Читать книгу "Волшебный пояс Жанны д'Арк - Екатерина Лесина"

Жанна, подумав, решила, что да, обидно.

А может, никакой любви и нет? О ней Жанне сказали, но ошиблись. Алла никогда никого не любила, помимо, пожалуй, наследства. Валентина же мешала, как мешает и Кирилл.

И Жанна.

Получается, что Алла убийца?

Но даже если так, то доказательств у Жанны нет, и…

…и далекий женский крик прервал размышления. Жанна вскочила, взялась за ручку двери… и отпустила. Крик может быть уловкой, чтобы заставить ее выйти из комнаты, и… и в доме полно других людей, которые наверняка его слышали.

…Кто бы ни кричал, помогут.

Разберутся.

Она стояла у двери долго, не решаясь ни отойти, ни открыть. Ей было страшно, как никогда прежде, и этот страх лишал самой способности мыслить. И когда в дверь постучали, Жанна отпрянула.

— Жанна? Ты здесь?

— Да.

Кирилл.

Он безопасен… или нет?

Безопасен. Его самого хотели убить, если это, конечно, не выдумки… Здесь слишком много вранья, чтобы верить хоть кому-то…

— Это ты кричала?

— Нет.

— Но слышала?

— Да.

— Жанна, открой, пожалуйста, дверь…

Верить?

Или нет? Решаться надо именно сейчас, и Жанна закрыла глаза, досчитала до десяти, как папа учил.

Свой?

Чужой?

Нельзя прятаться вечно. Рано или поздно, но Жанне придется открыть эту дверь. И она решительно повернула ключ.

— Д-доброй ночи…

Он был в майке и полосатых пижамных штанах, босой и полусонный.

— И тебе доброй, — ответил Кирилл, окидывая Жанну насмешливым взглядом. А она вдруг вспомнила, что пижама на ней старая, байковая, с розовыми мышатами…

— Значит, кричала не ты. — Кирилл взгляд отвел, что было весьма любезно с его стороны, и Жанна, вздохнув, призналась:

— Не я… там кричали, — она махнула в черноту коридора. — Сначала что-то скрипело так… протяжно… а потом кричали. Я хотела выйти, а потом… испугалась.

Признаваться в собственном страхе было стыдно. Впрочем, у Кирилла на сей счет имелось собственное мнение.

— Правильно, что не вышла, — сказал он. — И что дверь закрываешь, тоже правильно.

— Кирилл, ты злишься?

Не время и не место задавать этот вопрос, но Жанне важно знать, что он не зол.

— За что мне злиться?

Кирилл вошел, но дверь оставил открытой. Огляделся. Увидел запертое окно и хмыкнул.

— Потому что я… потому что она хочет назначить наследницей меня…

Жанна запнулась, не зная, как объяснить.

— Не злюсь. — Он протянул руку: — Идем?

— Куда?

— Надо же выяснить, кто кричал и зачем.

Надо ли? Жанна предпочла бы остаться в комнате, и ей немного стыдно за этакую свою трусость, но инстинкт самосохранения куда сильней стыда.

— Почему?

— Почему выяснить?

— Нет, почему ты не злишься? — Она руку приняла, подумав еще, что это выглядит глупо. Она, взрослая серьезная женщина, идет, держа за руку взрослого серьезного мужчину. И если так, то о какой взрослости и серьезности может быть речь?

— Потому что у меня нет причин.

А в коридоре тихо.

И в самом доме.

Неужели никто не вышел на крик? Его ведь слышала не только Жанна…

— Кричали там? — уточнил Кирилл, щурясь. — У меня зрение не очень… днем линзы ношу, а на ночь вот…

— Там. — Жанна поежилась.

Ночной дом был… жутким?

Светлые стены. Темный пол. Тени на потолке, и картины в золоченых рамах. Кирилл идет, но не слишком торопится. То и дело останавливается, вслушивается в звуки дома, а их, как назло, мало. Поскрипывают половицы. Льется вода, но где-то далеко… или не вода, но звук очень похож…

— Почему ты…

— Жанна! — Кирилл остановился и руку выпустил. — Вот что ты заладила? Почему да почему…

— Потому что хочу тебя понять. Алла злится. Николай… Не знаю, ему, кажется, все равно. Ольга тоже не слишком рада… а ты спокоен. Ты должен быть в ярости… это ведь твое наследство.

В сумраке его лицо кажется белым, вылепленным из гипса, и лепили его наспех, отсюда и черты грубоваты, и прежний, дневной, лоск исчез бесследно.

— Или ты… ты знал, что оно никогда не будет твоим?

— Догадалась?

— Да.

— Умная девочка. — Кирилл протянул руку и погладил Жанну по голове, издевательский жест, от которого, как ни странно, стало легче.

— Когда ты понял?

— Не так давно. Наверное, я все-таки в чем-то наивный парень, который верит, что если будет много работать, то старая волшебница подарит ему мешок с чудесами.

— Ты смеешься?

— Не над тобой.

— Над собой.

— Да. Над собой надо уметь посмеяться, иначе посмеются другие, а это будет уже не весело… Понимаешь, я ведь и вправду думал, что она мне доверяет. Не любит. Любить Алиция в принципе не способна, но доверяет. Ценит. Понимает, что без меня ее треклятая империя рухнет… но однажды я имел приватную беседу… — Кирилл отступил в тень. — Скажем так, некоторые люди понимают, что старуха не вечна. И рано или поздно, но им придется иметь дело с наследниками. И они знают, с какими наследниками иметь дело удобней… Мне намекнули, что завещание вовсе не таково, каким я его полагал.

— И ты…

— Нашел способ получить копию.

— Это…

— Незаконно. — Кирилл усмехнулся, и белое лицо исказила болезненная гримаса. — Знаю. Но полезно. Кажется, тогда я и понял, каким слепым идиотом был. Она собиралась оставить все Аллочке… этой безмозглой самовлюбленной истеричке… Вернее, ее детям. А меня назначала опекуном.

Он сунул пальцы в волосы.

— Представь, что я тогда испытал… Я думал, что работаю на себя, а я… я просто работаю. Отрабатываю содержание. Нет, я знал, что не родной и родным не стану, и не рассчитывал особо войти в семью… Я когда-то хотел открыть собственное дело. Чувствовал силы… и да, оно было бы не столь внушительным, как старухина империя, но моим… Алиция отговорила: зачем с нуля, когда вот оно! Бери. Правь… вернее, управляй. Живи и работай во благо семьи, однажды все станет твоим. А на деле… на деле оказывается, что я до самой своей смерти должен был бы пахать на эту семью. На Аллочку. На теоретических детей ее…

— Ты мог бы отказаться.

— Мог бы. — Теперь в усмешке Кирилла появилось что-то такое, что заставило Жанну поежиться. — Отказаться и оставить все как есть… начать с нуля… не поздно ведь еще… но видит бог, я хотел справедливости.