Читать книгу "Тайный брак - Вирджиния Хенли"

– Я клянусь сделать то, что вы просите, Роджер, – сказала она.

Он заключил ее в объятия и поцеловал. Изабелла отчаянно прижалась к нему, любовь светилась в ее глазах.

– Я люблю вас, Роджер.

– Je vous adore, ma belle.[7]

Вулф Мортимер почти каждый вечер играл в карты со стражниками Виндзора. Вначале, когда он играл со старшим офицером Лайонелом Колби, он подумывал загнать стражника в долги. Потом он понял, что если Колби задолжает ему огромную сумму, он может легко подстроить какой-нибудь несчастный случай и избавиться от него. Поэтому он дальновидно решил позволить тому выигрывать. Если Вулф задолжает Колби, тот сохранит ему жизнь в надежде когда-нибудь получить свои деньги.

Вулф поднял руки.

– На сегодня все, друг мой, иначе я проиграю вам свою душу. – Он бросил карты, встал и потянулся. Прежде чем уйти, он посмотрел на Саймона Деверила и поднял бровь.

Войдя в свою комнату, он подошел к окну и уставился в темноту невидящими глазами. Завтра его отца и Чирка будут судить за государственную измену, и Вулф знал, что должен заранее узнать вердикт.

Он представил себе зал в Вестминстерском дворце, но там было пусто, и Вулф понял, что таким видит его в памяти. Он знал, что должен полностью отдаться высшей силе, если хочет увидеть будущее. Вулф позволил своим мыслям плыть свободно, его дыхание начало замедляться, и он вдруг оказался в главном зале. Там было полно зрителей, и стоял длинный ряд людей в мантиях вместе с королем и двумя Деспенсерами, которые председательствовали в суде.

Два человека стояли молча в центре зала. Им было запрещено говорить в свою защиту. Один из них был отец Вулфа, он высоко держал свою гордую голову, его глаза горели вызовом. Старший мужчина был Мортимер Чирк. Он выглядел съежившимся, подавленным; его тело обмякло от боли и усталой покорности судьбе.

Когда был провозглашен вердикт, по залу пронесся громкий ропот. Вулф не удивился, что Мортимеров признали виновными в государственной измене. Это было заранее известно. Хью Деспенсер жаждал признания их виновными, и король и его судьи были рады ублажить его.

Вулф хотел узнать, каков будет приговор. Какого наказания выродившиеся ублюдки потребуют для Мортимеров?

Ему не пришлось долго ждать. Через неприлично короткий промежуток времени был оглашен приговор: «Конфискация и смерть».

Толпа зрителей загудела, не веря своим ушам, и Вулф вдруг оказался в своей комнате стоящим у окна и глядящим невидящими глазами в черную беззвездную ночь.

Саймон Деверил лежал без сна. Он был человеком Уорика, а де Бошаны были верными союзниками Мортимеров. Завтра он пойдет на их суд, и его беспокоило, как он сможет сообщить леди Брианне, если Мортимеров признают виновными в государственной измене.

Постепенно Саймон осознал, что не один. Кто-то был в комнате, кроме него. Когда он сел и зажег свечу, Вулф Мортимер снял свой черный капюшон.

– Как, ради всего святого…

Мортимер предостерегающе приложил палец к губам.

– Завтра ночью мне понадобится лошадь, – тихо сказал он.

– Вы хотите бежать?

Вулф покачал головой:

– Я вернусь задолго до рассвета.

Саймон обдумал это. У него была только одна лошадь, но Фламстед пришлет ему другую, если эта не вернется.

– Я привяжу моего коня в лесу у реки.

– Благодарю. – Вулф задул свечу и исчез.

В день суда Брианна спросила Изабеллу, намеревается ли она ехать в Вестминстер.

– Ни в коем случае! – решительно ответила королева.

Брианна была в смятении. Она не осмеливалась думать об исходе суда, но ее сердце было полно тяжелых предчувствий.

– Вы предпочитаете ждать в Тауэре?

– Это не то, чего я хочу, этого хочет Роджер! Он заставил меня пообещать, что я останусь в Виндзоре, хотя один Бог знает, как я смогу пережить эти часы ожидания.

Брианна кивнула:

– Это самый разумный и безопасный путь, Изабелла, хотя определенно не самый легкий. Мы должны чем-то занять себя.

– Если я этого не сделаю, я сойду с ума!

Брианна поняла, что королева тоже в смятении, и быстро придумала план, чем им занять себя почти на весь день.

Изабелла и ее дамы провели утро с королевскими детьми. Они резвились на лужайке, позволили принцессе Элинор плескаться в фонтане, а потом смотрели, как юный принц Джон гордо красуется верхом на пони.

После обеда, который ни Изабелла, ни Брианна не могли есть, королева и ее дамы пошли смотреть на урок фехтования принца Эдуарда. После этого он продемонстрировал им свое владение луком. Когда Брианна заметила, что Изабелла начала в возбуждении ходить взад-вперед, она предложила им сесть на коней и прокатиться вдоль Темзы до Раннимеда и обратно.

Когда в конце дня они вернулись в замок, остальные придворные дамы удалились переодеться после верховой езды. Брианна проводила Изабеллу в ее покои, чтобы помочь ей одеться к ужину. Ни у одной из них не было аппетита, но переодевание и поход в зал на ужин помогут скоротать несколько часов.

Когда они прибыли, главный зал Виндзора гудел от прибывших новостей о том, что случилось в Вестминстере. Как все горячие новости, она распространялась со скоростью молнии. Один и тот же вопрос передавался из уст в уста всеми, кто собрался в обеденном зале: «Вы слышали, что Мортимеров приговорили к смерти?»

Брианна словно оледенела. Она чувствовала себя оглушенной, как птица, врезавшаяся в скалу. «Нет! Нет! Роджер, этого не может быть!»

Брианна смотрела вокруг себя, будто не понимая, где находится. Комната вдруг накренилась, а потом стала кружиться перед ее глазами все быстрее и быстрее. Когда комната встала на место, Изабеллы рядом не было.

Брианна повернулась и направилась неверными шагами в личные покои королевы.

Она нашла Изабеллу лежащей ничком на кровати, обезумевшей от горя.

– Я не смогу вынести это! Я не смогу вынести это! – Изабелла стала бить себя кулаками в грудь, безудержно рыдая.

– Я вас понимаю…

– Нет, Брианна, ты не понимаешь. Я люблю его, я люблю его! – Королева вскочила с кровати. – Он не может умереть! Он не должен умереть! Он единственный, кого я когда-либо любила, единственный, кто когда-нибудь любил меня! – Она снова рухнула на постель.

– Вы позволили Роджеру Мортимеру заниматься с вами любовью? – Голос Брианны превратился в потрясенный шепот. Женщина, совершившая прелюбодеяние, считалась хуже шлюхи в борделе. Ее муж имел законное право убить ее.

– Мы ничего не могли с собой поделать… Мы любим друг друга!