Читать книгу "Жена незнакомца - Мэгги Осборн"

Когда они вышли на улицу, Лили запрокинула голову, подставив разгоряченное лицо падающим снежинкам, и всей грудью вдохнула морозный воздух.

— Открой глаза, — тихо сказал Куинн.

— Идет снег.

— Я хочу, чтобы ты увидела другое. — Он повернул ее к ожидавшим их саням.

— Ой! — изумленно воскликнула она и засмеялась от восторга.

Сотни алых и белых роз покрывали сиденье, пол, свисали с бортов.

Лили обхватила лицо Куинна обеими руками и крепко поцеловала, не обращая внимания на возмущенные ахи собравшихся вокруг.

Морли с улыбкой смотрел на нее, а она, взяв целую охапку, уткнулась в розы и наслаждалась их чудесным ароматом.

— Но как мы поедем домой? Они же помнутся! И шипы…

— Я приказал их срезать. Если ты почувствуешь хоть один укол, я выкуплю оранжерею и сотру ее с лица земли, — улыбнулся Куинн. Ему было приятно видеть Лили такой счастливой.

Он усадил ее в сани, и, отъезжая от Тернер-Холла, она бросила несколько роз детям, смотревшим, открыв рты, на усыпанные цветами сани.

Было уже темно, поэтому Лили прижалась к груди Куинна, а он крепко обнял ее. Весь мир исчез. Ей казалось, что они наедине в заснеженном саду. Никогда в жизни она не была так счастлива. Лили хотелось сказать об этом Куинну, но тот уже целовал ее, горячая рука, отодвинув цветы, скользнула ей под плащ и легла на грудь. Простонав, Лили подалась ему навстречу, случайно коснулась его ноги и ахнула.

— О Господи! Никогда так никого не хотел, как тебя, — прошептал он.

Когда сани остановились возле особняка, Куинн не стал дожидаться, пока Морли поможет хозяйке вылезти, а сам откинул меховую полость, усыпанную розами, и подхватил Лили на руки.

— Куинн! — выдохнула она и, поняв, что он собрался нести ее в дом на руках, добавила: — Что подумает Крэн-стон?

— А мне наплевать!

Он пронес ее мимо онемевшего дворецкого, поднялся по лестнице, вошел в спальню и захлопнул ногой дверь.

От его поцелуев Лили чуть не лишилась чувств, но через секунду уже сама с жаром отвечала ему.

Не разжимая объятий, они принялись срывать с себя одежду, лишь на миг отрываясь друг от друга, чтобы отшвырнуть какую-нибудь вещь, и снова отдаваясь лихорадочным поцелуям, сводившим обоих с ума.

Пока Куинн торопливо стаскивал брюки, Лили с не меньшей поспешностью сбрасывала корсет. Наконец он подхватил ее на руки и понес к кровати, на которую оба и упали, задыхаясь от страсти. Будто в тумане Лили увидела искаженное лицо Куинна, а в голове у нее билась единственная мысль: она хочет его, хочет! Нетерпеливая рука скользнула между ее ног, и Лили вдруг показалось, что она не выдержит, умрет, но в этот момент Куинн с силой вошел в нее.

Они любили друг друга с безудержной страстью, которую сдерживали долгие недели. Им было не до нежности, этим они займутся позже, а сейчас необходимо утолить безумную страсть, изводившую их столько времени.

Наконец пламя, яростно взметнувшись в последний раз, начало понемногу угасать, и они, не выпуская друг друга из объятий, распластались на кровати.

Почувствовав, что к нему вернулась способность говорить, Куинн взглянул на Лили потемневшими глазами и прошептал:

— О Господи…

Когда у нее перестала кружиться голова, а мир обрел привычные очертания, Лили остановила взгляд на Куинне. Его мокрая рубашка — впрочем, и ее собственная была не в лучшем состоянии — прилипла к телу, волосы слиплись, а выражение лица было такое ласковое, какого она у него еще никогда не видела. Он прижал ее руку к губам, и внезапно Лили захотелось плакать. Никто еще не любил ее, как он, словно она для него — самая желанная на свете. И никогда еще она не испытывала таких чувств, словно ее тело пробудилось от долгих лет спячки, словно она ждала именно этого человека, именно этого момента, чтобы познать радость беспрекословного подчинения.

Лили коснулась рукой волевого подбородка Куинна, его полной нижней губы, слегка кривого носа и темных бровей. Она смотрела на это лицо и не могла насмотреться.

Она знала, что никогда не полюбит никого другого. Никто не сможет вызвать в ней такой бури страсти, такого неистового желания, такой трепетной нежности, как Куинн.

Он легонько поцеловал ее в губы, потом достал из шкафа пеньюар, накинул ей на плечи и стал искать среди разбросанных по комнате вещей свои брюки.

— Пойду к себе и велю принести теплой воды. — Куинн зажег висевшую на стене газовую лампу и с улыбкой показал на царивший в комнате беспорядок. — Может, ты пока…

— Я все приберу, — засмеялась Лили.

— Хочешь есть?

— Ужасно! Но… — Взглянув в зеркало, она ахнула. Волосы дыбом, губы припухшие, шея в красных пятнах от поцелуев. — Я же не могу…

— Поедим в моей комнате. — Глаза у него снова потемнели от страсти. — Оставайся как есть, не причесывайся, не переодевайся. Я хочу видеть тебя растрепанной, теплой и прелестной.

Когда дворецкий подал холодный ужин и накрыл стол возле окна, Куинн, войдя в комнату с тазиком воды, увидел, что Лили успела причесаться, завязать волосы ленточкой и надеть пеньюар. Правда, под ним, кажется, ничего не было.

В этом он смог убедиться, развязав пояс.

— Что ты делаешь? — улыбнулась она.

Дав пеньюару соскользнуть на пол, Куинн жадными глазами уставился на ее тело, которое мечтал увидеть столько недель.

Как хорошо, что изобрели газовые лампы, позволяющие женщинам представать перед мужчинами в самом выгодном свете. Теплый, золотистый, он скрадывал незначительные дефекты, отбрасывал тени на соблазнительные места, заставлял глаза таинственно мерцать, играл на приоткрытых губах.

Куинн смотрел на Лили и не мог насмотреться. Что за грудь, увенчанная розовыми сосками, что за талия, плавно переходящая в крутые бедра! Светлый холмик между ног окончательно вывел Куинна из равновесия, и, застонав, он впился поцелуем в ее губы, потом схватил за ягодицы, рывком притянул к себе. Первоначальное намерение искупать Лили было тут же забыто.

На этот раз Куинн любил ее не спеша. К чему торопиться, если можно испытать массу еще не изведанных удовольствий? Гладить бархатистое тело и великолепную грудь, целовать шею и соски, ласкать золотистый треугольник, вдыхать мускусный запах страсти, чувствовать, как Лили бьется под ним, шепча его имя.

Такой он ее себе и представлял: безудержной, пылкой, готовой поддержать самые невероятные его фантазии. Она, не стыдясь, щедро одаривала его ласками, и Куинн был счастлив, что нашел ее.

Как он сможет с ней расстаться?

— Расскажи о картинах, — попросила Лили, бросив взгляд на стену, когда около полуночи они наконец вспомнили про ужин.

— Это итальянские пейзажи, — сказал Куинн, промокая губы салфеткой. — Я провел в Италии целый год и влюбился в нее. Мне бы очень хотелось когда-нибудь там жить.