Читать книгу "Истребитель майданов - Александр Тамоников"

В кабинете появилась Левенко.

– Чего тебе, – спросил заместитель главаря банды.

– Там баба одна в туалет просится.

– И дальше что? Я должен ей горшок принести?

– Нет, но я думала, что надо бы спросить разрешения.

Таев махнул рукой.

– Тебе же сказано, выводить баб – твое дело. Что непонятно? Шагай с этой особой в сортир да смотри за ней!

– Угу. Пошла.

Гладилина видела, что ее жених не оказался среди заложников. Он не погиб, потому как выстрелов в этом крыле не было. Значит, Николай мог спрятаться только в туалете. Скорей всего, в женском, потому что там подсобка уборщиц.

Поэтому Виктория и попросилась в туалет. Ей надо было убедиться, что Белов именно там.

Левенко привела ее в заведение и сказала:

– Что-то рано тебе приспичило, красотка.

– Я беременна.

– Памперсы надо носить с собой, если у тебя недержание.

Разговор происходил у крайней кабины, напротив подсобки, дверь в которую осталась открытой.

Белов осторожно выглянул, тут же встретился взглядом с Гладилиной, подмигнул ей и снова скрылся.

Виктория недолго пробыла в кабинке, потом помыла руки.

– Смотри, какая чистюля, – съязвила Левенко.

– Обычная гигиена.

– Умная, да? А я шлюха бестолковая?

– Я ничего подобного не говорила.

– Пошла, стерва, и больше не умничай, а то я тебе быстро прерывание беременности устрою!

Голоса стихли.

Белов вызвал на связь Бахтеева.

– Ты рано, Коля, – ответил тот.

– Появилась новая информация.

– Слушаю.

– В банде есть одна молодая, но дерзкая сучка. Она выводит женщин в туалет.

– Я понял тебя.

– Тогда пока все.

Звонок телефона раздался через четыре минуты после разговора Таева с начальником охраны.

Руслан усмехнулся и сказал:

– Умеют, когда захотят.

– Это первый заместитель губернатора Артюхин Игорь Владленович, – услышал он.

– Еврей, что ли?

– Почему еврей?

– Отчество у тебя не русское.

– Ну, предположим, по акценту вы тоже не русский.

– Еще один умник. Теперь слушай меня. Мы представляем организацию, борющуюся с чиновничьим и ментовским произволом. То, что устроили ваши менты у ночного клуба «Юпитер», иначе как полнейшим беспределом назвать нельзя.

– Полицейские в людей не стреляли. Это доказано.

– Конечно, как же иначе? Это пацаны сами себя прикончили.

– Нет. Они стали жертвой чудовищной провокации.

– Естественно. Но на этот раз отмазаться у вас не выйдет. Значит, так, Артюхин, вот наши требования. Сюда, в Дом правительства, должны приехать начальники УВД и ФСБ, а еще те менты, которые несли службу у «Юпитера» вечером, когда были расстреляны пацаны. Передать их нам должен ты лично. В обмен получишь заместителя губернатора, советника и всех заложников.

– А Сергея Михайловича?

– Ты о губернаторе?

– Да.

– По нему будет отдельный разговор.

– Что вы намерены сделать с ним?

– Узнаешь позже. Пока проведем обмен заложниками.

– Но вы понимаете, что я не имею никакого влияния на генералов и их подчиненных? Да и губернатор тоже.

– А мне плевать. Ты поговори с ними. Может, согласятся? Они ведь наверняка когда-то и где-то воевали, что-то от офицерской чести осталось, да?

– А если они не согласятся?

– Тогда, Артюхин, за все ответят губернатор, заместитель, советник и десять обычных людей.

– Сколько у меня времени?

– Час.

– Это несерьезно.

– Сколько тебе нужно?

– Хотя бы три часа.

– Двух хватит. Сейчас десять двадцать пять. Значит, в двенадцать двадцать пять, ладно, пусть в двенадцать тридцать, я жду твоего звонка.

– Других условий не будет?

– Ты можешь предложить что-то поинтереснее?

– Надо подумать.

– Подумай. А пока будешь базарить с генералами и размышлять, пришли к нам телевизионщиков с ведущего областного канала. Но только журналюгу и оператора. Я хочу пообщаться с прессой. Ведь у нас же открытое общество, не так ли? Народ должен знать, что происходит в городе.

– Это пожелание?

– Это приказ, придурок. Телевизионщики должны быть здесь через час!

– Но я не могу их заставить.

– Похоже, ты ничего не можешь. На хрена тогда пост занимаешь? За что тебе бабло платят? Только за то, что ты есть? Короче, если не хочешь, чтобы я ужесточил требования и не затребовал тебя к себе, обеспечь телевизионщиков. Скажи им, чтобы не боялись. Как придут, передадут репортаж в прямой эфир, так и уйдут. Их никто не тронет. Это мое слово. Все, работай, Артюхин. – Переговорив с первым вице-губернатором, Таев положил телефон и заметил, что Кошелев вдруг побледнел.

– Эй, ты чего это?

– Я же говорил, сердце.

– Блефуешь? Не выйдет.

– Мне действительно плохо.

– Терпи. Сам понимаешь, «Скорую» я тебе вызвать не могу.

– Не надо «Скорой». В заложниках находится мой врач, Зинаида Владимировна Орлова. Позовите ее. Она знает, что надо делать. У нее есть нужные лекарства.

Таев подозрительно посмотрел на губернатора, но понял, что у того действительно прихватило сердечко.

– Приведи сюда врачиху! – приказал он Габарову.

– Угу.

Таев присел на край стола и спросил:

– Так у тебя еще и личный врач есть? А может, и собственный повар, парикмахер?

– Не я составляю штаты.

– Неплохо живут у нас главы регионов. Все, что надо, под рукой. И воровать особо не требуется. Хотя нет, не будешь красть, должность эту не получишь.

– Да прекратите вы нести чушь.

– Не надо грубить и нервничать тоже. Побереги сердце. Пока еще ты нужен мне живым.

– А потом?

– Потом посмотрим. Время, как говорится, покажет.

Габаров ввел в кабинет женщину лет пятидесяти.

– Ты и есть врачиха губернатора? – спросил Таев.

– Вы, молодой человек, могли бы быть повежливей. Я вам в матери гожусь.

– Ты? Мне в матери? У меня есть своя мать. По сравнению с ней ты никто. Отвечай на вопрос!