Читать книгу "Заклятье зверя - Юлия Набокова"

Командир гарнизона, вышедший во двор навстречу приезжим, показался Хартвигу знакомым еще тогда, когда тот вежливо приветствовал Ивонну и распорядился проводить ее с монахиней в лучшие комнаты для гостей.

– Откуда держите путь? – дружелюбно махнул он рукой, спускаясь с крыльца. – Спокойно ли нынче на дорогах?

– Где там спокойно, – горько усмехнулся Хартвиг и коротко поведал об утренней схватке с эльфами.

Командир слушал внимательно, участливо смотрел в глаза, горестно качал головой, узнав о погибших товарищах. Глядя в его смуглое от загара лицо с добродушным прищуром серых глаз, Хартвиг все больше убеждался, что уже встречал командира раньше. А когда тот поднял руку, отдавая распоряжения своим солдатам, Хартвиг заметил отсутствие двух пальцев и взволнованно воскликнул:

– Мэлис, неужели, ты?

– Я уж решил, что ты меня не признаешь, Харт, – добродушно проворчал командир. – Я-то тебя сразу узнал!

Бывшие соратники крепко обнялись, затем отстранились, разглядывая друг друга. За двадцать лет с тех пор, как они виделись последний раз, оба сильно изменились. Жизнь обострила некогда мягкие юношеские черты, придав лицам мужества. По числу морщин можно было сосчитать трагические события, которые выпали на долю каждого, а по их глубине можно было судить о тяжести этих испытаний. Но сединой, серым пеплом припорошившей виски обоих, их наградили не годы, а события двадцатилетней давности, когда двое юношей, единственные из крупного отряда, остались живы на пустоши Алкмаара.

Хартвиг запрещал себе вспоминать о том черном дне, когда почти все его товарищи сложили головы в схватке с Ордами Нежити. Он похоронил их под пеплом воспоминаний и считал, что стер из памяти. Но вот теперь, глядя в глаза Мэлиса, он словно провалился в прошлое. И уже не было вокруг надежных стен гарнизона, стихли оживленные разговоры его воинов, развеялись запахи жареного мяса, доносившиеся из кухни. Были только он и Мэлис, двое юнцов, едва державшихся на ногах посреди отравленной смертью равнины…

Куда ни глянь – повсюду серая земля в глубоких ранах трещин, которые с жадностью вампира впитали кровь их погибших товарищей. Кажется, страшный мор скосил целое войско крепких солдат, и только Хартвигу с Мэлисом ведомо, что те пали в страшной битве с Ордами Нежити. Поверженных врагов не видно – часть их обратилась в прах, а большинство отступило, повинуясь приказу Королевы Личей. Скелеты, зомби, живые мертвецы, призраки, тени, виверны, оборотни и Дракон Смерти, словно сметенные вихрем, оказались за границей поля боя.

– Возвращайтесь к себе, смертные. – Голос Королевы Личей был скрипуч, как мертвое дерево. – Возвращайтесь и расскажите, как погибли ваши товарищи. Пусть в Империи знают, что смертным никогда не одолеть непобедимую армию Мортис.

Королева Личей со своим страшным войском уже давно скрылась из виду.

По сторонам высятся сухие скелеты деревьев, кора которых бела, как кожа мертвецов. Кажется, они вот-вот выдернут корни из почвы и неумолимо двинутся к последним оставшимся в живых людям, чтобы сломать их в своих смертельных объятиях, растереть в пыль.

Но страшно не это. Страшнее всего то, что их товарищи, павшие на земле Алкмаара, пополнят армию Мортис.

– Идем, – шепчет Мэлис и подставляет раненому Хартвигу свое плечо. – Надо отсюда выбираться. Пока они… не поднялись.

Это был первый поход молодого Хартвига в составе имперского отряда. Император тогда решил проучить нечисть, дерзко преступавшую границы Империи, и отправил целое войско в Алкмаар. Люди успели пройти не больше часа по территории мертвого королевства, когда Орды Нежити преградили им путь. Тысяча имперцев погибла. Безмясая пополнила свое страшное войско за счет недавних противников. Покорные ее воле, они поднимутся в любой момент и двинутся на Империю…

Вернувшись домой, Хартвиг ушел со службы. Служить императору, пославшему на верную гибель тысячу солдат, он уже не смог. Предложение богатого вельможи возглавить отряд его охраны пришлось как нельзя кстати. Хартвигу больше по душе было защищать, чем убивать.

С Мэлисом, оставшимся на службе у Империи, он больше не виделся. А вот некоторых своих товарищей, которые погибли в тот страшный день в Алкмааре, он еще не раз встречал на дорогах Империи. Сопровождая Корнелия и его жену, а потом и дочь в поездках по стране, Хартвиг сталкивался с разрозненными отрядами нежити. И среди истлевших, наполовину сгнивших мертвецов порой с содроганием узнавал солдат, с которыми делил обед у костра и сражался плечом к плечу с такими же живыми мертвецами, какими теперь стали и они…

– Смотрю, ты дослужился до командира! – Хартвиг потрепал старого приятеля по плечу. – Поздравляю! Помню, ты тогда мечтал об этом!

– Ты бы тоже мог, – заметил Мэлис, – но ты выбрал свой путь. И, надеюсь, не сожалеешь об этом.

Хартвиг покачал головой:

– У меня сейчас семья, сын. Да и Ивонна мне как дочь. Я доволен тем, как сложилась моя жизнь.

– А я вот один. – В словах Мэлиса звучала горечь. – Мой гарнизон – вот моя семья. Мои воины – вот мои дети.

– Это немало, – ободряюще заметил Хартвиг.

– Что ж мы стоим-то, – спохватился Мэлис. – Идем, угощу тебе кружкой эля! Расскажешь о своем житье-бытье. А что там в Фергале? Правду говорят, что капитан Ламберт привез небесную посланницу?

И обняв давнего друга за плечи, Мэлис потащил его к крыльцу.

Ивонне не спалось. События минувшего утра вновь и вновь представали перед глазами. Колючий взгляд Себастьяна вновь и вновь впивался в душу, отдаваясь пульсирующей болью в висках. Поцелуй Дамариса жег губы полынной горечью. У нее больше не было жениха. И вся ее будущая устроенная жизнь разбилась вдребезги, как тарелка, которую она подарила тетушке Нильде. Недаром тетка недолюбливала инквизиторов. И только Ивонна до последнего дня была слепа и глуха. А прозрение оказалось невыносимо болезненным…

Устав лежать в темноте, которая обступала ее душным саваном, Ивонна поднялась с постели, накинула дорожный плащ и вышла наружу. Комната, которую ей отвели, выходила прямо во двор, и не нужно было плутать по лабиринтам коридоров, чтобы попасть на улицу.

Прохладным ночным воздухом хотелось умыться, как колодезной водой. Смыть с себя все тревоги, все страхи и тоску. «Ах, Дамарис, Дамарис! – вздохнула Ивонна. – Ты оказался совсем не благородным рыцарем, каким я тебя себе представляла. И цена твоей любви – медный грош». В то время как простой ученик мага уже не раз доказал свою отвагу и смелость, и то, как он поступил сегодня, направив инквизицию по ложному следу, достойно всяческого восхищения. «Ах, если бы Вернер был благородного происхождения», – в который раз вздохнула Ивонна. И сердце ее забилось чаще при воспоминании, каким взглядом Вернер смотрел на нее, когда Дамарис ее при всех поцеловал. Он меня любит, признала Ивонна. Как несправедлива судьба: послала ей настоящего рыцаря, словно сошедшего со страниц книги, и сделала его обычным деревенским магом! Никогда им не преодолеть пропасти, которая существует между ними. Никогда не быть вместе, несмотря на все те подвиги, которые Вернер совершил ради нее.