Читать книгу "419 - Уилл Фергюсон"
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он завел цистерну в широкий переулок, нацелился на заправочную станцию, огороженную высоченными сетчатыми заборами с колючей проволокой.
— Нелегальное топливо на легальной заправке. — В чем и заключался гениальный замысел Турка.
И все получилось.
Они вручили свои бумаги, встали в колонну цистерн, долго-долго еле-еле ползли, дождались очереди. На цистерну взобрались рабочие, открыли люк, засунули поглубже металлический шест — убедиться, что внутри не керосин поверх колодезной воды. Когда груз проверили и одобрили, люди в комбинезонах запихнули в цистерну шланг, принялись откачивать. «Мечтать не вредно» грохотала и ходила боками — топливо утекало в подземные резервуары. От бензиновых паров над цистернами дрожали миражи.
— Мы разбогатели, — шепнул Джо Ннамди.
Не в силах стереть улыбки с физиономий, они пересчитали деньги дважды. Над городом уже сгущались сумерки.
— С такими деньжищами на шоссе делать нечего, — сказал Джо. Отложил несколько банкнот на вечер, остальное упаковал в полиэтиленовый пакет и запихнул под коврик в кабине, где когда-то были аварийные тормоза. — Когда брал цистерну, велел их снять, — пояснил он. — Только место занимают. — Положил коврик на место. — Любо-дорого!
Они втиснулись на стоянку в Сабон-Гари, и Игбо Джо отчалил в ночь. Ннамди остался наблюдать за луной; когда Джо вернулся, та уже преодолела половину небесного своего пути.
Ннамди сидел на капоте, прислонившись к ветровому стеклу; Джо приближался, пьяно шатаясь и распевая во всю глотку. Отсалютовал бутылкой джина, словно отрубленной головой врага. Рубаха нараспашку, ремень не застегнут. Ннамди наблюдал, — кажется, ноги у Джо двигались с разной скоростью. Джо рухнул вверх , в кабину, если такое возможно, а затем опять вверх — в койку.
Ннамди расхохотался — как тут не расхохочешься? Игбо Джо опровергает все известные законы гравитации. Поблизости кутили другие шофера; впрочем, до искреннего рвения Джо, мигом позабывшего свою нелюбовь к северу, им было далеко. Они сидели плечом к плечу вокруг мерцающих углей, жевали баранину с кости и запивали свою удачу просяным пивом. Ннамди слышал обрывки йоруба, глядел, как мерцает и гаснет пламя, как один за другим отрубаются мужчины. Пусть луна расскажет ему сказку.
— Эгберийо, — прошептал он в ночь, и просьба его всплыла в небеса и там растворилась.
Накануне ночью, пока Джо спал, Ннамди кидал камушки. Послание было ясное и сбивало с толку: «Что-то надвигается». Но ничего не случилось.
Когда Ннамди слез с капота и пошел вдоль «Мечтать не вредно», весь мир уже спал.
Весь, да не весь. Что-то шевельнулось в тенях.
Ннамди шагнул меж грузовиков, улыбнулся.
— Это что у нас тут такое? — осведомился он.
Девушка — в глазах ужас, напугана, озирается, хочет бежать. Она подкрадывалась к кострищу и отступила, когда приблизился Ннамди.
В лунном свете — шрамы, тонкие, красивые, на лбу, вокруг рта, лучами возле глаз.
— Фула? — спросил он.
Она покачала головой.
— Хауса?
Нет. Как объяснить, что она из хауса, но не хауса, из маленького отряда всадников, когда-то они пересекали пустыни, возили золото и пряности, соль и рабов, ладан и мирру. Как объяснить, что когда-то от них прятались за стенами.
— Ина со ин чи,[37]— прошептала она; он подходил, она пятилась. — Рува. Шинкафа.[38]Ина со ин чи…
— Извини, я не знаю… Кеду ка иди?[39]Понимаешь на игбо? — Хауса — язык севера, но все-таки игбо — язык торговли, и Ннамди наскреб слов: — Кеду афа ги? Ахам бу Ннамди.[40]
Она снова покачала головой:
— Бан фахимта ба.[41]— И затем: — Хауса?
— Нет, извини.
— Français? — спросила она. — Moi, un petit peu.[42]
Он покачал головой.
— Английский? — За время работы у шелловцев его акцент смягчился. — Английский? — спросил он. — Говоришь по-английски?
Чуточный кивок. Голос, по-прежнему тихий:
— Мало, немножко.
Его улыбка растянулась до ушей.
— Королевский, значит! Вы хотите есть, мисс? — Она была моложе его, но звать ее «сестрица» слишком фамильярно, «мэм» — слишком официозно. — Есть хотите? — повторил он, показав рукой: вот так отщипываешь кусок от клецки, вот так кладешь его в рот. — Еда?
Она не ответила, но Ннамди и так видел, что она оголодала. Забрался в кабину, выволок «мечту оккупанта», порылся.
— По-моему, у меня есть… Знаете пити? Это из Дельты. У моей матери гораздо вкуснее, но… Вот. Берите, берите. Я приберегал — теперь ясно зачем.
И он сунул ей в руки пити. Пюре из кукурузы и бананов, завернутое в листья.
— Немножко засохло. Купил в Геенне перед отъездом, но все равно. Садитесь, пожалуйста, прошу вас. — Он сел на подножку, пригласил девушку жестом.
Еда была сладкая, клейкая, и она ела отчаянно, запихивала в рот обеими руками, на все наплевав.
— Пити, — сказал он и улыбнулся. — Нравится?
— На-годе, — прошептала она. («Спасибо».)
Он открыл ей бутылку фанты, и она стала пить — медленно, чтобы не скрутило.
— На-годе, — повторила она.
— У меня на родине, у иджо, говорят «ноао». Значит «привет» и «спасибо». — Он улыбнулся. — Экономит время. Знаете Дельту Иджо?
Она потрясла головой.
— Трубопровод знаете? Нефть?
Она кивнула. Она шла вдоль трубопровода в Кадуну — бледно-зеленая бечева петляла по саванне.
— Ну вот, — сказал Ннамди. — Если пойти по нему на юг, там будет наша деревня. Я живу на другом конце трубы.
— Аквай ниса?[43]— Могла бы и догадаться. Лицо у него темно блестело, будто в кожу впиталась нефть. А у нее лицо — как старая глина, цвета пыли, песка и саванны.
— Вы, наверное, не наелись, — сказал Ннамди. — У меня еще есть акара. Знаете? Пирог со сладкими бобами. Мы в Дельте едим. Погодите, я поищу.
Доев сладкие бобы и допив фанту, она отдала ему банку и благодарно поклонилась, отведя глаза, как и полагается. Но когда она встала, окоченелость ее спины, медлительность походки выдали ее. Лишь тогда Ннамди заметил ее живот, непропорционально огромный при столь хрупком исхудавшем теле.
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «419 - Уилл Фергюсон», после закрытия браузера.