоми, Оливию Зиглер, в уборную, где та, вцепившись загорелыми руками в боковины раковины, стала давиться рвотой. Жаль только, что саму Спенсер не брал никакой алкоголь. Она украдкой осушила немало бокалов с коктейлем на основе водки, но оставалась ясной, как стеклышко. Словно ее наказывала некая кармическая сила, заставляя в трезвом уме переносить это тяжкое испытание.

Она совершила ужасную ошибку, утаив информацию про визит Йена. Но откуда ей было знать, что он замыслил побег? Вспомнился вчерашний сон: А теперь уже слишком поздно. Действительно, поздно.

Спенсер обещала подругам рассказать полиции, что ее навещал Йен, но, когда Вилден появился на пороге их дома, готовый приступить к своим обязанностям по охране мероприятия, просто… не смогла. Иначе ей пришлось бы – в очередной раз – выслушивать уничижительные упреки в том, что она поступила безответственно и все такое прочее. Сейчас это было выше ее сил. Да и потом, какой толк от признания? Йен ведь не сказал, где намерен прятаться. Намекнул только, что он на грани раскрытия тайны, от которой ей голову снесет.

– Спенсер, дорогая, – произнес чей-то голос справа от нее. К ней обращалась миссис Кан, выглядевшая изможденной и костлявой в своем изумрудно-зеленом платье с блестками. Спенсер слышала, как она говорила фотографам светской хроники, что ее наряд – это винтажный туалет Balenciaga. Уши, шею, запястья и пальцы миссис Кан украшали драгоценности, она сверкала с ног до головы. Все знали, что в минувшем году отец Ноэля скупил для своей супруги половину салона Harry Winston, когда ездил в Лос-Анджелес финансировать строительство очередной площадки для гольфа. Счет поместила на своих страницах местная желтая газетенка.

– Не знаешь, остались ли еще те маленькие вкусняшки-птифуры? – спросила миссис Кан. – Почему бы не полакомиться, да? – Она похлопала себя по плоскому животу и пожала плечами, как бы говоря: «Раз убийца на свободе, давайте объедаться пирожными».

– М-м… – Спенсер отыскала взглядом отца с матерью, находившихся в другом конце комнаты, возле струнного квартета. – Я сейчас.

Лавируя между гостями, она пробралась к родителям и остановилась в нескольких шагах от них. Отец был в темном костюме Armani, а мама вырядилась в черное мини с широким поясом, подчеркивавшим линию талии, и рукавами «летучая мышь». Может, на миланских подиумах оно и вызывало всеобщий восторг, но, по мнению Спенсер, такое платье подошло бы жене Дракулы для уборки дома.