Читать книгу "Асы и пропаганда. Дутые победы Люфтваффе - Юрий Мухин"

Танк – далеко не самолет, и почему Руделю это не объяснили, непонятно. От начала пожара в танке до момента, когда боеприпасы нагреются до температуры, вызывающей их взрыв, проходят многие минуты. Танк, в силовое отделение которого попали 37-мм снаряды Руделя, никак не мог взорваться через пару секунд, и Рудель ни в каких случаях не мог пролетать над взрывом танка. Во-вторых, при взрыве танка образуется два осколка: один – это корпус танка, остающийся на земле, второй – башня танка, взлетающая в воздух. Если бы в самолете Руделя хоть раз осталась дыра от этого осколка, то мы бы мемуаров Руделя никогда не читали. Ведь брешет, сукин сын, а зачем? Не затем ли, что реальных подвигов маловато?

И еще одно. Рудель пишет: «Мы всегда пытались попасть в одно из уязвимых мест танка. Передняя его часть всегда лучше всего укреплена, потому танкисты и стремятся поставить свой танк передней частью к противнику. Боковые же стороны танка имеют более тонкую броню. Но лучшей целью для нас являлась корма».[185]

Против этого трудно возразить, поскольку на Курской дуге во множестве было и легких советских танков Т-60 и Т-70, а у них бортовая броня была всего 15 мм, и 37-мм пушка вполне могла ее пробить. Но после Курской битвы наши инженерные службы осмотрели все наши подбитые танки, замерив диаметр пробоин в них. И установили, что 33,5% пробоин оставлены 50-мм снарядом немецких противотанковых пушек и танков Т-III, 40,5% пробоин оставлены 75-мм снарядом противотанковых пушек и танков Т-IV и Т-V и 26,0% пробоин оставлены 88-мм снарядом немецких зениток и танков Т-VI. Как видите, сумма получается 100%. А где же танки, подбитые пушками эскадрильи Руделя? До конца 1942 года немцы еще использовали для борьбы с нашими танками свои 37-мм противотанковые пушки, танков, с пробоинами от 37-мм снарядов тогда было 10% (и 4,7% с пробоинами от 20-мм пушек)[186]. А под Курском – ноль. Кстати, Курская битва интересна тем, что в ней советские танковые войска понесли очень большие потери, но их потери от немецкой авиации были меньше, чем в среднем за войну. К примеру, в 1-й танковой армии из 530 выведенных из строя единиц бронетехники немецкая авиация подбила 7 танков Т-34, 2 танка Т-80 и один танк Т-60.[187]

В связи со всей этой брехней надо понять, что Рудель загнал немецкую пропаганду в условия, при которых она вынуждена была приписывать и приписывать ему победы, даже если она эти победы должна была забрать у других летчиков, как это было с лидером «Минск» и эсминцем «Стерегущий».

Вот Зефиров с гордостью сообщает некоторые подробности о летчике своей мечты: «Тем временем вышел очередной номер журнала «Дер Адлер» («DerAdler»), в котором много места было уделено 1000-му вылету Руделя. В нем были приведены следующие статистические данные. Оказалось, что за 1000 боевых вылетов Рудель:

– пролетел расстояние в 300 тысяч километров, что равнялось 7 оборотам вокруг Земли вдоль экватора,

– израсходовал 20 железнодорожных цистерн с топливом,

– сбросил на противника 500 тонн бомб, для перевозки которых потребовалось 35 железнодорожных вагонов,

– его бортстрелки израсходовали 3 железнодорожных вагона 7,9-мм патронов к пулемету MG81».[188]

То есть в обеспечение боевых вылетов Руделя на фронт шли эшелоны, а что толку? Гд е результат? Вот и приходилось Геббельсу выдумывать. К примеру, слово «бронепоезд» встречается в воспоминаниях Руделя в единственном эпизоде:

Министр пропаганды Третьего Рейха Й. Геббельс.

«Советский бронепоезд пускает тяжелые снаряды в наши редкие атакующие цепи. Этот бронепоезд действу ет умело. Сделав огневой налет, он, словно дракон, уползает в свое логово. Этим логовом является туннель в горах неподалеку от Туапсе. Когда мы вылетаем, он стрелой уносится в туннель, и мы видим лишь его хвост. Однажды мы его почти накрыли. Почти. Мы подкрались к нему, но в последний момент он, похоже, получил предупреждение. Бронепоезд удалось накрыть, но повреждения не были серьезными; через несколько дней, починенный, он появляется снова. Но теперь этот стальной монстр был донельзя пуглив – мы больше его не видим. Тогда мы пришли к следующему решению: если мы не можем поймать этого стального монстра, мы хотя бы поквитаемся с его ангелом-хранителем – туннелем! Мы блокируем выходы из туннеля с помощью специальной бомбы, которая не дает бронепоезду выбраться из туннеля».[189]

Но даже в этом случае Рудель, упоминая не об уничтожении, а лишь о блокировании нашего бронепоезда, употребляет не местоимение «я», а местоимение «мы». А в его «боевом списке» значится, что он лично уничтожил 4 бронепоезда. Если бы он действительно разбомбил 4 бронепоезда, то надо ли было ему вспоминать про то, как у него это не получилось? Брешет! А кого стесняться? Не Зефирова же…

* * *

У советского командования хватило ума отделить пропаганду от дела уничтожения противника и не плодить пропагандистских «героев». Основной задачей ВВС РККА были не отчеты о воздушных победах и количестве боевых вылетов, а реальная помощь сухопутным войскам. В связи с этим мы видим резкое отличие в способах контроля боевых действий авиации: у Люфтваффе фотоконтроль стоял на истребителях, а у ВВС РККА – на ударных самолетах. Война для советских летчиков-бомбардировщиков стала из-за этого гораздо опаснее, но зато эффект для Победы от ВВС РККА был больше.

Нужно признать признаком слабоумия слепую веру в «подвиги», описанные немецкими историками и мемуаристами. Побежденные не могут не лгать – их ложь хоть как-то приподнимает их над своим позором.

Глава 6

Тупой рыцарь Рейха

Командир Рудель

На какой бы должности ни служил солдат, но война требует от него ума, и когда читаешь мемуары, написанные солдатами, то этот ум обязательно виден. Солдаты, как правило, объясняют, какими соображениями они руководствовались, планируя бой, какие мысли подвигли их на то или иное. Когда я в первый раз просматривал мемуары Руделя, цепляясь глазом только за боевые эпизоды, меня все больше и больше удивляло отсутствие в его воспоминаниях хоть какой-то интеллектуальной составляющей, идущей от него самого. Вот выше я привел цитату Руделя, в которой он рассуждает, с какой стороны атаковать советские танки. Во-первых, это плод не его ума, а его инструкторов – это они заставили Руделя запомнить, с какой стороны нужно к танку подлетать. Во-вторых, даже этот эпизод чуть ли не единственный.