Читать книгу "Вокруг света. В поисках совершенной еды - Энтони Бурден"

Промчится мимо черный внедорожник: за тонированными стеклами — красные кхмеры или спекулянты древесиной под охраной головорезов, вооруженных автоматами. Иногда попадется автомобиль с «хорошими ребятами» — это команды саперов, они все еще работают на северо-западе Камбоджи. Мелькнет красочный щит: слева — счастливый и благополучный фермер идет с сыном по полю. Справа — фермер с сыном наступили на мину — их оторванные руки и ноги летят в разные стороны, все залито ярко-красной кровью.

Мы взяли напрокат белый легковой автомобиль. Чувствовалось, что водитель волнуется. Мы ему не нравились. Вернее, ему не нравилось, что мы едем туда, куда мы едем. К тому же он по-настоящему страдал от того, что эта дорога делала с его машиной.

Время от времени мы проезжали по мосту над глубоким ущельем или каменистым ручьем. Подгнившие доски вихлялись, а то и ломались под колесами, и сквозь огромные щели хорошо просматривались камни внизу. Некоторые мосты были подвесные, так что беспокоили не только гнилые доски, но и непрочность всей этой аварийно опасной конструкции. Иногда тяжелые грузовики резко останавливались перед такими мостами, а потом водитель, тщательно взвесив свои шансы, проскакивал мост на бешеной скорости, надеясь, что не его, а следующая машина провалится и упадет на камни.

Подскок, толчок, лязг, приземление, треск, подскок, толчок… Частенько нам приходилось останавливаться и ждать, пока старушка, ребенок без штанов, вооруженный подросток в куртке военного образца и саронге отодвинут с дороги большой камень или уберут разложенные в ряд ветки — импровизированные заставы.

Чем дальше, тем больше нам попадалось вооруженных людей. И черепов. На небольших приподнятых платформах, похожих на кормушки для птиц, по обочинам дороги были выложены человеческие черепа и бедренные кости. Предупреждение? Напоминание? Не знаю. Когда мы подъехали совсем близко к зоне последнего вооруженного конфликта, я увидел у дороги проржавевший бронетранспортер, покрытый отметинами от пуль. А потом — наполовину сгоревший танк китайского производства.

Ребята с автоматами на последнем КПП, судя по всему, вовсе нам не обрадовались. Может, они подумали: а вдруг эти иностранцы решили отнять у нас наш бизнес, наши казино? Похоже, не скоро суждено мне насладиться коктейлем «май-тай» и комедиями с участием Дона Риклза. Даже перспектива добраться до какого-нибудь места, где можно будет самому приготовить себе омлет, представлялась очень отдаленной. Мы ехали со скоростью десять миль в час по дороге, на которой в любой момент можно сломать себе шею, водитель смотрел в зеркало заднего вида и время от времени повторял слова официанта из ресторана «Тео»: «Плохие люди… здесь плохие люди».

Мы остановились в маленькой деревушке — поесть, размять затекшие ноги, расправить спины. В придорожной забегаловке группа кхмеров уж очень азартно смотрела по телевизору матч по тайскому кикбоксингу. Они кричали и потрясали кулаками при каждом удачном ударе. У меня в запасе была бутылка теплого пива, и еще я взял том йам , что-то вроде китайской лапши. И это было самое лучшее, что я съел с тех пор, как приехал в Камбоджу, — тайская еда. Чем ближе мы подъезжали к границе, тем больше становилось тайского: тайская еда, тайские деньга, тайское телевидение. Перекусив и немного отдохнув, мы снова отправились в путь. Ехать до Пайлина нам оставалось часа два.

— Здесь проходила линия фронта, — сказал Кри, когда мы уже порядочно проехали. Впервые он высказался по собственной инициативе. Он указал на скалистую гору и пагоду. — Красные кхмеры закапывали здесь трупы. Эта гора вся набита трупами.

Ближе к Пайлину дорога вдруг стала лучше, может быть, чтобы облегчить продвижение фурам, груженым лесом. В Камбодже вырубают весь лес и продают его в Таиланд. Порочная практика: сельская местность остается совсем голой, и в сезон дождей Тонлесап, Бассак и Меконг могут разлиться настолько, что столица просто утонет. Некоторое время мы ехали молча.

Вот он наконец, Пайлин. Немощеные, замусоренные улицы, шелудивые собаки, угрюмые местные жители, бросающие на приезжих злобные взгляды. Реклама «караоке массажа», парикмахерская, несколько ювелирных лавочек, торгующих бракованными рубинами и сапфирами, ветхий, безнадежно бедный рынок. Никаких казино. Никакого неона. Ни огромных стоянок, ни развлекательных комплексов, ни специальных дорожек для прогулок с собаками, ни склепов с «однорукими бандитами» и лотереей «Кено». Ни Зигфрида и Роя, ни Дебби, ни Стива и Эдди. Ничего, кроме откровенной враждебности, нищеты, запустения и страшноватых парней с пушками. «Ханг Меас», единственный отель в Пайлине, представляет собой уменьшенный и ухудшенный вариант отеля «Тео». Тот же предупреждающий плакат с нарисованным АК-47. Тот же «караоке массаж». Тот же белый кафель, те же непонятного происхождения пятна, от которых мороз по коже, тот же сток прямо в комнате.

Я съел в гостиничном ресторане какое-то недоготовленное мясо с овощами, потом проехался на мотоцикле с юношей, который мечтал показать мне, где можно купить хорошие рубины. Смотреть было нечего: ветхие жилые дома, двухэтажные административные здания, пагода. Дома со спутниковыми тарелками на крышах и новыми внедорожниками и легковыми автомобилями у крыльца явно принадлежали красным кхмерам. Видимо, только коммунисты зарабатывают в Камбодже много денег. Я купил несколько мелких, но дорогостоящих рубинов. Нешлифованные рубины разбросаны повсюду — на берегу реки, во дворах, прямо на земле, — но гранят камни в Таиланде, и они редко возвращаются обратно из-за границы, как и большая часть природных ресурсов Камбоджи.

Мы отправили Кри на переговоры с чиновником, отвечающим за туризм и информацию, в прошлом высокопоставленным партийным функционером. Не удивительно, учитывая последние события в Пномпене, что он не захотел обсуждать с нашим переводчиком будущее Пайлина как курортного города. Он вовсе не рвался водить нас по казино. К тому же оказалось, что ближайшее казино находится примерно в тридцати километрах от Пайлина, где-то не то в горах, не то в джунглях, неподалеку от тайской границы.

— Он говорит: «Они приехали снимать фильм? Как бы им тут головы не сняли», — так наш переводчик кратко передал содержание своей беседы с чиновником.

Партийный функционер не желал говорить ни об экономическом развитии города, ни о хард-рок-отелях, ни вооб­ще о чем бы то ни было, связанным с туризмом. Ему хотелось поговорить о том, что сделали бы красные кхмеры, если бы Йенг Сари предстал перед судом и если бы его осудили. О возвращении в джунгли и перевооружении. О борьбе под предводительством лучезарного вождя. В общем, о том, о чем мы слушать не хотели.

В ту ночь, в 3:00, кто-то начал бешено колотить в дверь Криса и Лидии. Лидия, которая на моих глазах высовывалась в окно мчавшегося на страшной скорости автомобиля, чтобы сделать снимок, которой случалось снимать на военных базах, в джунглях, чуть ли не на минных полях, позже говорила мне, что в ту ночь, услышав стук, она выскочила из постели и забилась в угол от страха. Крис пошел открывать дверь. К счастью, это оказался пьяный тайский бизнесмен, после сеанса караоке массажа перепутавший двери номеров, а не кхмерская госбезопасность, вооруженная радиотелефонами с зажимами типа «крокодил».