Читать книгу "Ботоксные дневники - Дженис Каплан"

Теперь моя очередь тупо смотреть не него. Все-таки сейчас слишком поздно, чтобы пытаться понять человека, изъясняющегося аббревиатурами.

— Пожалуйста, объясни, что ты имеешь в виду, — прошу я.

— ЛДВЖ, — говорит Баулдер, подходя ко мне и цепляя мой мизинец своим, — это лучшие друзья на всю жизнь.

Баулдер проводит ночь на моем диване и уходит утром, еще до того, как мы с Джен просыпаемся, сварив для меня кофе и оставив на кухонном столе записку со смайликом. Мне тоже пора собираться, поскольку я должна пойти на модный показ Шанель с Амандой Бизли-Смит и Памелой Бэрон — моими подругами-спонсорами с Парк-авеню. Господи, что же мне надеть? Я читала о трудностях, с которыми приходится сталкиваться знаменитостям, оказывающимся в подобных ситуациях: подойдет ли туалет от Версаче для показа Версаче и от Прады соответственно для показа Прады, или это будет слишком смахивать на стремление угодить знаменитым дизайнерам? Не имея большого выбора нарядов от кутюрье, я останавливаюсь на маленьком черном платье. Это, конечно, не Шанель, но, надевая его, я отдаю дань уважения великой мадам Коко, поклявшейся после смерти своего возлюбленного одеть в траур целую страну. И, черт возьми, все стильные женщины Нью-Йорка до сих пор носят черное.

В трех кварталах от места встречи я понимаю, что забыла приглашение. Моего имени в списке гостей наверняка нет, и даже охранник с первого взгляда определит, что представляет собой мое платье. Но я зря волнуюсь, потому что Аманда и Памела, поджидающие меня на улице, приветливо машут руками. Эти девушки хорошо воспитаны. Видимо, в шведских школах учат не только тому, как подцепить богатого мужа.

— Спасибо, что пригласили меня, — говорю я, когда мы направляемся к величественной лестнице, ведущей в зал частных показов.

— Мы подумали, что тебе это будет приятно, — отвечает Памела. — Частные показы намного лучше, чем эти грандиозные шоу, которые устраивают во время недель моды.

— Да, на них всегда собираются целые толпы, — соглашается Памела. — И совершенно невозможно что-то купить. А частные показы рассчитаны как раз на покупателей.

Я бы, конечно, хотела что-нибудь приобрести, но, к сожалению, забыла прихватить с собой все свои деньги. Максимум, что я могу себе позволить, — это лак для ногтей «Пинк минк». Цвет, безусловно, приятный, но разве стоит отдавать за него шестнадцать долларов? Чем он лучше моего лака «Уэт энд уайлд», который обошелся мне всего в два с половиной доллара? Я знаю, что это Аманда предложила пригласить меня на показ, чтобы таким образом отблагодарить за работу по организации благотворительного шоу. Она хотела, чтобы я почувствовала себя одной из этих девушек. Но я чувствую себя лишь бедной девушкой.

Когда мы заходим в комнату показов, нас приветствует администратор, по виду ненамного старше Джен, и вручает каждой из нас блокнот из тисненой бумаги — гораздо лучшего качества, чем та, на которой были отпечатаны мои свадебные приглашения, — и золотую ручку.

— Вы можете выбрать столько позиций, сколько захотите, — произносит она, приняв изящную позу, чтобы мы могли лучше рассмотреть надетый на ней классический розовый костюм от Шанель.

Я думаю о том, такие же ли здесь правила, как в «Макдоналдсе», и должна ли бедная девочка сама выкладывать деньги за свою униформу. Если да, то полностью расплатиться за эту розовенькую вещицу ей удастся, видимо, годам к девяноста. Наверное, стоит рассказать ей о финансовых преимуществах работы бебиситтером в Пайн-Хиллз, которую она вполне сможет выполнять и в джинсах.

О начале показа возвещает музыка в стиле хип-хоп, настолько оглушительная, что я задаюсь вопросом: не намерены ли устроители таким образом выпроводить из зала всех зрителей старше тридцати? Примерно пятьдесят молодых светских дам приветствуют аплодисментами появившихся на подиуме моделей, демонстрирующих самые последние вариации на тему классического костюма от Шанель: в этом сезоне они короче всяких разумных пределов, чрезвычайно узкие и имеют бахромчатые края. Видимо, обработка низа производится за отдельную плату. На смену женственному поясу, мягко завязываемому на талии, пришли металлические байкерские цепи, вероятно, сорванные с «Ангелов ада». Мне всегда казалось, что, для того чтобы носить одежду от Шанель, женщина должна быть достаточно зрелой. Теперь же для этого нужно быть очень юной.

Аманда и Памела, чувствуя себя в своей стихии, подталкивают друг друга локтями и что-то пишут в блокнотах — быстрее, чем Джойс Кэрол Оутс строчит свои романы. Я тоже очень занята — пытаюсь понять, где видела красивую худую женщину с белокурыми волосами, сидящую в первом ряду. Она одета в джинсы и прозрачную блузку в цветочек. Ее отлично покрашенные волосы небрежно собраны на затылке резинкой. Неужели это Гвинет Пэлтроу? Да, наверное, это все-таки Гвинни. Правда, ее лицо без грима кажется совершенно бесцветным, а фарфоровый кулон, висящий у нее на шее, явно не от Хэрри Уинстона. Подумать только: проведя на показе Шанель всего пять минут, я уже стала снобом!

Модели, каждая весом не больше перышка, важно шествуют мимо нас, покачивая костлявыми бедрами: они демонстрируют дневные ансамбли. Вскоре хип-хоп сменяется мелодиями в исполнении Эллы Фицджеральд, освещение из белого становится янтарным, и перед нами, покачиваясь из стороны в сторону, появляется девушка в облаке шифона телесного цвета. Раздаются одобрительные возгласы, возбуждение нарастает. Шелестят переворачиваемые страницы, и зрительницы все быстрее водят ручками по бумаге, лихорадочно записывая номера моделей. В состоянии легкого транса я записываю в своем блокноте номер прозрачного платья бледно-зеленого цвета с открытыми плечами и без бретелек. Оно будет просто потрясающе смотреться в моем шкафу. А может, и нет, потому что мне просто нечего повесить рядом. Уверена, у половины этих женщин целые комнаты отведены под вечерние туалеты от известных дизайнеров. Потому что, как говорят на Парк-авеню, бальных платьев много не бывает.

Музыка стихает, вновь вспыхивает свет. Модели покидают подиум — может, им пора принимать витамины? — и начинается размещение первой партии заказов.

— Я обязательно должна купить это воздушное шифоновое платье, — возбужденно говорит Памела. — Оно такое шикарное, правда? И такое романтичное. Напоминает юбку из тюля, в которой я была в прошлом году на балу в «Метрополитен-опера».

— Ты что, ее испортила? — спрашиваю я.

Памела смотрит на меня с удивлением:

— Нет, но не могу же я надеть вещь прошлого сезона.

А я бы смогла. И никогда не отказываюсь от того, что отдает мне Люси. Потому что даже если бы я выиграла в лотерею, все равно никогда бы не решилась выложить свои кровные четыре тысячи долларов за дизайнерское платье. Это кажется мне слишком легкомысленным. Но просто глядя на все эти красивые наряды, я уже получаю удовольствие, представляя себя в них. Я выгляжу просто потрясающе. Волшебно. Я готова покорить весь мир. Но пока, судя по всему, мне придется покорять мир в брюках цвета хаки. По крайней мере в них удобнее ездить в метро.

Аманда с Памелой обмениваются своими записями, чтобы убедиться, что не появятся на каком-нибудь светском мероприятии в одинаковых нарядах. Вспыхивает небольшой спор по поводу абсолютно божественного платья под номером девятнадцать. Ни одна из них точно не помнит, что оно собой представляет, но обе уверены, что просто обязаны его купить.