Читать книгу "Сирена - Михаил Волконский"

«Вот так штука, вот так штука! – повторял он сам себе и раз даже громко прищелкнул пальцами. – Как это меня забрали, посадили и не выпустят? Ну конечно, не выпустят! С ними шутки плохи! Однако ведь не может же исчезнуть так-таки с лица земли человек в чине офицера? Ведь я – не какой-нибудь Станислав! Нет, не посмеют они!»

И. сейчас же пришло в голову Елчанинову, что уж если чего не посмеют они, так это выпустить его на волю, теперь, после того как уже решились захватить.

«Вот так штука!» – повторил он еще раз, но уже совсем с иным, чем прежде, оттенком.

И быстро внутренний задор его сменился унынием.

Елчанинов не знал, сколько времени просидел он так в подвале.

С наружной стороны за дверью послышалось движение; к ней подошли и остановились.

Елчанинов вздрогнул, стараясь догадаться о том, кто шел к нему. Тут он в первый раз почувствовал, что как будто страх как-то тихо и вкрадчиво вполз в его душу и ухватил за сердце.

По его расчету, давно должна была быть уже ночь, и с какой иной, как с недоброй, целью могли спуститься к нему в подвал ночью?

Он испытал, вероятно, то, что выпадает на долю человека перед смертью.

Перед ним вдруг все слилось в один вопрос, который встал и затмил собой все остальное: что будет? И вместо ответа была неизвестность.

И не страх смерти, а страх именно этой неизвестности смутил Елчанинова.

«Вот оно пришло!» – как бы что-то сказало ему, но что именно «пришло» – узнать, казалось, нельзя, хотя сию минуту, через секунду, через один миг оно станет ясным и совершившимся.

Засов уже гремел и дверь отворялась.

Елчанинов стоял на ногах, слегка отставив назад руки со сжатыми кулаками и нагнувшись вперед, вполне готовый кинуться на того, кто осмелится войти к нему.

Прошло мало времени с тех пор, как подошли к двери и отворили ее, но как-то вдруг сразу тысячи мыслей пронеслись в голове Елчанинова, и из всех этих мыслей осталась одна: не дать себя в обиду, кинуться вперед и пробить себе силой дорогу, которая была хорошо известна, пробить эту дорогу или биться до смерти и не отдаваться живым.

На пороге показался человек в красной куртке, с фонарем в руках.

Елчанинов успел разглядеть темный цвет его кожи, курчавые, волосы и догадался, что это был арап, новый слуга маркиза. Он пришел один.

Елчанинову было совершенно безразлично, арап ли, другой ли кто-нибудь; для него все казались теперь здесь одинаковы. Он сделал скачок вперед, вытянул руки, но арап оказался хитрее его и более предусмотрителен, чем ожидал этого Елчанинов. Он захлопнул дверь, и Елчанинов бешеным прыжком своим наскочил только на нее.

В порыве досады он ударил в дверь кулаками, единственно из чувства злобы, потому что знал, насколько крепка была дверь, – он уже был знаком с ней, и, к сожалению, ему пришлось убедиться раньше, что напрасно пытаться сокрушить ее. От ударов в дверь только кулакам его стало больно.

– Ну, хорошо же! – процедил он сквозь зубы и отошел, сам не зная, к чему собственно относилось это угрожающее «ну, хорошо же!».

В темноте он опять набрел на солому и опустился на нее.

Опять воцарилась кругом тишина, и непроницаемый мрак, как бы усугубленный этой тишиной, сгустился еще больше.

После физического подъема, испытанного Елчаниновым, наступила усталость; он растянулся на соломе, глаза его стали закрываться; должно быть, было уже очень поздно, и природа брала свое.

И в прошлую ночь Елчанинов мало спал, и теперь не сон, а какая-то тусклая дрема начала охватывать его. Сквозь эту дрему он услышал знакомый голос, который звал его по имени. Это был голос Кирша! Но Елчанинов настолько еще владел сознанием, что начал соображать:

«Однако это скверно: мне начинает уже чудиться умерший Кирш».

А голос повторял в это время явственно, как наяву:

– Елчанинов! Елчанинов!

Это удивило его, и он насторожился.

– Елчанинов! Пентюх полосатый! – сказал совсем уж определенно голос Кирша, и в подвал опять вошел с фонарем арап; только это был не арап, а Кирш. Та же красная куртка, те же курчавые волосы, тот же темный цвет кожи, и, несмотря на это, в подвал вошел не арап, а Кирш. – Елчанинов, пентюх полосатый! – повторил арап, подходя ближе и поднося фонарь к своему лицу. – Вглядись в меня хорошенько и постарайся узнать.

Елчанинов, уверенный в том, что это кажется ему в бреду, приподнялся на соломе и, опершись рукой о каменный пол, поднял голову.

Странное творилось перед его глазами; рукой он ощущал холод пола, чувствовал, как неудачно повернул шею, подняв голову, видел арапа, – и вместе с тем перед ним был в этом арапе умерший Кирш.

– Ну, чего уставился? Ведь голос тебе подаю! – проговорил снова арап-Кирш, а затем опустился и сел с ним рядом на землю.

Елчанинов тронул себя за голову, тронул арапа и вдруг убедился, что перед ним был живой, настоящий Кирш.

– Кирш! Кирш! – задыхаясь мог только выговорить он и, охватив шею друга руками, прижал его к себе.

– Ну, вот! – барахтался тот в его объятиях. – То чуть не убил меня сейчас своими кулачищами, а теперь задушить хочешь! Экая силища у тебя, прости Господи!

– Да нет! Да как же ты? Да как же это? – повторял Елчанинов, отстраняясь и снова вглядываясь в Кирша. – Да неужели же это ты в самом деле?

– В самом деле это я! Да приди ты в себя, наконец!

Но Елчанинов все не мог успокоиться.

– Да нет... как же это случилось? Ведь и мертвое тело твое нашли, твой хозяин узнал тебя и засвидетельствовал, и платье твое оказалось на берегу, – словом, все подтверждало, что ты утонул!

– Ан, видишь, я жив и скрываюсь под темной кожей арапа. А ты мне скажи лучше, чего ты сегодня полез сюда?

– Нужно было!

– Нужно было! – передразнил Кирш. – Ну, я понимаю, вчера, чтобы освободить этого дурака Станислава, ты тут лазал по подземелью, а сегодня-то?

– Как? Ты знаешь, что я был тут вчера?

– Да как же, дурья голова, не знаю, когда я сам показал тебе дорогу?

– То есть... погоди! Это ты, брат, врешь! Как же ты мне показывал дорогу, когда я сам нашел ее? По случайности, хозяин твоей квартиры оказался бывшим хозяином этого дома, он мне рассказал про подземный ход; я очень ловко сочинил ему целую историю, уговорил его заказать мне ключ по слепку, который я сделал из воска с замочной скважины на двери в стене, затем отпер эту дверь и проник в подземный ход.

– И нашел дверь из хода в столовую отворенной, – продолжал Кирш, – даже готовый фонарь на столе в столовой, потому что я был уверен, что фонарь ты позабудешь. А потом, ты нашел и замок на двери в подвал отпертым, и тебе оставалось только болт отодвинуть. Да как же тебе не пришло на ум, что сцепление таких обстоятельств не может быть случайностью? Да и ключа по твоему восковому слепку ни один слесарь не сделал бы, потому что по одной форме скважины замка не сработаешь хитрых завитков на бородке; и ключ я тебе прислал через хозяина.