Читать книгу "Человек для себя - Эрих Фромм"

Обусловленная характером ненависть имеет иное качество. Это черта характера, постоянная готовность ненавидеть, существующая у человека, скорее враждебного вообще, чем реагирующего ненавистью на внешний стимул. Иррациональная ненависть может быть вызвана такой же реальной угрозой, как и рациональная, однако часто она является беспричинной, пользующейся любой возможностью для своего выражения и рационализированной, как ненависть реактивная. Проявляющий иррациональную ненависть человек испытывает облегчение, словно бывает счастлив найти возможность выразить свою постоянную враждебность. На его лице почти можно прочесть удовольствие, которое он извлекает из удовлетворения своей ненависти.

Этика в первую очередь рассматривает проблему иррациональной ненависти, страсти к разрушению или ущемлению жизни. Иррациональная ненависть коренится в характере человека; ее объект имеет для него второстепенное значение. Такая ненависть направлена и против других, и против себя, хотя мы чаще осознаем то, что ненавидим других, а не себя. Ненависть к себе обычно рационализируется как самопожертвование, бескорыстие, аскетизм или самообвинение и чувство неполноценности.

Частота случаев реактивной ненависти даже более высока, чем кажется, потому что часто человек реагирует на угрозы его целостности и свободе, угрозы, которые не очевидны и явно выражены, а скрыты и замаскированы под любовь и защиту. Однако даже в этом случае ненависть как черта характера остается феноменом такой важности, что дуалистическая теория, рассматривающая любовь и ненависть как две основополагающие силы, выглядит соответствующей фактам. Должны ли мы тогда признать правильность дуалистической теории? Для ответа на этот вопрос нужно подробнее рассмотреть природу такого дуализма. Обладают ли силы добра и зла одинаковой мощью? Являются ли они обе врожденными или между ними возможна какая-то другая связь?

Согласно Фрейду, деструктивность является врожденным свойством всех человеческих существ; различаются в основном только ее объекты – другие люди или сам индивид. С этой точки зрения деструктивность в отношении себя должна быть обратно пропорциональна обращенной на других. Такое заключение, впрочем, противоречит тому факту, что люди различаются по степени их общей деструктивности, независимо от того, направлена ли она в первую очередь на себя или на других. Не обнаруживается сильной деструктивности против других у тех людей, кто не испытывает большой враждебности к себе; напротив, такие виды деструктивности взаимосвязаны. Более того, оказывается, что силы, направленные на разрушение жизни в человеке, находятся в обратной пропорции к жизнеутверждающим силам: чем сильнее одни, тем слабее другие, и наоборот. Этот факт дает ключ к пониманию разрушительной энергии: представляется, что степень деструктивности пропорциональна той степени, в какой заблокировано развитие способностей человека. Я говорю здесь не о случайных фрустрациях того или иного желания, а о препятствии в спонтанном выражении сенсорных, эмоциональных, физических или интеллектуальных возможностей человека, препятствии в проявлении его продуктивного потенциала. Если тенденция жизни – расти, быть прожитой – тормозится, энергия, таким образом не получившая выхода, претерпевает изменения и трансформируется в разрушающую жизнь энергию. Деструктивность – это исход непрожитой жизни. Те индивидуальные и общественные условия, которые способствуют задержке жизнеутверждающей энергии, вызывают деструктивность, которая, в свою очередь, делается источником разнообразных проявлений зла.

Если верно, что деструктивность развивается вследствие блокировки продуктивной энергии, представляется правомерным назвать последнюю потенциалом человеческой природы. Следует ли из этого, что в человеке и добро, и зло – потенциалы равной силы? Для ответа на этот вопрос нужно исследовать значение потенциала. Сказать, что нечто существует «потенциально», – значит, не только сказать, что это нечто будет существовать в будущем, но что это будущее существование уже подготовлено в настоящем. Это соотношение между настоящей и будущей стадиями развития может быть описано как виртуальное существование будущего в настоящем. Означает ли это, что будущая стадия непременно наступит, если существует настоящая? Несомненно, нет. Если мы говорим, что дерево потенциально присутствует в семени, это не значит, что из каждого семени вырастет дерево. Реализация потенциала зависит от определенных условий, которыми в случае семени, например, являются подходящая почва, вода, солнечный свет. Фактически понятие потенциала не имеет смысла иначе как в связи со специфическими условиями, необходимыми для его актуализации. Утверждение, что дерево потенциально присутствует в семени, требует уточнения: из семени вырастет дерево, если семя помещено в специфические условия, необходимые для его роста. Если должные условия отсутствуют, если, например, почва слишком влажная и тем самым несовместима с прорастанием семени, оно не разовьется в дерево, а сгниет. Если животное лишить пищи, оно не реализует своего потенциала роста, а умрет. Таким образом, можно сказать, что семя или животное обладают двумя видами потенциала; из каждого из них на следующей стадии развития последуют определенные результаты. Один из видов – первичный потенциал, который актуализуется, если наличествуют подходящие условия; другой вид – вторичный потенциал, реализующийся, если условия противоречат жизненным потребностям. Как первичный, так и вторичный потенциалы являются частью природы организма. Вторичный потенциал проявляется с той же необходимостью, что и первичный. Термины «первичный» и «вторичный» используются с целью указать на то, что развитие потенциала, названного первичным, происходит при нормальных условиях, в то время как вторичный потенциал проявляется только при возникновении ненормальных, патогенных условий.

Если мы правы, считая, что деструктивность есть вторичный потенциал человека, который проявляется только в том случае, если человеку не удается реализовать свой первичный потенциал, то это служит ответом лишь на одно из возражений в адрес гуманистической этики. Мы показали, что человек не является неизбежно порочным, а становится таковым, если отсутствуют должные условия для роста и развития. Зло не обладает собственным независимым существованием; оно представляет собой отсутствие добра, результат неудачи в реализации жизни.

Нужно разобраться и с еще одним возражением против гуманистической этики, согласно которому надлежащие условия для развития добра должны включать поощрения и наказания, поскольку человек не имеет внутреннего стимула развивать собственные силы. Ниже я постараюсь показать, что нормальный индивид сам по себе обладает тенденцией к развитию, росту, продуктивности и что паралич этой тенденции служит симптомом душевного заболевания. Психическое здоровье, как и физическое, является не целью, к которой человека нужно принуждать извне, а чем-то, побудительный стимул к чему наличествует в индивиде и подавление которого требует мощного противодействия окружающей среды[137].

Заключение о том, что человек обладает врожденным стремлением к росту и интеграции, не предполагает наличия абстрактного стремления к совершенству как особого дара, которым наделен человек. Это следует из самой человеческой природы, из принципа, согласно которому способность действовать создает потребность в использовании этой способности, а неудача в использовании ведет к дисфункции и несчастью. Справедливость этого принципа легко может быть обнаружена применительно к физиологическим функциям. Человек обладает способностью ходить и двигаться; если он встречается с препятствием в ее реализации, это приводит к серьезному физическому дискомфорту или болезни. Женщины способны вынашивать и вскармливать детей; если эта способность остается без применения и женщина не становится матерью, если ей не удается родить ребенка и окружить его любовью, она испытывает фрустрацию, лекарством от которой может послужить только увеличенная самоотдача в иных сферах жизни. Фрейд привлек внимание к другому случаю невозможности тратить энергию как к причине страданий: блокирование сексуальной энергии может вызвать невротические нарушения. Хотя Фрейд переоценивал значение сексуального удовлетворения, его теория представляет собой глубокое символическое выражение того факта, что неудача в использовании и расходовании того, чем человек обладает, становится причиной болезни и несчастья. Правильность этого принципа очевидна применительно и к психическим, и к физическим силам. Человек наделен способностью мыслить и говорить. Если проявление этой способности заблокировано, человеку бывает причинен серьезный вред. Человек обладает способностью любить, и если он лишен возможности использовать эту энергию, если он не способен любить, он страдает от этого несчастья, даже если и пытается маскировать свои страдания с помощью всякого рода рационализаций или культурно заданных способов избегать боли, вызванной такой неудачей.