Читать книгу "Клянусь, это любовь была - Алекс Камсар"

— А теперь поедем обратно, откуда приехали. Водитель, грузный мужчина лет сорока, как-то странно посмотрел на меня, но, ничего не сказав, включил зажигание. Мы проехали полдороги, когда он решил заговорить:

— Ты эту девушку давно знаешь?

— Уже третий год.

— А ты на ней женишься? Ты останешься здесь? Никто не любит, когда посторонние люди суют свой нос в их дела. Однако этот вопрос уже три года мучил и меня и ее. Но мы никогда не говорили об этом.

— Нет!

На лице водителя появилось выражение полного презрения.

— Я не останусь здесь, но я заберу ее с собой, — сказал я, успокаивая не таксиста, которого я больше никогда не должен был увидеть, а самого себя. Кажется, он поверил, иначе он не сказал бы то, что сказал на прощание:

— У тебя такая красивая девушка, парень. И она тебя любит. Не теряй ее.

…Вечером мы с ней пошли в кафе, которое было на первом этаже нашей гостиницы. Это кафе у местной молодежи пользовалось большой популярностью, и свободных мест там никогда не было. Поэтому я заранее все устроил, и нам с ней достался столик в самом удобном месте. Мы взяли вино и всякие вкусные вещи. Играла тихая приятная музыка. Я снова ощущал себя умным, сильным, удачливым. «Ведь не случайно, — думал я, — эта красивая, чудесная девушка преодолела больше ста километров, чтобы вот так сидеть со мной рядом и улыбаться. Значит, мне должна улыбнуться удача и не один раз. Значит, еще все впереди». Как будто читая мои мысли, она начинает мягко и очень нежно поглаживать ногой мою ногу — Естественно, никто ничего не видит, но мне от этого не легче. Я краснею, как свекла, и умоляю ее:

— Не делай так, очень тебя прошу.

— Тебе плохо? — ее глаза смеются.

— Слишком хорошо, — говорю я со стоном. Вечер приближается к концу. Зал опустел.

Нам не хотелось уходить, но мы все-таки ушли, потому что все хорошее, в конце концов, кончается.

…На следующий день мы снова встретились и снова пошли в гостиницу. На сей раз мы уже не стеснялись, не было той скованности, которая сопутствовала нам в первый день встречи, и потому все было еще лучше.

…Мой самолет вылетал через несколько часов.

— Я хочу тебя проводить, — сказала она.

— Но ты же этого никогда раньше не делала, — удивился я.

— Да, я боялась, что заплачу, а это плохая примета. Надо всегда прощаться весело, иначе может быть…

— Ну вот, видишь, — говорю я ей, — мы все сделаем так, как делали раньше. Провожать буду я!

Мы идем по городу, держа друг друга за руки. Мы давно привыкли, что многие оглядываются нам вслед. «Какая красивая пара!» — раздается шепот сзади. Мы это знаем. Она почему-то останавливается около витрины какого-то маленького магазинчика, где продают сувениры.

— Давай зайдем, — говорю я.

— Зачем? — не понимает она.

— Пошли, — говорю я и тащу ее за собой внутрь. Там я покупаю кучу безделушек и дарю ей.

— Зачем ты это делаешь? — спрашивает она, и я чувствую, что она сейчас заплачет. — Ты думаешь, мы больше не встретимся?

— Что за глупости? — возмущаюсь я. — Просто у меня сейчас есть деньги, я хочу хоть что-нибудь тебе подарить, вот и все!

Мы снова идем, держась за руки, а стрелки часов неумолимо движутся к той роковой черте, после который мы будем ходить, улыбаться, жить, но все это будем делать отдельно друг от друга, и я не смогу вот так запросто гладить ее волосы и не увижу, как она смотрит на меня…

Каждое наше прощание — трагедия. Это потеря, которую можно восполнить только новой встречей. Но в этот день было что-то особенно тяжелое, трагичное…

…Мы стоим на платформе. До отъезда электропоезда остается лишь несколько минут. Как назло, людей на вокзале пруд пруди. Я не знаю почему, но мы с ней оказываемся в центре внимания. Люди, как в театре, окружили нас плотным кольцом, стоят и смотрят, как мы с ней прощаемся.

— Сначала, когда ты начал жаловаться на жизнь, ты так был не похож на себя, — говорит она.

— Да, — говорю я, — но это пройдет. Очень скоро пройдет. Ведь ты со мной…

— Да, — говорит она, — я знаю. Обними меня.

— Девушка, сейчас поезд пойдет, — подсказывает кто-то из толпы.

Я хочу ее поцеловать.

— Нет-нет, — умоляет она, — дай мне на тебя посмотреть… на прощание…

Слезы льются из ее огромных глаз ручьями. Она даже не вытирает их. Я что-то ей хочу сказать…

— Нет-нет, — умоляет она, — молчи…

Поезд начинает двигаться. Кто-то дергает стоп-кран.

— Прощай! — кричит она и входит в вагон. — Прощай! — двери тут же закрываются, и поезд мчится вперед с бешеной скоростью. Я поднимаю голову и вижу, что вокруг меня много-много людей, и они все с сочувствием смотрят на меня… Я вытираю кулаком слезы и ухожу прочь…

…Это была наша последняя встреча. Больше мы с ней никогда не встречались, потому что… Потому что через год я женился на другой, и моя жизнь потекла по совершенно другому руслу… Я не видел ее больше десяти лет — десять лет, почти целую вечность. Десять лет ее не было в моей жизни.

И вот теперь битый час мы с Тимуром, с которым мы едва знакомы, стоим в тамбуре вагона, и из меня, как из водопада, льются воспоминания. Я не в состоянии их остановить, не в состоянии молчать, не в состоянии с ними справиться, хотя чувствую — то, о чем я рассказываю, понятно и дорого только мне. Началось это со мной, когда я неожиданно узнал, что наш поезд проедет через город М. Обычная служебная поездка обернулась путешествием по до боли знакомым местам, и на меня, как снежная лавина, хлынули события минувших лет… Я вспоминал одну историю, а перед газами уже возникала другая, потом следующая. Поезд мчался по темным заснеженным полям, по маленьким населенным пунктам, едва освещенным одной-двумя электрическими лампами. Дальше, за этими фонарями, была зимняя ночь и неизвестность…

Поняв, что мой рассказ окончен, Тимур сказал:

— Поздно, пойду я спать…

Стой, не уходи! У меня просьба к тебе, очень большая просьба. Сейчас, минут через десять-пятнадцать мы остановимся в городе М. Я на этом вокзале знаю каждый угол. Я побегу и позвоню ей. Мне ничего от нее не надо. Я хочу только знать, что она жива и здорова. Понимаешь, больше ничего — что она жива и здорова — можешь ты меня понять… Если вдруг не успею вернуться, сорви стоп-кран. Ответственность за это я беру на себя.

Тимуру это дело явно было не по душе. Но он ничего не ответил.

Вот и город М. Вокзал совершенно другой. Я его почти не узнаю. Я схожу с поезда в надежде добежать до первого телефонного аппарата.

— Эй, ты куда?! — вопит сзади проводница.

— По-зво-нить! — кричу я ей в ответ.

— Мы сейчас поедем! — кричит она. — Поезд отстает от графика!