Читать книгу "Все мужчины ее жизни - Ника Сафронова"

Они препирались достаточно долго.

В конце концов я не выдержала:

– Ладно, все! Не о чем спорить! Скажи ему, согласная я.

Руслан в изумлении обернулся.

– Тебе это нужно? – тряхнув распиской, спросил он. – На мой взгляд, абсолютно беспринципная сделка! К тому же попахивает филькиной грамотой. – И, презрительно отбросив бумагу, добавил: – Встаем, уходим! Гуд бай, мистер Абделлатиф!

«Вот это, я понимаю, мужчина! – с восхищением глядя в спину удаляющемуся Руслану, подумала я. – Только какого хрена он мне сделку срывает и о принципах говорит? Тоже мне, высоконравственный элемент выискался!»

Дорохова, затравленно улыбаясь, тоже потянулась к выходу:

– Сори, мистер Абделлатиф. Гуд бай!.. Пошли, Чижова!

Ага, щас! Провалить все дело только потому, что мужику экзотики захотелось? Накось-выкуси!

Я покрутила растерянному лондонцу пальцем у виска. И махнула в сторону двери. Дескать это они идиоты, не ты! Взяла расписку и, ничего не поняв, кроме даты выезда (15 декабря), поставила свою визу под подписью Тарека.

– Я поеду! Я! – похлопала я себя по груди.

Он кивнул, быстро вытащил для меня из портфеля вторую копию. И я для верности подписалась еще раз. Чтобы он видел, что я аж двумя руками «за».

– Ну что, все? – спросила я, подмаргивая ему, как дебилу. – До встречи в Тунисе!

И, послав на прощание воздушный поцелуй, полный изощренного кокетства, пошла догонять своих моралистов.

Стоило мне появиться, как оба накинулись на меня с претензиями.

– Надеюсь, ты не наделала глупостей? – допытывался Руслан.

– Чижова, не говори ничего такого, что могло бы меня огорчить, – вторила Оксанка.

– Да какое вам дело? Это только мое решение. А с тобой, Дорохова, мы уже неоднократно на эту тему говорили.

– Чего? – недопонял Руслан. – О чем это ты?

– О том, что ради карьерного роста можно немного и пострадать, – принимая неприступный вид, заявила я.

– Ой, я не могу! Руслан, скажи ей! Она же сейчас всех своими нравоучениями изведет.

– В общем, излагаю подробно, – поднимая воротник и предлагая нам потихоньку двигаться, сказал Руслан, – этот ваш Тарек – тот еще жук. Он занимается сдачей домов в аренду – по всей Британии и кое в каких областях Северной Франции. И по большому счету, он хотел через вас выйти на российских туристов. Это, как я понимаю, была его программа максимум. Что называется, отделаться малой кровью. Вы ему – круглосуточную рекламу на российском радио. А он, так и быть, пристроит ваших «Королей и капусту» у себя в тунисском отеле аниматорами. Но когда увидел, что я к его схемам до обидного глух, решил понизить планку. Выполнить хотя бы программу минимум, которая заключалась в наборе дешевой рабочей силы для того же отеля в Тунисе. Точнее, для нескольких отелей, владельцем которых он является. И вот в той расписке, которую он мне показывал, была примерно такая формулировка. Он, со своей стороны, обязуется организовать концертную программу группы «Короли и капуста» в одном из перечисленных ниже отелей. А вы, в свою очередь, обязуетесь прислать в оговоренные сроки трех девушек из России: красивых, подтянутых, со знанием английского и французского языков. Вот в общих чертах и все.

– Что же ты раньше молчал?! – Я выдернула из сумочки треклятую расписку и помахала ею перед носом Руслана: – Я-то ведь думала, здесь совсем другое написано!

Горе-переводчик застыл в изумлении.

– Я же сказал – встаем, уходим. Значит, надо было вставать и уходить.

– Ай, браво, Чижова! – хлопнула в ладоши Оксанка. – Подсуетилась все-таки! Ну и ладно, не расстраивайся. Будет Кощей аэробику проводить. Чем плохо? Хотя их же там целая бригада набирается: четверо мальчиков и три девочки. Вообще отлично. Смогут кружок синхронного плавания организовать.

– Дорохова, заткнись! Сил моих с тобой больше нет!

– Да брось ты переживать! – сказал Руслан, еще раз взглянув на расписку. – Это же даже не договор. Ни ваших реквизитов, ничего. Подтереться и выкинуть. Были намерения сотрудничать, да сплыли.

Но я все равно печалилась всю дорогу.

Лондон, как будто прощаясь со мной, зажигал первые фонари. Ранние сумерки. Биг-Бен отбил четыре оглушительных удара. Завтра в это время меня здесь уже не будет.

А потом я увидела идущего нам навстречу Арсена, с этой своей ямочкой на щеке, и грусть меня как-то сама собой отпустила.

«Черт с ним! – подумала я. – Первый блин всегда комом! Будут еще турне и по Европе, и по Южной Америке, и где только мы захотим!»

День перелета обратно показался мне бесконечным.

С утра мы еще успели наведаться в Тауэр и за два часа прослушать всю его многовековую историю. А дальше только дорога, дорога. Облака. Чемоданы. Прощания. Обещания позвонить.

Я рухнула как подкошенная, едва добралась до своей домашней кровати. Прижалась грудью к подушке, успев подумать о Мише. И моментально заснула.

Мы ни о чем не договаривались с Оксанкой. Что будем врать руководству про Нижневартовск? Лондон, как вырванный клок нашей жизни, остался за седыми туманами. А здесь начинался круговорот повседневности, стоит в него лишь попасть.

Снова то же кладбище за окном. Мокрый снежок. Сиротский завтрак в одиночестве, состоящий из кофе и куска засохшего сыра. Пробежка до автобусной остановки. Метро.

Трясясь в душном вагоне, я размышляла о том, как бы нам на чем-нибудь не спалиться. Привычные, в общем-то, думы, но на этот раз где-то в груди тревожно подсасывало. Нас расшифруют! Всенепременно! Я не выдержу. Растекусь под Мишиным взглядом, как масло по сковородке. Это раньше я наплела бы с три короба и глазом не моргнула. А теперь не смогу. Чувствую – не смогу.

В офисе за исключением Дороховой все были в сборе.

Увидев меня, коллектив возрадовался, стал осыпать приветственными речами. Я как-то невпопад отвечала. Через слово вворачивая зачем-то про вертолеты. Потом Ладка сказала, что его вельможество требует меня пред свои ясны очи – сразу же, как только я появлюсь. Я запаниковала еще больше. Раз требуют – значит ждут с нетерпением. Сейчас Вероника накинется на меня, едва я войду. Будет пытать с особым пристрастием и жестокостью.

Не в силах унять гулкое сердцебиение, я поднялась в кабинет.

Как ни странно, Миша оказался один. И к еще большему моему удивлению, он спал. Прямо за рабочим столом. Его неподвижная фигура в кресле с запрокинутой головой и сложенными на животе руками заставила меня улыбнуться. Захотелось отчебучить что-нибудь эдакое. Например, встать у него за спиной и до смерти напугать. Или, наоборот, наклонившись к самому уху, шепнуть: «С добрым утром, любимый».

Но стоило мне приблизиться, как Миша открыл глаза.

– О, Ирина, – смущенно пробормотал он, садясь ровнее, – ты как продолжение сна… такая же нереальная.