Читать книгу "И все-таки это судьба - Лариса Райт"

Но до этого еще одна радость случилась. Получаю новый паспорт, а там штамп о судимости забыли поставить. Я чуть с ума не сошла от счастья – везение какое. Это ведь только кажется: откинулся и свободен. Нет, туда не ходи, там не работай, сюда не суйся. А у меня опять на все карт-бланш появился. И, знаешь, так мне захотелось всему миру объявить, что вовсе я не воровка, что решила я специально на материально ответственную должность устроиться. Да и, честно говоря, надоело за дерьмо отвечать, хотелось за что-нибудь более существенное. А на складе… там и мебель, и сантехника, и плитка, и продукты – изобилие товаров. И вообще оказалось интересно работать. Вот где характер мой пригодился. С грузчиками договариваться – уметь надо. Да и за складом смотреть – целая наука. То одно прохудится, то другое, за товар тоже надо отвечать: чтобы не испортился, не замерз, не потек, не потрескался. Я всегда хозяевам звонила, говорила, снимите другую секцию, или утеплите, или перевезите. А один раз нас грабануть хотели. Хлопцы мои все лапки вверх, стоят, зенками моргают. А на меня обрез наставили. Бери, говорят, ключи, открывай секции. А я вместо ключей из кармана электрошокер вынула и тому, что с обрезом, по полной влепила. Тряхануло его – мало не показалось. Тут мои пацаны и опомнились, скрутили второго. А на складе у нас один строительный магнат свои грузы хранил, вот он мне по сей день благодарен, что состояния не лишился. Так и сказал тогда: «Если что надо, баба Тоня, не стесняйтесь». Я и не просила ничего. Потом решила на природу переехать. Квартиру продала, а дом самой строить – не потяну, да и какие материалы хорошие, тоже не знаю. Попросила его поспособствовать – и не обманул, все сделал в лучшем виде.

– А дорогу с прудом тоже он?

– Он только скамейки пробил, а остальное местное начальство подсуетилось.

– Местное? А зачем?

– А затем, что им птичка на хвосте донесла, что у друга губернатора здесь участок и губернатор как раз к нему в гости собирается.

– Так просто? – изумилась я.

– А что ты удивляешься? Разве не поняла еще, что в жизни есть вещи намного сложнее? Ладно, засиделись мы. Тебя, наверное, дети потеряли. Иди уж. С меня на месяц разговоров хватило. – Антонина тяжело поднялась из-за стола и, прихрамывая, понесла чашки к раковине.

– Давайте я! – подскочила я в ту же секунду.

– Вот еще! Что я, двух чашек не помою?

– А зачем вы из города уехали? – обернулась я на пороге.

– Там пятый этаж, дом без лифта. С моим артритом на улицу не выйдешь. А здесь свежий воздух, дышится хорошо, может, и поживу еще, зачем только – не знаю?

– А за продуктами как ходите?

– Их деревенские приносят. Меня ж председатель пытал, кто я да откуда. Я и сказала: отставной хирург. И полетела весточка. То один придет нарост на руке посмотреть, то другой с мигренью, то третий с болями в желудке. Отсюда по врачам не наездишься, а я под боком. Сплошная взаимная выгода и круговая порука. А один с фурункулом заявился, так пришлось старое вспомнить – ножичком поработать. Вот такие дела. Так что имей в виду. Ежели какая напасть случится по мелочи, заходи – помогу.

– Спасибо. – Повинуясь внезапному душевному порыву, я крепко обняла старушку. Да, сейчас Антонина действительно казалась мне старушкой. Гордой, сильной, независимой, но очень несчастной старушкой с железным характером.

Дома я никак не могла отделаться от мыслей об Антонине. Меня то раздирала жалость, то съедала зависть к несгибаемой воле и силе духа. Я бы сломалась на первом же испытании.

Витая в облаках, я забыла приготовить ужин, а когда спохватилась, то переварила сосиски и пересолила макароны. Домашние были удивлены. Дети сморщили носы и надули губы, а муж и вовсе обозвал тетерей. Я не обиделась. У меня был мягкий характер. Я не могла ничего пробить, никуда устроиться и выносить удары судьбы. Но у меня был ворчливый, но родной муж, не слишком воспитанные, но все же хорошие дети, да и сама я была нерасторопной, слишком скромной, очень нерешительной, но все же счастливой тетерей.

На следующий день мы уезжали. Соседское окно светило вслед нашей машине, и только мне свет его казался безнадежно грустным.

Каждому свое

Она редко появлялась на детской площадке. Ей было некогда. Она вообще с трудом понимала, как ухитрилась произвести на свет тех, кто под бдительным присмотром няни катался на горке и качелях. Она долго собиралась с духом. Сначала убедительной отговоркой была молодость, даже юность. Она говорила о том, что по нынешним меркам эта прекрасная пора может длиться лет до тридцати пяти. Конечно, бабушка вздыхала, мама говорила: «Дело твое» – и поджимала губы, любопытные и не слишком тактичные соседки по подъезду заявляли прямо: «Надо рожать». Она внимания ни на что не обращала. Так, иногда думала между делом, что соседки дуры. А если у человека проблема? Если он переживает? Как можно так бесцеремонно вторгаться в чужую жизнь?! Маме с бабушкой всегда отвечала одинаково:

– Успею.

– Ты-то успеешь, – снова вздыхала бабушка.

Ну что ж поделать с этими вздохами? В конце концов, она собиралась рожать себе детей, а не бабушке правнуков.

Главное, муж был согласен с таким планом. Ему нравилась легкость их совместного существования. Приходили с работы, когда хотели. Путешествовали в далекие страны. По выходным высыпались, потом шли в кино и ресторан. Любили укатить на дачу к друзьям. Там природа, шашлыки, ягоды на кустах. У друзей, правда, были дети. Им приходилось резать мясо на мелкие кусочки, следить, чтобы они не обожглись о мангал, и постоянно отвечать на разные вопросы и выполнять разные требования: попить, принести, покачать, спеть песенку, побегать, попрыгать, почитать. Папа самоустранялся к мангалу, мама крутилась как белка в колесе. А они отправлялись на речку. Они были свободны. Шли обнявшись, дышали одним воздухом. Его рука на ее талии, ее голова на его плече. Она говорила:

– Хорошо, правда?

– Ага.

– Все-таки мы молодцы.

– А то!

Молодцами они были не только в отдыхе, но и в работе. Он успел дорасти до должности начальника кредитного отдела крупного банка, она стала начальником маркетингового отдела огромной западной компании. Они обсуждали стратегии, финансы, PR-кампании, расстановку кадров, активы и бизнес-компоненты. И всегда сходились в одном: в их паре дебет с кредитом сошелся как нельзя более удачно.

Тридцать пять не наступило, а грохнуло. Отшумели, отплясали, отгуляли и вернулись в привычную колею: планы, отчеты, проекты, командировки, Мальдивы, Париж, шашлыки. Старшей девочке друзей исполнилось тринадцать. Теперь она не терроризировала вопросами и ни о чем не просила. Она оторвалась от маминой юбки, и мать сходила с ума, не в силах проконтролировать, где, как и с кем проводит время ее еще далеко не взрослый ребенок. А они так и ходили, обнявшись, к реке.

– Маленькие детки… – философски изрек муж.

Она глубокомысленно согласилась: