Читать книгу "Целующиеся с куклой - Александр Хургин"

Да, а когда гости были у Эрлиха в кармане, пили его пресловутый чай и поддерживали из последних сил беседу на тему травы (вздрагивая от каждого удара часов, бивших в любое, удобное для них время), он мог повести себя неуместно. Мог посреди беседы сказать:

— Пойду-ка я, ноги помою с мылом «Русский лес».

Слава Богу, жена всегда вмешивалась своевременно. Она говорила:

— Нет, Сёма, ноги ты помоешь позже. Или завтра.

— Ну хорошо, — говорил Эрлих, — тебе виднее.

И продолжал быть гостеприимным до одури хозяином. В том числе и хозяином положения.

И продолжал вести беседу всё на ту же самую, излюбленную и избитую им тему, потому что вне родины тем для дружеских бесед с гостями катастрофически не хватает, особенно интеллигентным людям родом из Ленинграда (ныне Санкт-Петербург Ленинградской области).

Некоторые гости-новички пытались сбить Эрлиха с темы, спрашивая, например, почему часы бьют вкривь и вкось и на какой свалке он этот биг-бэн в натуральную величину подобрал. Но Эрлих вежливо отвечал, что это часы его далёких предков, вывезенные им из отечества в память о них грузовиком, и неумолимо возвращался к теме, которая одна лишь по-настоящему его волновала: почему у них, у гадов, трава зелена, а у нас — ни хрена? А ему на этот простейший вопрос ботаники ни один гость ответить не мог, и вообще никто не мог ему на этот гнусный вопрос ответить.

Две вещи несовместные

Раньше, дома у себя, в Бишкеке, был Юлик фактически новым русским. При делах, как говорится, он был. Ну и дела сложились так, что понадобилось ему вдруг бежать, захватив с собой только самое необходимое и семью. Юлик быстренько вспомнил мамину девичью фамилию и быстренько стал беженцем от киргизского антисемитизма. И добежал в этом статусе до самой Германии. Вернее, он до неё долетел самолётом «Боинг» «Киргизских авиалиний».

В изгнании Юлик тщательно осмотрелся и понял, что человеку его полёта и ума заняться здесь нечем. То есть совершенно нечем. Тогда устроил он с трудом жену на работу — многие мужчины в эмиграции озабочены тем, что устраивают жён на работу — и занялся вплотную своим здоровьем, подорванным новорусским образом жизни и передовой бишкекской медициной. А чего — больничная касса башляет.

Начал, естественно, с простого — с зубов. И начал безуспешно. В смысле, зубы остались у него без капремонта. Он же человек с юмором, а зубник, перед тем, как приступить к сверловке, дал ему пачку анкет всяких. Будто он его в КПСС собирался принимать, а не в зубах ковыряться. И среди анкет нашёл Юлик длинный перечень болезней, против которых надо было поставить «да» или «нет». Болел, то есть или не болел. Ну, Юлик взял, да и поставил везде «да». В том числе против сифилиса, СПИДа, желтухи, туберкулёза, дизентерии и коклюша. Пошутил он так, с юмором. А немецкие зубники, они шуток не понимают наотрез. Поэтому лезть Юлику в рот зубник отказался — «до полного излечения пациента от всех указанных им в анкете недугов». Объяснить ему, что это была невинная шутка, Юлик не смог. Возможно, из-за недостаточных познаний в чужом языке. Так что зубы пока продолжают болеть.

Но у него же не только зубы болят, в конце концов, у него болезней, если что, — на всех хватит. Тот же радикулит, например. Между прочим, если кому интересно, Юлик может бесплатно поделиться жизненным опытом радикулитчика. Начинает он свои поучительные истории обычно со слов: «Надеваю я, значит это, штаны, и вдруг оно каак пизданёт…».

К сожалению, радикулит его в изгнании не беспокоит. Вроде и не было его никогда. Хотя он, конечно, ещё как был. Но пойди, начни теперь это здесь кому-то доказывать — ноги себе обобьёшь по самый радикулит этот затаившийся. И Юлик, измерив у терапевта своё повышенное давление и свою нормальную температуру, взял направление прямиком к хирургу. Имелись у него для этого некоторые интимные основания.

Пришёл, а в приёмной очередь сидит весёлая и жизнерадостная. Вся в гипсе, в бинтах, вся хохочет. И держит её в таком хохочущем состоянии один мужик без ноги. Рассказывая, как другому мужику, тоже без ноги, случайно ампутировали ухо. Потому что хирург дал сделать операцию своему старому другу-педиатру. Старый педиатр практически всё делал правильно. Но операция успехом не увенчалась. Что ни говорите, а педиатр — это всё-таки не хирург, и мужику ещё крупно повезло, что до операции он два уха имел, а не меньше.

Ну, Юлик дождался в атмосфере здорового немецкого смеха, пока его в кабинет пригласили, и говорит хирургу:

— Позвольте мне, — говорит, — быть с вами излишне откровенным.

Хирург, помня клятву Гиппократа, конечно, позволил. А Юлик ему так конфиденциально:

— Геморрой, извините за выражение, мучит меня по ночам. Как кошмарный сон.

Хирург его сообщению с улыбкой обрадовался и говорит:

— Так с этим не ко мне.

И перенаправил его к более узкому специалисту проктологу, к которому Юлик попал лишь через месяц. Столько желающих было этому проктологу показаться. Юлик даже пожалел его мысленно. Ведь учился человек много лет, экзамены сдавал на хорошо и отлично, а что теперь изо дня в день видит? И какие у него от этого могут образоваться взгляды на жизнь?

А проктолог без всякого визуального осмотра назначил Юлику комплексное обследование. Или, проще говоря, проктоскопию. И Юлик её стоически перенёс. Лёжа под коротким, но общим наркозом.

А когда его вывезли после этой процедуры на каталке, жена подошла и говорит:

— Ты как?

А Юлик:

— Заглянули, — говорит, — прямо в душу.

Потом жена ещё какими-то подробностями заботливо интересовалась, и он вроде бы внятно ей отвечал. А потом выяснилось, что ни черта этого Юлик не помнит. Так на него наркоз, значит, радикально подействовал.

— Жалко, — сказала жена. — Если б я знала, что ты отвечаешь на подсознании, я б тебе совсем другие вопросы задавала.

Ну, а далее события развивались так. После проктоскопии Юлик сразу сделал себе томографию мозгов, потому что у него голова начинала раскалываться, как только он голос своей жены слышал. Если, конечно, говорила она в полный свой голос. А так она говорила всегда, даже ночью и даже шёпотом. Далее он настоял на исследовании со всех сторон желудка, поскольку после литра крепких спиртных напитков у него начиналась невыносимая изжога, и лицо краснело до неприличия. Заодно проверили ему печень, жёлчный пузырь, почки, лёгкие и прочие внутренности, сделали разного рода рентгены, УЗИ и зондирования. В общем, всё сделали, всё выяснили, все диагнозы установили для того, чтобы правильно Юлика лечить и ставить на ноги.

И вот, получил Юлик долгожданные результаты всех обследований. В запечатанных конвертах для передачи лечащему врачу. И ушёл играть с приятелем в нарды или, может быть, в карты. А жена взяла их, конверты эти, и отнесла знакомому доктору. Тоже беженцу, только из Кишинёва. Он там когда-то главврачом и чуть ли не рентгенологом работал, но устал от противостояния с молдаванами и свалил сюда. И тут никем не работает. Несмотря на то, что всё знает. А главное, может так называемым русским на доступном им языке про их здоровье доступно объяснить. Чего от немецких врачей добиться никак невозможно.