Читать книгу "Все или ничего - Джудит Крэнц"

Спустя неделю это размеренное, самодостаточное состояние кончилось. Гэйбу необходимо было ехать в Никарагуа, спешить на новое задание, он и так уже опоздал на несколько дней. Не было даже мысли отказаться от поездки, как не было и сомнений в том, что Джез едет вместе с ним: какой смысл оставаться без него в колледже? Но даже если бы смысл и был, и даже существенный, Джез все равно бы там не осталась. Единственный, кого она собиралась посвятить в их планы, был Майк Килкуллен.

– Давай навестим отца, – сказала как-то Джез Гэйбу. – Сегодня.

– А может, просто позвонить ему? – с надеждой спросил Гэйб.

– Трус!

– А разве нет оснований бояться?

– Я никуда не поеду, не рассказав отцу о нас и не попрощавшись, ты же знаешь. К тому же он не кусается – надеюсь.

– Не думаю, что он придет в восторг.

Гэйб взглянул на девушку. Джез просто светилась счастьем; казалось, она парит там, где другие еле двигаются, кипит энергией в то время, когда другие едва шевелятся. Какой отец, если он в здравом уме, будет рад этому?

– Он порадуется за меня, я знаю.

– Ну так едем?

– А может, завтра? – вдруг засомневалась Джез, внезапно обеспокоенная возможностью неадекватной реакции отца.

– Сегодня, – решительно ответил Гэйб. Кому-то из них нужно быть взрослым. – Но вначале как следует примем душ. Затем поменяем одежду. Ты пахнешь мной, а я – тобой. И не вздумай прикоснуться ко мне, пока не поедем обратно. Не стоит хвастать близостью.

Бейрут, Белфаст, сектор Газа – в конце концов, даже они оказались не столь уж опасными, убеждал себя Гэйб, мчась по широкой аллее из гигантских смоковниц, ведущей к гасиенде «Валенсия». Сцена им предстоит еще та... Какой уважающий себя фермер-консерватор из округа Оранж решится по доброй воле отправить обожаемую восемнадцатилетнюю дочь в «горячие точки» планеты, да еще с каким-то подозрительным незнакомцем?

Господь всемогущий, тихо злился про себя Майк Килкуллен, глядя на эту парочку, у них есть хоть элементарное представление о приличиях? Приехать сюда, едва выскочив из постели, с горящими глазами, которые ни с чем другим не спутаешь, и с этим запахом, въевшимся в них, словно клубы порохового дыма, и, ни на секунду не размыкая рук, объявить, что уезжают куда-то вдвоем? Они что, думают, он ничего подобного не знал и не вспомнит ни этих взглядов, ни этого запаха?

И Джез сама на себя не похожа. Он гнал от себя мысли о том, что в ней особенно изменилось, что в ней появилось нового, как не хотел замечать, что дочь не в состоянии отвести глаз от этого мешка с костями и длинным носом, которого она называет Гэйбом. Вот уж, кстати, имечко! И зачем вообще люди рожают дочерей, если рано или поздно с ними случится подобное, и случится скорее рано, чем поздно, а уж в его конкретном случае просто невероятно рано. И ведь ничего, совершенно ничего не поделаешь, вот что обидно! Его бы воля, он замуровал бы Джез в башне и опустил бы тяжелую решетку на входе. Или сослал в монастырь на несколько лет. Или отправил бы в долгое кругосветное путешествие на корабле. А еще лучше, достал бы охотничье ружье и отправил бы этого сукина сына – похитителя дочерей – прямиком в преисподнюю, и любой суд его оправдал бы. О боже, за что ты наказываешь человека старостью? Отсюда-то и все беды мира. Если б не эта чертова старость, не седьмой десяток!.. Сегодня любая соплячка убеждена, что вправе распоряжаться своей судьбой, нести ответственность за себя. Когда же так думает твоя собственная дочь, ты вынужден примириться и с этим, ведь выбора-то все равно нет.

– У тебя есть все, что необходимо, Хуанита Изабелла? – спросил Майк, стараясь говорить сдержанно-вежливо, чтобы не показать, что на душе у него кошки скребут. – Достаточно денег, есть обратный билет и все прочее?

– Не беспокойся об этом, папа. Мне много не нужно. Гэйб обо всем позаботится. А я прихвачу с собой дорожный чек, так, на всякий случай.

– Возьмешь с собой фотоаппарат?

– Конечно. Гэйб научит меня всяким хитростям фотожурналистики.

– Ну и прекрасно, малышка. Прекрасно. И очень по-джентльменски. У тебя есть телефонная кредитная карточка? Нет? Хорошо, тогда просто звони отовсюду и когда угодно. Не беспокойся о разнице во времени. Я буду рад услышать тебя в любой час.

– Я прослежу за этим, мистер Килкуллен.

– Да-да, Гэйб. Проследите.

А иначе я разыщу тебя на краю света, где бы ты ни был, приставлю дуло к башке и спущу курок либо раздобуду нож и вспорю тебе брюхо, как рыбине. И никто тебя не хватится, ни одна сволочь не станет искать тебя, сукин ты сын, разбойник, ворюга! Нет, никогда ему не понять, какого черта Джез в нем нашла. Да толстозадый Билли Картер и то куда привлекательнее. А уж аятолла Хомейни и просто милашка...

– Ой, папочка, нам необходимо собираться обратно в Лос-Анджелес! – воскликнула Джез, глядя на часы. – Движение сейчас сильное, а у меня еще куча дел: надо упаковаться, а самолет уже послезавтра утром.

– Ты не забыла сообщить в колледж о своем отъезде? – спросил он ровным голосом.

– Я позвонила куратору. Они сказали, что перечислят тебе деньги обратно за следующий год. Я уже научилась всему, чему они могли меня научить, папуля, остальное – дело техники. Ты знаешь, даже многие настоящие фотографы говорят, что не стоит слишком долго задерживаться в колледже – можно потерять индивидуальность.

– Какое счастье, что ты узнала об этом до того, как стало слишком поздно.

– Мне и вправду страшно хочется взглянуть на работы Джез, – вступил в разговор Гэйб. – Она рассказывала мне о вашем семейном архиве. У нас еще есть время, Джез?

– Наверное, – ответила она с неохотой. А что, если ему не понравится? Что, если окажется, что фотографии не так хороши, как она думала?

– Я потерял ключ, – солгал Майк. – Твой у тебя?

– Нет, – с облегчением вздохнула Джез.

– Послушайте-ка меня, Гэйб. Я покажу вам кое-что, что стоит увидеть. – Майк поднялся и быстро вышел из гостиной. Вернулся он через мгновение, держа в руках увеличенный фотопортрет Сильвии, все время стоявший у его кровати. Он протянул фотографию Гэйбу. – Это один из самых первых портретов, которые сделала моя дочь, Хуанита Изабелла Килкуллен. На своей первой пленке, которую я ей купил. Своим первым фотоаппаратом. Это ее мать. Тогда моей дочери исполнилось восемь, это было всего десять лет назад. В последнее лето жизни моей жены. Потом Сильвия уехала в Европу. Правда, она поехала туда одна. Вы, наверное, уже слышали эту историю...

– Отец!

– Что-то не так, Джез? Я думал, что Гэйбу следует увидеть хотя бы один твой снимок. Прежде чем и ты тоже уедешь.

– Это несправедливо! – вспыхнула Джез. – Почему ты так говоришь со мной?

– Потому что это правда. Когда люди уходят, они уходят, – вздохнул Майк, застывая в тяжелой неподвижности, как глыба.