Читать книгу "Большая книга ужасов. 58 - Елена Усачева"

– Вот еще. – Кубинов на ходу натягивал рубашку. – Ты чего, самый умный? Все ребята знают, что вы ночью гулять ходите.

– Вам погулять захотелось? – зло сощурился Серега. – Вот и гуляйте себе на здоровье. Без меня.

Он оттолкнул от себя незваных напарников, перебежал еще одну дорожку и скрылся за деревьями. Топот ног и треск ветвей ясно сказали, что от него просто так не отстанут. Ребята догнали Серегу и стали выжидательно заглядывать ему в глаза.

– Все равно не отделаешься, – пообещал Васильев. – Так что давай вместе.

– Струсите, – решил припугнуть их напоследок Щукин. – Я иду на остров крест выкапывать.

– Зачем? – озадаченно мигнул Вовка. – Пусть себе стоит.

Щукин сплюнул и легкой рысцой побежал к линейке. Когда за ним раздался топот, он подумал, что слышно их, наверное, на другом конце лагеря. Но, как ни странно, никто их не окрикивал, никто не останавливал, как будто бы все вожатые и дворники решили в эту ночь спать и не высовываться из корпусов.

Со стороны острова раздавались негромкие голоса.

– Я же говорил, что там первый отряд, – жарко зашептал Васильев.

Щукин ткнул Андрюху локтем в бок, чтобы тот замолчал, и осторожно пошел вперед.

Костер горел на перешейке, отделяющем остров от лагеря. Вокруг него стояло три палатки. Бродили сонные ребята, вяло переговариваясь. Кто-то попытался забраться в палатку, но по неопытности сбил колышки и чуть не снес все сооружение. Отряд столпился вокруг, хихикая и показывая пальцами. Выждав момент, Щукин пробежал открытый участок поляны и выбрался на дорожку неподалеку от костра.

Их не заметили, и ребята теперь беспрепятственно могли пройти к кресту.

– Может, не надо? – зашептал Кубинов, от волнения теребя краешек куртки.

– Давай-давай, Вовка, – хихикая, подталкивал его в спину Андрюха. – Он тебя не съест.

– Вдруг там кто-то есть? – уперся Вовка.

– Тебя никто не звал. – Щукин грубо оттолкнул Кубинова с дороги и пошел к мысу.

– Зачем мы туда вообще идем? – семенил рядом Васильев. – Он тебе что, мешает?

– Мешает, – буркнул Серега.

– А… – протянул Андрюха и замолчал – что еще спросить, он не придумал.

Сзади испуганно вздыхал Вовка.

Деревья резко расступились, открывая угольно-черный крест на светлом небе, озаренном полной луной. Уже привыкший к подобным явлениям Щукин только сплюнул, прикидывая, как и чем он будет этот крест откапывать.

«Опять перемажусь», – успел подумать он.

– Мамочки! – ахнул Кубинов, от страха отступая к кустам.

Один Васильев радовался, как ненормальный. Увидев такую красоту, он с гиканьем кинулся к кресту и стал отплясывать вокруг него сумасшедший танец.

– Красота! – воскликнул Андрюха, выходя на третий круг.

Он одновременно вскинул обе ноги, хлопнул руками по ляжкам, приземлился и стремительно ушел под землю. Раздался хлопок. Там, где только что был Васильев, остался ровный пятачок. Щукин какое-то время стоял, не шевелясь, а потом осторожно, на карачках подобрался к пятачку.

– Эй, Андрюха, – на всякий случай позвал он. – Ты где?

Сзади из кустов раздался ухающий звук, и с приглушенным криком на мыс выкатился Кубинов.

– Г-где он? – прошептал Вовка. Испуганные глаза его стали огромными.

Серега коснулся пальцами земли, еще сохранившей следы ног Васильева.

Земля как земля, холодная, колючая, жесткая.

Сзади опять заухали, заыхали. Затрещали кусты.

Щукин почувствовал, как его что-то тянет туда, под землю. Осторожно тянет, за каждый пальчик. Он испуганно отдернул руку. И тут же на него налетел Кубинов.

– Там! Там! – завопил он, показывая рукой в сторону зелени.

Оттуда кто-то шел. Громко, нагло, не скрываясь.

Уже ничего не соображая, Серега метнулся к краю мыса и кувырком полетел с обрыва в воду. Ему даже показалось, что крест дал ему под зад пинка, чтобы веселее было лететь. Пропахав пузом весь берег до воды, Щукин прыгнул в сторону болота и, увязая в иле, помчался к виднеющемуся забору лагеря.

Глава V

Опасность

Глебов всегда любил фильмы про шпионов. Жаль только, что телевизор смотрел он редко. Но для себя Васька решил четко – когда вырастет, станет шпионом. Не важно каким. Главное, чтобы было за кем следить и от кого скрываться.

Войдя в палату девочек, он почувствовал себя истинным разведчиком. Вот оно, настоящее дело! Найти преступника и обезвредить!

И тут же возникла проблема. Он забыл спросить у Ленки, где стоит ее кровать.

Глебов долго озирался в темноте, соображая, куда идти, пока Ленка сама не окликнула его.

– Васька, ты чего?

Точно! Если барабанщица лезет к ней через окно, то кровать должна стоять в конце палаты.

«А если бы на кровати лежала не Ленка, а толстуха Гусева? – размышлял Глебов, пробираясь через темную палату. – Да статуя раздавила бы ее, Маринка и не почувствовала бы ничего. Вон как она сейчас храпит. Такую ничем не разбудишь».

– Садись рядом, – зашептала Лена. – Уже все спят, никто не увидит.

Глебов осторожно присел на краешек. Какое-то время они сидели молча, даже шевелиться боялись.

«Сейчас войдет кто-нибудь, – с замиранием сердца думал Васька, – смеху завтра будет, потом не отмажешься. Так и задразнят. Может, лучше под кровать забраться?»

Он заглянул под кровать, чтобы посмотреть, очень ли там пыльно и удобно ли будет в случае чего туда нырнуть.

Привыкшая к ночным приключениям Лена совсем не хотела спать. Ей даже было забавно, что так все складывается и что теперь у нее есть защитник. И пусть для начала это будет неказистый, лохматый Глебов. Вдруг он сможет что-нибудь сделать!

В коридоре загорелась лампочка, но шагов слышно не было. Васька наклонился, заглядывая под кровать. Лене на память пришла история, которую в первую ночь рассказывала Гусева, про женщину в белом. Как она крала детей и везде включала свет. А когда ей решили помешать…

Под окном заскреблись.

Глебов все еще изучал пыль под кроватью.

Скрежет приближался. Лена сидела спиной к окну, но почувствовала, что над подоконником появляется изуродованное белое лицо с пронзительно-черным глазом.

«Зачем ты помешал мне? Из-за этого ты послезавтра умрешь!»

Представив это, Лена машинально толкнула Глебова, отправив своего «спасителя» головой вперед под кровать, и тут же повернулась.

Барабанщица почти целиком взобралась на подоконник. Руку без палочек она вытянула вперед.

– Опасность! – негромко, но отчетливо проговорила статуя, не разжимая гипсовых губ.