Читать книгу "Разрисованная мама - Жаклин Уилсон"

— Совершенно невозможно, дорогой, ты же сам знаешь, особенно сегодня, У меня опять ужасная мигрень, голова просто раскалывается. И доктор говорит, что мне нужно соблюдать режим. Так что никак нельзя.

— Но, мам, Долфин сегодня даже негде ночевать. Пожалуйста… может, она все-таки может прийти?

— Оливер, ради всего святого, да что с тобой сегодня?! Я ведь уже, кажется, говорила тебе, что я думаю об этой странной девочке и обо всей их сумасшедшей семейке! Просто ума не приложу, что у тебя может быть с ней общего?!

Оливера всего передернуло. Глаза его смущенно забегали. Он явно избегал моего взгляда. Наконец он положил трубку. Повисло неловкое молчание.

— Боюсь, мне не удалось уговорить маму, — объяснил он, стараясь говорить бесстрастным тоном, но голос его выдал.

— Понятно. Я все слышала, — кивнула я.

— Знаешь что, — поспешно забормотал Оливер, — а может, сказать кому-нибудь из учителей?

— Что?! Да ты спятил! Интересно, кому? Мисс Хилл?

— Да нет же. Не ей. Мистеру Гаррисону, например. Он хороший. И наверняка придумает, как тебе помочь.

— Да, он хороший, тут ты прав. Но чем он может мне помочь? Думаешь, скажет: «О'кей, Долфин, поживи у меня пару недель или сколько хочешь, пока твою маму не выпишут из больницы»? Тебе самому не смешно?

— Нет… но, может, он хотя бы скажет, что делать?

— Да уж, знаю я, что он сделает. Тут же помчится звонить в социальную службу. Я и глазом моргнуть не успею, как меня упекут в какой-нибудь приют. Или вообще отдадут на воспитание в какую-то семью.

— Ну… по крайней мере, о тебе позаботятся. И потом, может, все не так уж плохо? Если тебя ненадолго отдадут в какую-нибудь семью, я хочу сказать.

— Ты слишком много смотришь телевизор. Моя мама все свое детство провела в таких вот приютах и все время переходила из семьи в семью. Слышал бы ты, что она рассказывала нам со Стар! Знаешь, среди этих усыновителей бывают такие…

— Но ведь это же только на неделю, самое большее — на две!

— Как же, держи карман шире! Уж если мою маму заперли в психушку, то это, считай, конец! Даже если ее оттуда и выпустят, то наверняка скажут, что она неподходящая мать. И лишат ее родительских прав. Эти гиены из социальной службы станут всюду совать свой нос и наверняка разнюхают, что Мэриголд бывает довольно-таки странной, любит выпить, что она не прочь подцепить сомнительного дружка… не брезгует чужими кредитными карточками… ну и все такое прочее. И как только я попаду к ним в лапы — это все! Они ни за что не отпустят меня и не позволят вернуться к ней. А я хочу жить только с ней, понимаешь, Оливер? И мне все равно, какая она. Ведь она же моя мама !

Оливер беспомощно моргал, глядя на меня. Глаза его подернулись прозрачной пленкой — так бывало всегда, когда он особенно напряженно думал. Мне даже показалось, я слышу, как скрипят шестеренки в его мозгу и как что-то чуть слышно тикает: тик-так, тик-так, как будильник. Вдруг Оливер подскочил, словно этот самый будильник внезапно пронзительно зазвонил у него над ухом.

— Придумал! Все просто. Твой папа!

— Что?

— Твой папа! Стар ведь живет со своим папой, верно? Так почему бы тебе не дать знать своему папе о том, что случилось?

— Я же тебе сто раз говорила — нет у меня никакого папы!

— Но ведь какой-то же был, правда?

— О господи, ну сколько раз объяснять?! Моя мама проделала все очень быстро. Она почти не знала его, понимаешь? Так что вряд ли стоит на него особо рассчитывать.

— Так она что же — вообще не знала его?!

— Знала только, как его зовут. Поэтому, наверное, и связалась с ним. Дело в том, что его тоже звали Микки.

— Она связалась с ним только потому, что его звали Микки?! — потрясенно повторил Оливер.

— Да. Только поэтому. Ну и что? Ты же знаешь, что она не в себе.

— Так это все, что ты знаешь о своем папе? Только то, что его зовут Микки?

— Да. Так что, сам понимаешь, разыскать его я вряд ли смогу. Как ты себе это представляешь? Может, взять громкоговоритель и рявкнуть на всю страну: «Эй, все парни, кого зовут Микки и кто одиннадцать лет назад поимел небольшую интрижку, шаг вперед!» Так, что ли?

— А разве твоя мама больше ничего про него не рассказывала?

— Практически ничего.

— А ты сама неужели не спрашивала? Ведь он как-никак твой папа.

— Да какой он, к черту, папа?! Разве его можно сравнить с папой Стар? С тем, другим Микки? Мэриголд и Микки — они просто с ума друг по другу сходили! Знаешь, какая у них была любовь? Представить себе не можешь! И потом, они были вместе много лет… — Тут я осеклась. Мне вспомнилась вдруг одна фраза, небрежно брошенная Микки. Тогда он проговорился, что их с Мэриголд роман тянулся всего-то две недели. «Так, — мрачно подумала я. — Интересное дело. Сколько ж тогда Мэриголд крутила с моим отцом? Полчаса, что ли?»

— А где они познакомились?

— Не знаю. Нет, кажется, знаю. Что-то связанное с плаванием. Думаю, этот Микки здорово плавает. А вот я — нет. Терпеть не могу плавать. Держу пари, что он наверняка даже был тренером или что-то в этом роде.

— Он что, учил твою маму плавать?

— Не знаю.

Я изо всех сил пыталась вспомнить, что рассказывала Мэриголд. Это было давно, когда я еще училась не в этой школе и даже не в той, которая была перед этой, а вообще в другой. Нас тогда повели плавать. Я до смерти боялась опустить голову под воду, а остальные дети подняли меня на смех, и какой-то зловредный мальчишка просто взял и насильно окунул меня с головой. Я, конечно, рассказала обо всем Мэриголд, и она вспомнила, что в детстве тоже страшно боялась воды и плавать научилась, только когда стала взрослой. Зато теперь, похвасталась она, ей знакомы все стили и еще разные штучки, так что в один прекрасный день она меня научит всему, и тогда я тоже буду классно плавать, потому что тот, другой Микки…

— Может быть, это и был тот парень, который ее учил, — сказала я.

— Ну вот, не исключено, что он все еще работает тренером по плаванию. Здорово! Осталось только пойти в бассейн и отыскать его.

— Ничего не получится. Никакого бассейна не было. Мы тогда еще не жили здесь. Мы тогда жили… — Я попыталась вспомнить. Это было нелегко — где мы только не жили! Не могу вспомнить. Да и потом, какая разница?

— Тогда можно было бы попробовать его найти. Так что думай, Долфин.

— Как, интересно, я могу вспомнить, если это было еще до моего рождения?!

Мне было известно, что, когда я родилась, мы жили где-то недалеко от Лондона. На южном берегу какой-то реки. Только я не знала где.

Оливер принялся перечислять названия разных мест. Вытащил железнодорожный справочник и принялся продираться сквозь названия пригородных станций начиная с Ватерлоо. Некоторые из них казались мне знакомыми, некоторые я слышала в первый раз.