Читать книгу "Швабра, Ленин, АКМ. Правдивые истории из жизни военного училища - Александр Сладков"

– Слав, заварки нет? (Была бы заварка, а кипяток найдется.)

– Слон, ты, что ль?

– Я, я!

– Нету.

– Блин… Вообще-вообще?

– Есть тут… Мама прислала… Трава сушеная. От геморроя. Может, сойдет?

Пока что этот недуг обходит меня стороной. Если в качестве профилактики… И борьбы с голодом…

– Геморрой… А что, давай! Пойдет!

Через пятнадцать минут я хлебаю из литровой банки пахучее пойло. А еще через пять минут засыпаю.

* * *

Наблюдаю я за нашими офицерами. Это в первые дни все находящиеся вокруг вас военные кажутся одинаковыми. Но ты быстро понимаешь, кто есть кто. Сначала в курсантском обществе. Потом приглядываешься к офицерам. Это статья особая. Вроде они всегда вместе с нами, но поодаль. Исследовать их сложнее. Применяю метод постепенного сбора информации. И разделяю командиров на две категории. В одну входят офицеры строгие к себе, подтянутые, сжатые, как пружина. У них движения особые, даже походка. Идет такой по плацу, вытянутый, как кол. Кажется, оттолкнется сейчас носками туфель от асфальта и медленно взлетит. Переодень его в Деда Мороза – все равно будет видеться мундир под шубой. Выправку такую можно привить лишь в казарме военного училища. За несколько лет. Вторая категория – офицеры, пришедшие с гражданки, после институтов и университетов. Они, как правило, нелепы и нерасторопны. Форма на них сидит как мешок. Каждого такого офицера называют «пиджаком». И будут называть таковым до скончания веков. Так вот, первых мы копируем, над вторыми смеемся. Мандрико и Кулаков, конечно, офицеры первой, высшей категории.

Я замечаю, как сам мимикрирую. Превращаюсь в военного.

Взять хотя бы внешний вид. Одно из первых качеств, которое тебе в КВАПУ прививают, – опрятность. Не дай бог подворотничок несвежий. Сержант рванет его вокруг твоей шеи прям в строю: «Бегом подшиваться!!!» Не дай бог в карманах нагрудных что-то найдут, кроме комсомольского и военного билетов, – все в «шаттл». И плевать сержанту, что мамино письмо это или фотография любимой девушки. В «шаттл». Некоторые деятели в карманах брюк таскают, скажем, хлеб или печенье (ублюдство), таким насыпают песка в эти самые карманы, зашивают, и ходят они с позорным грузом несколько дней. Если ты грязный, мятый – вообще в строй могут не пустить. Нет, на зарядку или на уборку территории, конечно, пустят, это на ужин ты не пойдешь, будешь приводить себя в порядок.

Контроль своей внешности – это уже привычка. Вон сколько зеркал в роте. Самое большое перед выходом. Собрался куда – посмотри, как выглядишь. Так, пилотка не разъехалась, как манда на голове? Нет. Х/б – пятен нет? Нет. Все нормалек, можно идти.

Здесь все мимикрируют. Все больше народу в бытовке толкается по вечерам. У гладильных столов очереди, как в магазине за колбасой. Стрелки выглаживают не только на брюках, но и на рукавах, на спине. Стрелку, что тянется вдоль лопаток, называют «дембельской». Сначала сержанты наглаживать ее запрещают, потом уже не обращают внимания. Офицеры ворчат: «Вы скоро на яйцах стрелки придумаете!» Некоторые умники даже набивают себе «вечные стрелки». Подкладывают с изнанки брюк целлофан и под утюг! Смешно порой смотрится. Бриджи грязные, пожеванные, а стрелки – обрезаться можно. Это, по-моему, уже перебор. По необходимости протягивают «моментальные стрелки». Объявили, например, внезапное построение. Для смотра формы одежды. Часто бывает. Горе тому, кто не наглажен. И вот берет страждущий курсант две монетки, зажимает меж ними ткань крепко и протягивает вдоль штанины. Все. Стрелка готова.

Уже давно выделяются в строю штатные чмошники. Курсанты, так сказать, второй категории. Их чаще посылают на хозработы. Не ставят в патруль и в наряды по штабу или на КПП.

Моя опрятность быстро перерастает в любовь к мундиру. А потом, как это случается, любовь мутирует и превращается в манию. Есть пиромания, психически нездоровая любовь к поджогам. Есть клептомания – тяга к воровству. Мания величия (пожалуйста – сержанты наши). Есть даже мания вины (пол-КВАПУ страдает). А как назвать непреодолимое, болезненное влечение к нарушению формы одежды? Лично я все время стремлюсь ее модернизовать. И парадку, и п/ш, и х/б. Взять парадно-выходной или, как говорят в пехоте, «танцевальный» мундир. В КВАПУ на этот счет своя мода. Брюки «об землю» обязательно должны быть расширены к низу. Клеш – знаете такую вариацию? Или «клефаны», как у нас говорят. Из тех «дудочек», что нам выдают, клеш, естественно, не получается. Некоторые пытаются переделать, вшивают клинья – вставки из такого же материала, но это все не то. «Дудочки» следует надевать «в сапоги». Для парадов и нарядов. А вот «клефаны» надо шить. В специальном офицерском ателье. И хранить лучше их не в каптерке на стеллажах, как это положено, а в чемодане. Чтоб во время какой-нибудь пошлой проверки не «спалить». Найдут – пустят на тряпки.

Китель. Тот самый элемент мундира, который выпускники гражданских вузов называют пиджаком (отсюда их обидное прозвище). Китель следует ушивать в области талии. Шеврон, лычки, обозначающие курс (у нас таких пока две), принято сажать на клей ПВА. То есть не пришивать к рукаву, а приклеивать. Но сперва лычки делают твердыми, чтоб они ни при каких обстоятельствах не гнулись, то есть не мялись. Для этого создают многослойную подкладку. Как? Просто. Надо выложить на гладильный стол материю. Далее – целлофан и сверху шеврон, или лычки, как вам угодно. Сверху тряпочка, проглаживаете эту слойку раскаленным утюгом, обрезаете лишнее по контуру – и готово!

Погоны. Они тоже должны быть твердыми. Но тактика здесь другая. Их пришивают как обычно. Затем (внимание!) вы должны определиться с модой. В соседнем Челябинске, в штурманском училище ЧВАКУШ, носят «крыльями». Погоны чуть выгибают, они получаются как маленькие трамплины. Чтоб добиться такой формы, в каждый просвет суют вставки – узкие металлические полоски. Обычно для этого используют отрезки круглой пружины из-под фуражки. Все, вот «крылья». Я так ношу. Но в КВАПУ другая мода. Погоны-трубы. Это просто. Берешь плексиглас. Вырезаешь кусочек в размер погона. Нагреваешь на огне. Выгибаешь. Получается словно половинка разрезанной вдоль трубы. И суешь эту вставку под погон. Готово. И еще. Просветы желтой материи у нас покрывают ПВА. Клей этот сам по себе похож на сметану. Когда он засыхает, становится мутно-белым. Но берется тряпочка, смачивается одеколоном, натирается, и просвет блестит, будто покрыт лаком. И тут внимание! Лучше с такими погонами под дождь не соваться. Опять побелеют. Но высохнут и вновь станут лаковыми.

Типично нестандартный парадно-выходной мундир. На том, что слева. Если бы я через пару лет увидел такого солдата, пусть даже не подчинённого, меня бы хватил кондратий

Фуражка. Берешь новую. Крутишь в руках. Иронично рассматриваешь. Потом вынимаешь пружину. Выдергиваешь из подкладки всю вату. Вставляешь в тулью ложку или кусок деревянной линейки. Пружину обратно. Отпарываешь козырек. И пришиваешь вновь. Так, чтоб он стал вдвое меньше. Все. Фура становится будто шитая в ателье.