Читать книгу "Последний Хранитель - Елена Плахотникова"

Кот тронул одну колонну, и та вдруг зазвенела бегущим ручьем, заблестела, как вода под солнцем. Воин отдернул руку и зашипел. В ответ донесся обиженный шепот, и колонна затихла, погасла.

– Ты напугал ее, – сказал вожак, старательно пряча усмешку.

Я едва заметил ее, но это я, а молодой Кот мог принять эти слова за истину.

– Да?.. – недоверчиво пробормотал он, посматривая на колонну.

– Думаю, она не кусается. – Крисс-Танн погладил колонну и с улыбкой прислушался к голосу воды. Вокруг его ладони собрались маленькие огоньки, похожие на стайку рыбок. Они не сразу погасли, когда он убрал ладонь, а медленно исчезали один за другим, будто уплывали по своим делам, неведомым и непонятным нам. – Здорово! А эти парни умели работать с камнем, – задумчиво сказал вожак и тут же повернулся к Игратосу. – Ну и как тебе здесь?

– Мне здесь не нравится, – буркнул тот.

– Почему?

– Здесь все чужое... непонятное. – Молодой с трудом смог ответить. Будто я не учил его, как надо правильно разговаривать.

Но вожак только кивнул, словно другого ответа не ждал.

– Все незнакомое пугает, – сказал он и дернул уголком рта. – Сначала... а потом незнакомое становится привычным. А тебе как здесь? – спросил он воина-Кота, и тот перестал рассматривать гаснущие на камне искры.

– Непривычно... Но я походил бы, посмотрел, если бы... – Кот замолчал, дотянулся до колонны когтями и даже не вздрогнул, когда та зашелестела, как трава под ветром.

На колонне появились четыре новых ярких огонька.

– Я тоже побродил бы здесь, если бы кто-то присматривал за моей спиной, – сказал вожак и спокойно встретил удивленные взгляды молодых.

Для них эти слова были почти признанием в трусости. Ни один из них не стал бы говорить такого, даже додумать не захотел бы, а вот вожак взял и сказал. Загадал им нелегкую загадку: можно ли считать трусом того, кто смело признается, что ему страшно. Для себя я решил ее давным-давно: между трусостью и осторожностью такая же разница, как между жизнью и смертью. Я никогда не отказывался от осторожности, а вот те, кто путал ее с трусостью, давно уже покинули мир живых.

Так же спокойно вожак принял мой отказ:

– Я бы пошел с тобой, но у меня есть другое дело. И очень хочется пить.

– Мне тоже, – отозвался Кот и облизнулся. – А потом можно и побродить среди всего этого... – негромко добавил он, посмотрев на вожака. – Если ты не передумаешь.

Похоже, молодой воин первым разгадал старую загадку. Игратос... я мыслью коснулся его и обнаружил большие трещины в ледяной стене. Сквозь них сочились боль и усталость, он едва держался на ногах и только из гордости не показывал свою слабость. Я не мог оставить его и пойти за вожаком, когда тот решит «побродить». Надеюсь, вожак правильно понял мой отказ.

– Я тоже хочу пить, – усмехнулся он и посмотрел в сторону подземной реки, что затерялась среди стен и арок. – Все остальное может подождать: дольше стояло, постоит еще немного.

Путь к реке напомнил мне наш поход по пустыне. Только здесь не было песка и жары. А холмы сменились стенами, колоннами, арками и чем-то совсем уж непонятным. Когда несколько тонких колонн начинают скручиваться вместе, как змеи в сезон любви, связываться в узел, изгибаться аркой... смотреть на такое интересно но понять, что видишь и для чего это строили, – тут нужны мозги поумнее моих. Ни память, ни опыт тут не помощники.

– Хорошие парни эти Хранители, – вздохнул вожак, когда мы прошли мимо очередной каменной загадки. – Умные, талантливые... жаль, не додумались какой-нибудь транспорт здесь пустить. Нам бы это здорово помогло.

– До чего они не додумались? – спросил Кот.

И у него еще есть силы чем-то интересоваться! Конечно, ему не приходится нести Игратоса. Молодость тоже многое может. А я уже не такой молодой, чтобы тащить груз и поддерживать дружеский разговор. Но и не такой старый, чтобы ничего не видеть и не слышать. Иногда вожак говорит странное и необычное, но почти всегда интересное. Вот и на этот раз, что интересного он ответит?

– Ну придумали бы что-нибудь, чтобы облегчить нам жизнь. Можно бы лифт вместо лестницы или движущуюся дорожку по городу. Пустячок, а приятно.

– Ли... ифф... фф... – Кот зашипел и зафыркал, пытаясь выговорить незнакомое слово.

– Лифт, – повторил вожак.

Я почти заметил его улыбку и понял, что и сам улыбаюсь.

– Лиххф... – еще раз попробовал молодой воин, а потом махнул рукой, как ударил. – Нет! Язык узлом завязывается. А то, что ты сказал, это для чего нужно?

– Лифт? Ну это такой... такое подъемное устройство, чтобы поднимать... – начал вожак, а потом тоже махнул рукой, будто передразнивая Кота. – Знаешь, Симорли, лифт – это такая простая штука, что про нее трудно рассказать тому, кто ее не видел. Легче показать.

– Тогда покажи! – потребовал молодой воин.

– Обязательно. Как только найду что-нибудь похожее. Подождешь?

– Подожду, – угрюмо кивнул Кот.

Вожак оглянулся, но останавливаться не стал.

– Парень, не обязательно быть таким серьезным. Улыбнись, скажи «мяу!».

Воин из клана Котов вздрогнул, как от удара, а потом обежал вожака и остановился перед ним.

– Зачем ты это сказал? – грозно спросил он.

Вожак остановился, посмотрел вниз, на маленького воина, а потом сказал таким же усталым голосом, как говорил до этого о Хранителях:

– Извини, Симорли, я не хотел оскорбить тебя. Но иногда, когда я тебя вижу, мне хочется мяукнуть. Может, я чего-то недопонял или отупел от усталости. Извини, больше я так шутить не буду.

Пока Крисс-Танн говорил, я придерживал Игратоса за плечо. Он ведь тоже устал и мог забыть, как опасно подходить к воинам, готовым к поединку.

Кот долго молчал, а когда заговорил, в его голосе уже не было злости.

– Я принимаю и прощаю. Ты не обидел меня, – торжественно сказал он. – Только ты так больше не шути. Я родился в клане Котов и горжусь этим. Не все наши мужи имеют право на такой крик – только воины. Для других он запрещен. Только большая война может снять запрет, но... я не хочу жить в тот день, когда будут убивать мой клан.

– Я не знал этого.

Вот теперь вожак не улыбался.

– Я так и понял, – кивнул молодой воин. – Те, кто знает, так не шутят. А теперь, когда мы обо всем договорились, может быть, пойдем дальше? Я очень хочу пить.

Это так не вязалось с его недавним грозным видом, что я тихо фыркнул, а вожак засмеялся. Кот немного подумал и тоже стал смеяться.

В их смехе мне послышались облегчение и радость: обида прощена, извинение принято.