Читать книгу "Невеста по завещанию - Ольга Куно"

Человека, склонившегося над одним из кувшинов, разглядеть в полутьме не удалось.

— Привезли? — спросил он, пересыпая из одного кувшина в другой какой-то порошок.

Поворачиваться к нам не спешил, тщательно отмерял нужную порцию.

— Насилу дотащили, — проворчал рыжебородый. — Добираться сюда, я вам скажу…

Он эмоционально махнул рукой.

— За то и деньги получаете.

Наниматель говорил спокойно, почти весело. До жалоб похитителей ему никакого дела явно не было.

— Что с ней теперь делать-то? — спросил долговязый.

Наниматель дважды махнул рукой в сторону "алтаря", по-прежнему не отрывая взгляда от струйки порошка, тянувшейся от одного узкого горлышка к другому. Необходимость всё разъяснять своим подчинённым явно его раздражала.

Только теперь я разглядела приготовленные на алтаре верёвки. Казалась, я уже была запугана до смерти, но нет, теперь испугалась намного сильнее. И потому пыталась отбиваться всеми силами, но эти двое всё равно дотащили меня до алтаря. Я перестала сопротивляться лишь после того, как мои руки привязали к возвышавшимся с двух сторон от него столбам, а ноги перехватили крепким кожаным ремнём. Рыжебородый и долговязый отошли от меня подальше; я мстительно подумала, что синяков у них обоих всё-таки прибавится.

— Теперь покараульте снаружи.

Наниматель, наконец, распрямил спину. Мои похитители вышли из пещеры без лишних вопросов и, кажется, без малейших сожалений. Я понимала, что больше их уже не увижу, но не могу сказать, чтобы это обстоятельство сильно меня расстраивало. Поводов для сожаления было достаточно без этого.

Я изо всей силы дёрнула руками. Верёвки держали крепко. Руки при этом оказывались изогнуты, так что кисти опускались ладонями вниз. А непосредственно под запястьями стояли глубокие чаши, в которых уже подрагивала какая-то жидкость. На первый взгляд она казалась фиолетовой, но, впрочем, в свете факелов можно было и ошибиться. Да и другое было важнее. Значение имел цвет той жидкости, которой предстояло окончательно заполнить чаши. И я догадывалась, каким он должен был быть.

Я перевела взгляд на единственного человека, оставшегося вместе со мной в пещере. Нет, он не производил впечатление злодея. Нормальное лицо, не злое, не дикое, не мрачное. Дамиан мрачнее. Не отталкивающее, но и не сияющее обаянием. Рост не низкий и не высокий, скорее средний. И по комплекции мужчина был не толстым и не худым. А опять-таки средним. Он и казался мне сейчас эдаким усреднённым человеком. Не личностью, а всей человеческой расой, напоследок сведённой в единый образ. Вот ведь забавно: в страшных сказках вампиры — это существа с особенными свойствами, которые могут пить кровь обычных людей. В моей жизни всё было наоборот, и куда как страшнее. Ибо рядом со мной все люди — вампиры. А вот кровь им подходит только особенная. Моя.

— Кто вы такой? — спросила я.

Шея болела, устав держать голову приподнятой в то время, как всё тело лежало на камне.

Мужчина передёрнул плечом.

— Это не имеет значения. Можете звать меня доктор Крэйтон.

Доктор. Опять. Ненавижу лекарей! Хотя, наверное, это и глупо. Лекарство ненавидит лекарей. А кто я в сущности есть, как не ходячее лекарство? К которому боги зачем-то, не иначе, шутки ради, приделали тело, и душу, и способность чувствовать боль… Я сжала зубы.

Крэйтон поднёс кувшин к чаше, стоявшей под моей правой рукой, и вылил в неё какую-то жидкость, на сей раз зеленоватую. Послышалось шипение, в ноздри ударил резкий, чуть сладковатый запах, а рука ощутила тепло поднимающегося кверху пара. Лекарь неспешно обошёл алтарь, и то же самое повторилось с другой стороны.

— Вы смертельно больны? — спросила я, снова поднимая голову.

Шея совсем сильно болит. Неужели у меня такая тяжёлая голова? И что за глупые мысли лезут в эту самую голову напоследок? Не иначе я начинаю сходить с ума; в моём положении это и не мудрено.

— О нет, — покачал головой Крэйтон. — Я совершенно здоров, насколько вообще может быть здоров человек моего возраста.

Какой у него возраст? Сорок? Пятьдесят? Не пойму. Средний. Всё среднее. Средний возраст, средний человек…

— Значит, болен кто-то из близких вам людей?

Настойчиво пытаюсь докопаться до правды. Не знаю, зачем. Может быть, просто потому, что надо же цепляться хотя бы за что-то в этой жизни, после того, как всё, что у меня было, уже осталось позади. Вернее, внизу, там, на равнине, где тропинки не уходят в высоту и не петляют по краю пропасти.

— У меня нет близких людей.

Эти слова произнесены без малейшего сожаления. Не сетование, просто констатация факта.

— Тогда зачем вам всё это нужно? — воскликнула я, действительно недоумевая.

— Я действую не из личных интересов. — Сказано, кажется, не без гордости. Возможно, даже с самолюбованием. — Скорее из общественных.

— Какой обществу интерес в моей смерти?

Я хмурюсь, искренне пытаясь понять, найти хоть какую-то логику в разворачивающемся вокруг меня бреде. И, кажется, нахожу.

— Вам кто-то заплатил, да? Какой-то богатый человек умирает, и заплатил за то, чтобы вы принесли ему мою кровь?

Он криво ухмыльнулся.

— В некотором смысле можно сказать и так. Но только в некотором.

Мне не до того, чтобы разбираться в нюансах.

— Послушайте, мы ведь можем договориться. — Я снова приподнимаю голову. — Сколько вам заплатил тот человек? Вы знаете, что я — виконтесса? Уверена, я смогу дать вам больше. Вернее не я, а мой муж. Если вы оставите меня в живых, он заплатит столько, сколько вы скажете.

Не слишком ли я тороплюсь с подобными обещаниями? Заплатит ли? Так-таки сколько угодно? За жену, на которой он никогда не хотел жениться? За девчонку, с которой хлопот не оберёшься? За женщину, с которой ему неприятно даже находиться в одной кровати? Впрочем, сейчас всё это не имеет особого значения. Главное — отсрочка. Чтобы мне развязали руки. Чтобы сняли с этого проклятого алтаря. А дальше у меня появится время на то, чтобы подумать и найти выход. Или как минимум попытаться его найти.

— Всё не так просто, как вы думаете, — поморщился Крэйтон. — И дело не в деньгах… Вернее, не только в них. Да, деньги имеют значение, и вряд ли ваш муж смог бы дать мне столько, на сколько я рассчитываю. Но кроме денег есть, как я уже говорил, общественный интерес. Продвижение науки, даже скачок. Спасение жизней.

— Жизней? У вас что, несколько больных?

— У меня вообще нет определённых больных — сейчас, — покачал головой лекарь. — Я собираюсь извлечь вашу кровь, чтобы с её помощью лечить людей впоследствии.

— Но у вас ничего не получится! — воскликнула я, всей душой цепляясь за надежду, что он просто не в курсе подробностей, и мне удастся его переубедить. — Мою кровь нельзя использовать по прошествии времени. Она ценна до тех пор, пока течёт по моим жилам, и сразу после этого. Потом же её ценность быстро теряется. Пройдёт четверть часа — и это будет самая обыкновенная кровь. Вы никого не сможете исцелить с её помощью! Ну, разве что вампира.