Читать книгу "5 судьбоносных вопросов. Мифы большого города - Татьяна Девятова"

– А на черта такие оценки? – я бы лучше спросил. Вот этот вопрос принципиальный, а школа – куда без нее? В действительности показательно как раз то, что оценки ставятся неправильно. Не за то ставятся оценки!

– Все равно картинка сюрреалистическая получается: не те учат, не тому и не за то оценки ставят. Так в этом и есть вся школа!

– В этом и есть вся школа. Мы же совершенно не задаемся очень важным вопросом – зачем школа? Какую роль она выполняет, чему служит? К чему готовит, какие задачи выполняет? Мы как-то совсем об этом не думаем. Понимаем – нужна. А зачем? Вот если задуматься над этим вопросом, тогда бы и увидели главное, и все бы на свои места постепенно встало.

Умение думать

– И что же это «главное»?

– Главное, что вообще должны давать и школа, и высшее образование, – это умение думать. А также, в более широком смысле, – умение использовать собственные человеческие, психологические ресурсы. Школа же, к сожалению, тренирует одно-единственное наше качество: память. «Буря мглою небо кроет…» До сих пор помню это стихотворение.

Она тренирует память, но НЕ тренирует разные способы думать – вширь, ввысь, вправо, влево, наискосок… Есть просто некий набор правил, которые ты должен запомнить. И не только по математике, но даже по истории и литературе. Не научиться думать, а научиться воспроизводить некие шаблоны.

Знаете, я очень благодарен учительнице литературы, которая учила мою жену, замечательную нынче писательницу… Она на Лилечку посмотрела и сказала: «Не читается по программе? Ну, тогда на тебе другие книжки». И дала ей возможность читать книги, которые не имели к школьной программе ровным счетом никакого отношения. Куда более «взрослые» книги. Результат превзошел, на мой взгляд, все возможные ожидания.

– То есть опять вопреки «системе».

– Да, вопреки системе мы имеем сейчас отличного писателя. Но я думаю, тут проблема в том, что мы толком и не знаем, что значит – научить ребенка думать. Нам кажется, что если мы учим ребенка применять некую формулу «2а + 2b», а он впоследствии сможет применить ее там, где вместо «а» и «b» встают «х» и «y», то мы таким образом научили его думать. На самом деле – нет. Это вовсе не умение думать, это абстрактное умение оперировать абстракциями. Учить ребенка думать – это учить его принимать решения, брать на себя ответственность, искать альтернативные пути решения. Но ничего подобного в школе нет. Нет этого и в воспитании.

Воспитание – это в основном тоже набор шаблонов, которые необходимо освоить. Мы говорим ребенку, что он должен быть «добрым», но при этом не объясняем ему, почему он должен быть добрым, почему он должен быть внимательным к окружающим, почему он должен проявлять уважение к другим людям и к тому, что они делают. Остановите на улице человека и спросите его: «Зачем быть добрым?» Он потеряется, он не сможет вам ответить на этот вопрос. Или оскорбится. А ведь у каждой из перечисленных человеческих черт есть свой глубокий смысл, своя внутренняя логика. Потому что, когда мы уважаем другого человека, мы, во-первых, с большим вниманием относимся к тому, что он говорит, и поэтому больше узнаем для себя; во-вторых, мы создаем социальный контакт, и в результате нас тоже начинают слушать и лучше слышать. И так далее. Это нам, грубо говоря, просто выгодно.

Зачем быть добрым? Гениальный вопрос! И очень сильная мысль, меня она потрясла и тут же вдохновила. Оказывается, МОЖНО объяснить и показать, ПОЧЕМУ быть добрым, вежливым, уважать чужое мнение и чужой труд – выгодно тебе самому. И этому еще можно научить! Причем лучше в детстве, а то переучиваться дороже получается. Ну как после этого не задуматься об уроках психологической культуры в средней школе?

– Что такое – научить думать? Учить ребенка думать – это вовсе не значит тренировать его память (хотя тренировать ее тоже нужно). И это вовсе не навык использования шаблонов (и животное в цирке воспроизводит шаблоны). Нет. Умение думать – это умение задаваться вопросом. Когда ребенок читает задачу в учебнике математики, он сам должен хотеть понять, как узнать, с какой скоростью доедет этот злосчастный поезд из пункта «А» в пункт «Б». Ему самому это должно быть интересно. То есть чтобы не учебник его спрашивал: «С какой скоростью?» – а у него самого рождался такой вопрос: «А как же понять эту скорость, если…» И если у него возникает эта озадаченность, если он испытывает этот зуд познания, если ЕМУ ВАЖНО понять, как это там все произойдет с этими поездами, – он начинает думать над задачей. А у нас как? Читаем про «А» и «Б». Какая скорость? Время на дистанцию? Хорошо, подставляем. И все, конец ученью. Ученик не думает, он просто механически применяет формулу.

Не задача школы – рассказать о том, что амеба размножается митозом, гидра – вегетативным способом, а куст – каким-нибудь почкованием. Ее задача – учить человека задаваться вопросом: «Почему?» А так это просто информация: эти делятся так-то, эти размножаются так-то, а эти вообще сексом занимаются – о! И вот ученик сидит такой ошарашенный, и, собственно, ему уже только один вопрос интересен – как доучиться до восьмого класса, чтобы поглумиться над этим драматическим учебником со всеми обстоятельствами данного человеческого дела?

У меня была учительница по биологии, которая дала мне задание подготовить доклад, кажется, по беспозвоночным. В общем, помню, что там в числе героев присутствовали какие-то улитки. Я пошел в библиотеку, взял книги, начал читать и… вдруг понял, что улитки – это целый вид в каком-то классе и в этом классе еще бог весть какие другие существа наличествуют, которые совершенно не похожи на улиток, но относятся к этому классу, потому что… И у меня было такое незабываемое ощущение открытия! Я вдруг осознал, какая это мощная наука – биология! Общие признаки обнаруживаются у совершенно не похожих друг на друга существ! Но ведь перед этим на уроке мне та же учительница все об этом рассказывала, а я не задумался. Не задумался, потому что передо мной такой задачи не поставили – задуматься. А когда мне поставили задачу прочитать доклад – я задумался. Это было какое-то решающее, эпохальное событие в моем образовательном процессе, потому что я понял – то, что я изучаю, имеет какой-то смысл. И что, по крайней мере, это значительно интереснее, чем кажется на первый взгляд.

Привычка подчиняться и страх ошибки

– Андрей, современная российская школа, как и бывшая советская, делает, на мой взгляд, другую ужасную штуку. Ладно она не учит думать. Но она автоматически воспитывает привычку к низкой социальной активности. Десять лет люди с низкой социальной активностью чему-то учат маленьких детей. И в результате мы массово «воспроизводим» таких же людей – с привычкой подчиняться и действовать только по указке, с боязнью совершать ошибки, ставить себе задачи самостоятельно, делать что-то не так, как написано в учебнике…

Вот она – эта психология: я боюсь сделать ошибку, поэтому я вообще боюсь действовать, активно строить и изменять свою жизнь! Откуда, скажите, возьмутся у нас self-made-люди, если все школьное образование тренирует противоположные качества? Если у детей пред глазами – только пример школьных учителей, которые уж точно не «селф-мейды» в подавляющем большинстве своем?