Читать книгу "Чего хочет женщина - Татьяна Полякова"

Вдруг зазвонил телефон, я подпрыгнула и вытаращила глаза,сообразив, что на даче художника Петрушина, где ранее неизвестныезлоумышленники держали в заточении меня, а теперь прятался Димка, имелсятелефон и возлюбленный вполне мог им воспользоваться. Говорить с ним я была неготова, с другой стороны, настойчивые переливы звонка могли разбудить Лома, иесли он узнает, что это Димка, то худший вариант и придумать трудно. В общем, ябросилась к телефону и прошептала:

— Да… — Конечно, это был Димка.

— Лада…

— Я не могу говорить, — испугалась я. — Ондома.

Повесила трубку, поскучала, а обернувшись, увидела муженька.Он стоял в дверях и взирал на меня пока еще без подозрения, но уже недоуменно.А я попыталась отгадать, слышал ли он последнюю фразу, произнесеннуютрагическим шепотом.

— Кто звонил? — спросил муженек, и я по голосупоняла: слышал.

— Какая-то женщина. Спросила тебя.

Лом удивленно поднял брови.

— Вроде бы ты сказала «он дома».

— И вовсе нет. Я сказала «его нет дома». Кто это тебезвонит по ночам? — Я попробовала придать себе грозный вид, но самачувствовала, что не выходит. Недоумение Лома сменилось подозрительностью.

— Может, я не слишком умный, но уж точно неглухой, — заявил муженек и направился ко мне. Я поежилась и попыталасьрешить, в какой из углов комнаты лучше смотреть, чтоб не встретиться с нимвзглядом. Лом подошел, сгреб меня за плечи и легонько встряхнул:

— Кто звонил?

— Я ведь уже сказала, — мяукнула я и поспешнодобавила:

— Что тебе взбрело в голову? На свете полносумасшедших, которые любят звонить по ночам и портить людям жизнь.

Лом постоял, посверлил меня взглядом, а я прижалась к егогруди и жалобно вздохнула. Постояв так некоторое время, мы вернулись в спальню.

Однако, несмотря на мои старания, успокаиваться он никак нежелал. В самый неподходящий момент вдруг спросил:

— Почему ты встала и ушла из спальни? Ждала звонка?

— Да ты с ума сошел? — возмутилась я не столькоего провидческому дару, сколько нежеланию попадать под мои чары. Янасторожилась, ожидая, что вслед за этим последуют угрозы с красочным описаниеммоей участи. Ничего подобного. Муженек молчал, потом, привычно обняв меня,уставился в потолок. Я решила притвориться спящей. Он притворяться не стал,пялил глаза в темноту. Потом осторожно освободил плечо от моей божественнойголовки и, приподнявшись, с минуту меня разглядывал. Я надеялась, что ресницыдрожат не слишком заметно и в темноте он это не углядит. Вдоволь налюбовавшись,Лом ненадолго затих. Однако уснуть он не мог. Начал ворочаться, пару разотчетливо вздохнул, потом поднялся и побрел на кухню. С интервалом в несколькоминут я прокралась следом. Муженек стоял возле открытого балкона и курил, а,между прочим, два месяца назад бросил курить и держался стойко… Ночь быламорозная, кухню быстро выстудило, а я разозлилась: разве можно стоять раздетыму открытого балкона, ведь простудится… Проявлять заботу о муже я сочла в тотмомент неразумным и на цыпочках вернулась в спальню.

Лом пришел через полчаса, холодный, как ледышка, и, кажется,несчастный. Заглянул в мое лицо, помаялся немного и лег на спину, закинув рукиза голову.

Утром никуда не спешил, точно у него был выходной от всехдел. Я прикидывала и так и эдак, стоит ли задавать вопросы. С одной стороны,спросить о делах вполне естественно, вчера утром я так бы и сделала, но в светепоследних событий мой вопрос может быть расценен как желание поскорееизбавиться от муженька. Я измучилась, извелась и окончательно поняла, что иметьсекреты от любимого себе дороже.

Ко всему прочему пугал телефон. Он мог зазвонить в любуюминуту. Что мне тогда делать? Несколько раз я готова была все рассказать, нохарактер мужа мне был хорошо известен, Димка для Лома точно красная тряпка длябыка, и, что последует за моим признанием, догадаться нетрудно. А Димке я злане желала. Мне просто очень хотелось, чтобы он вдруг оказался за тридевятьземель и не имел возможности оттуда вернуться.

Отказавшись от мысли о чистосердечном признании, я сталаобхаживать мужа, чувствуя, что слегка переигрываю и тем вызываю еще большиеподозрения. Разозлившись на себя, Лома, Димку и все человечество, я взялась задело всерьез, не забивая голову тем, как мои действия выглядят со стороны, и вконце концов добилась отменного результата: Лом подобрел, помягчел и поклялся влюбви. После чего, с аппетитом проглотив обед, удалился туда, где и должен былпребывать с самого утра. Я легла в ванну с горячей водой и на всякий случайпредупредила сама себя:

«Ни о чем я больше не желаю думать».

В половине пятого позвонила Танька.

— Его нет на даче, — заявила она, забывпоздороваться.

— Что? — пытаясь оценить эту новость, спросила я.

— Что слышала. Он удрал. И где сейчас — неизвестно.Вовке не звонил… — Танька помедлила и не без робости поинтересовалась:

— А тебе?

— Нет. Где он может быть? У матери? Пошли Вовку…

— Вовка здесь, со мной. Матери уже звонили, там он непоявлялся. Она считает, что он уехал. Так он, по крайней мере, ей обещал.Дружков беспокоить не рискуем: ежели они не в курсе, что он приехал, так зачемим об этом сообщать?

— Мудро, — согласилась я, подумала и попробовалаутешить Таньку:

— Он объявится… Вряд ли уедет, не попрощавшись со мной.

— Это уж точно, — вздохнула Танька. — Навсякий случай стоит проверить гостиницу…

— И он вполне мог вернуться на дачу, — подсказалая. — Скучно стало, и он пошел прогуляться…

Не знаю, что успокоило подружку больше: мои доводы или моепребывание в родной квартире.

Не прошло и часа после Танькиного звонка, как позвонилДимка.

— Лада…

— Дима, — ахнула я. — Я так испугалась.Танька сказала, что ты исчез с дачи…

— Прятаться там не буду, подвал ваш хуже тюрьмы. Я вгостинице, 420-й номер. Жду тебя. — В голосе звучал легкий намек нашантаж. — Ты приедешь? — спросил он.

— Сейчас не получится, — попробовала поюлить я.Неудачно.

— Я тебя жду, Лада. Надеюсь, ты не забудешь прихватитьс собой паспорт.

Я перезвонила Таньке.