Читать книгу "Пресс-папье - Стивен Фрай"

Но нынешние-то эпиграмматики – кто они? Анекдот, в котором фигурирует текстовый редактор или клейкий желтый листок, Марку Твену приписать трудновато, не так ли? Я считаю, что нам следует избрать современного остроумца, чей долг будет состоять в том, чтобы украшать своим именем все анонимные сарказмы и неатрибутированные остроты, с какими мы встречаемся в нашей жизни. Думаю, в среде политиков такого человека искать не стоит. Услышав, что последней за двадцать лет блестящей шуткой, от которой в парламенте надрывали животики, было замечание Дениса Хили о том, что его залягал мертвый баран, хорошо понимаешь, что среди вместилищ остроумия какого бы то ни было рода это заведение больше не числится. Я полагаю, что избрание штатного остряка нам следует произвести методом бросания игральных костей. Пусть им станет человек, выбранный наугад, человек наподобие, ну, скажем, Иана Маккаскилла, популярного и обаятельного телевизионного метеоролога. И все наши разговоры будут начинаться так: «Это ведь Маккаскилл как-то сказал…» «Ну, как сказал однажды Маккаскилл о кажунской кухне, штука, конечно, хорошая, но ничего такого, о чем стоило бы посылать домой факсы, в ней нет».

Мне кажется, в его имени присутствует некая правильная нота. И это напоминает мне о великолепном aperçu[159]того же Маккаскилла по поводу грандиозной вагнеровской тетралогии «Нибелунги». «Она великолепна, – однажды заметил он, попивая крепкий лимонный коктейль, – жаль только, что не все ноты в ней правильные». Наш человек.

Бестрепетные Защитники Трусиков и Укромные Подтирки

[160]

Мы живем в опасные, ненадежные времена. Мадам Война, подлое, испитое лицо которой уже кривится в гнусной улыбке, того и гляди начнет заливать наш мир кровью, неся нам опустошение и разруху. Шлюха Инфляция уже подбирает нижние юбки, показывая нам свои распухшие, дряблые ляжки. Хмурая разбойница Рецессия уже потирает большим и указательным пальцами свой грубый сизый подбородок и плотоядно щерится, предвкушая нашу нищету, бесприютность и прочую мерзость запустения. В такие времена приятно знать, что существуют люди, которым все еще хватает сил выпускать на экраны телевизоров рекламу Бестрепетных Защитников Трусиков и Укромных Подтирок.

Я, если правду сказать, не вполне понимаю, что такое Защитники Трусиков, – нечто, рискну предположить, грудью встающее на их защиту. Сущность и назначение Укромных Подтирок ведомы мне в мере еще меньшей, думаю, что это неведение я унесу с собой и в могилу. Для меня и то и другое – закрытая книга. Мне представляется, что существуют тайны, которые лучше не разгадывать; неизмеримые глубины, которые лучше оставлять неизмеренными. А кроме того, я никак не могу избавиться от ощущения, что не принадлежу к целевой аудитории рекламы Бестрепетных Защитников Трусиков и Укромных Подтирок и мое неведение по части их предназначения, обличья, доступности, оберток, в которых, и цен, по которым они продаются, не будет стоить их производителям, продавцам и рекламщикам и минуты спокойного сна. Где-то в глубинах моего сознания теплится мысль, что Укромные Подтирки необъяснимым образом связаны с Личной Гигиеной – предметом, о котором я обладаю представлениями туманными в степени самой пугающей. Мне смутно помнится, что, когда мы проходили его в школе, я болел коревой краснухой, а после так моих одноклассников и не нагнал.

Однако давайте перейдем к делу или, если угодно, к телу. Что озадачивает меня в самой серьезной степени, так это существование мужчин и женщин, которым платят настоящие и немалые деньги за то, что они усаживаются за круглый стол с одной-единственной целью – придумать вредоносную околесицу подобного рода. Несколько месяцев назад я уже приставал к вам с моими недоумениями по поводу значения таких словосочетаний, как «рекомендации по употреблению» или «квадратики увлажняющей бумаги с лимонным ароматом», однако «Укромные Подтирки»? Тут наверняка кроется некая кошмарная ошибка. О господи!

Мне рассказывали, что перед выпуском нового продукта специалисты по маркетингу проводят то, что им любо именовать «мозговым штурмом», – это такие совещания, на которых окончательно утверждаются название и описание продукта. Ах, как мне хотелось бы присутствовать при мозговом штурме, в ходе которого родились Бестрепетные Защитники Трусиков и Укромные Подтирки!

– Итак, – произносит Том, – взглянем правде в лицо, эти маленькие красавицы защищают наши трусики без страха и упрека и не доставляя нам никаких хлопот, правильно? Так почему бы нам, черт подери, не назвать их «Бестрепетными Защитниками Трусиков»?

Сей впечатляющий образчик блудомыслия заставляет всех присутствующих налить себе по стакану «Джека Дэниэлса» (специалистам по маркетингу нравится воображать, что они ничем не отличаются от американцев).

– Том попал в самую точку! В самую что ни на есть точку, сукин он сын! – признают все.

– Минуточку, – говорит Жаклин. – А как насчет… как насчет «Бестрепетных Защитников Трусиков и…»?

– Да? Да? – У каждого из присутствующих спирает в зобу дыхание от взволнованных предвкушений. Послужной список у Жаклин – дай бог всякому. Ведь именно она придумала рекламный слоган для «Влажницы» – новой, революционной, увлажняющей туалетной бумаги. «Влажница – это биде в коробочке».

– Как насчет, – произносит Жаклин, – «Бестрепетных Защитников Трусиков и Укромных Подтирок»?

Если бы я или вы, читатель, присутствовали на том совещании, все мы уже бежали бы к телефону, чтобы вызвать психиатрическую неотложку. Блестящий некогда маркетинговый ум обратился в руины. Быть может, при самом лучшем уходе в передовом сумасшедшем доме и, разумеется, при использовании самой что ни на есть интенсивной электрошоковой терапии Жаклин и удастся когда-нибудь привести в состояние, которое позволит ей снова вступить в борения с нашим непростым миром. Впрочем, ничего подобного не происходит. Вместо того чтобы попросить Тома сбегать за санитарами и отвлечь, пока он бегает, Жаклин ласковым разговором, присутствующие разражаются аплодисментами, после чего это достижение передовой мысли доводится до сведения оформителей, упаковщиков и рекламных агентств, и новый продукт предъявляется британской публике.

Наш язык во всей славе его можно сдавливать, отбивать, мять и выжимать, придавая ему разные формы и обличья. При этом могут рождаться чудеса наподобие «Спи, милый принц, спи, убаюкан пеньем херувимов», «немного поспишь, немного подремлешь, немного, сложив руки, полежишь»[161]или «Я изучил науку расставанья в простоволосых жалобах ночных». Но могут рождаться и уроды вроде «сохранения наследия» и «семейных ценностей», однако мне и причудиться никогда не могло, что найдется человек, который обшарит словарь и силком обвенчает невинное, заливающееся краской стыда прилагательное «укромные» с чужеродным ему юным существительным «подтирка».