Читать книгу "Последний мятеж - Сергей Щепетов"

Представление продолжалось: бойцы закружились между стеной хибары и плетнем, пугая друг друга ложными выпадами. Противник явно устал, но настроен был решительно – Николай только на секунду зазевался и тут же приобрел довольно приличную царапину на ребрах. Небеса приветствовали успех туземца очередным раскатом грома, а зрители буквально запрыгали от радости.

Николай отскочил подальше от врага и пощупал бок – кровь, конечно, идет, но не так, чтобы уж очень сильно. Хорошенькое дело: шутки шутками, но ведь могут быть и дети… Вот зарежет его этот пузан, и что?!

Противник, похоже, был больше всех рад своему успеху – он что-то орал и показывал свое оружие зрителям. Потом он неуклюже подпрыгнул и, выставив копье вперед, устремился в атаку. Убегать было уже некуда, и Николай с силой взмахнул своей палкой, пытаясь отвести удар в сторону. Кажется, это получилось, и враг слегка затормозил. Николай с маху ткнул его левым кулаком в голову, а потом, в порыве вдохновения (зря, что ли, его Женька тренировал?!), бросил свою палку и влепил правой по корпусу. Противник крякнул, согнулся и боком повалился на землю. Как заключительный аккорд этой великой битвы, наверху что-то сверкнуло, грохнуло, и обрушился ливень.

Да-да, именно обрушился! Без всякого там накрапывания, а сразу стеной, да так, что, кажется, под ним можно было просто захлебнуться. И в этом водяном кошмаре, пробиваемом вспышками молний, все вокруг перемешалось. Николай даже подумал, что если он и не захлебнется, то его сейчас затопчут орущие туземцы. Впрочем, через какое-то время он все-таки освоился с новой ситуацией: дышать можно, если опустить лицо вниз, вода льется довольно теплая, а туземцы его почти не толкают, и вообще: надо пробиваться куда-нибудь под навес – так жить нельзя!

Постройка, вокруг которой они бегали во время сражения, собственно говоря, и представляла собой навес, дальняя часть которого закрыта с трех сторон. Вода сквозь крышу лилась за милую душу, но Николай сумел найти место возле корявого столба, где почти не текло. Тут он и стоял, всматриваясь в стену дождя и пытаясь понять, что там происходит. Ничего он толком не увидел и не понял, кроме того, что толпа в конце концов куда-то схлынула и, похоже, уволокла его поверженного противника.

«Бр-р-р! Темно, мокро, противно: в ботинках хлюпает, бок щиплет, штаны прилипают. Да и не жарко уже совсем…»

Струйка воды сначала потекла по столбу, а потом прямо на голову. «Ч-черт, – ругнулся Николай, – и тут течет! Куда бы перебраться?» Он вдруг сообразил, что уже давно чувствует довольно сильный запах дыма. «Что может гореть при таком потопе?! – удивился Николай и, пригнувшись, заглянул в темноту хижины: там мерцал огонек, возле которого кто-то копошился. – Неужели здесь сухо? Тогда надо залезть…»

Возле обложенного камнями маленького кострища он сел на корточки, прижав мокрые колени к груди: вроде и не холодно, а зубы вот-вот начнут стучать. Морщинистая рука, похожая на птичью лапу, положила на огонь пучок листьев и веточек. Они загорелись быстро, и Николай разглядел-таки, кто сидит с ним рядом – та самая старуха-колдунья!

«Идиотизм какой-то! Что я должен теперь делать?! Деваться-то некуда – на улицу носа не высунешь… Хорош был бы я сейчас, если бы накрыло этим „грибным“ дождиком в лесу! Такой потоп под елкой не пересидишь… А что с этой каргой? Сидит, в миске что-то размешивает пальцем и не удивляется – как будто так и должно все происходить! Надо, наверное, общаться? Хотя бы „здрасте“ сказать… А как это по-ихнему? Я же вчера, пока был „под балдой“, кажется, начал что-то понимать. Попробовать говорить? А что сказать?»

Старуха его опередила, и Николай с облегчением обнаружил, что понимает ее:

– Покажи бок!

«Ответить ей, ради эксперимента? Гадство: все-таки зазнобило, и зубы стучат».

– З-зачем?

– Давай, показывай – лечить буду!

Николай повернулся раненым боком к огню, и старуха, наклонив голову, стала всматриваться в царапину. Потом она понимающе гмыкнула, поднялась и вышла под дождь. Через пару минут она вернулась, предварительно отжав под навесом волосы, и положила возле огня длинную палку. При ближайшем рассмотрении это оказалось тем самым копьем, которым Николая чуть не закололи.

Его уже трясло на всю катушку. Он знал за собой такую особенность: вроде и не холодно, но будет колотить, пока не обсохнешь. Хозяйка, похоже, заметила его состояние и поползла куда-то в темноту. Она некоторое время чем-то там шуршала, а потом бросила Николаю мягкий комок. Это была его любимая и почти сухая рубаха-энцефалитка!

– Сп-пасибо!

Кое-как он натянул ее на мокрое тело. Ткань непривычно коснулась затылка, и Николай вспомнил про плешь:

– Эт-то т-ты отрезала мне волосы?

– Конечно! – старуха пожала плечами с таким видом, будто он спрашивал о чем-то само собой разумеющемся. Она подсыпала чего-то в миску и вновь стала размешивать пальцем. Николай мысленно плюнул на все и стал расшнуровывать ботинки.

«Что ж, подведем итоги: битва выиграна, дождь льет не переставая, рассветать снаружи не собирается, штаны и носки свисают с потолка, и на них, кажется, не капает. Что еще? А, хозяйка собирается меня лечить! Вот уж чего у меня никогда не было, так это доверия к народной и тем более к первобытной медицине. Сказок о ней, конечно, и читано, и слышано немало, но… известная науке продолжительность жизни доисторических трудящихся говорит сама за себя. Так что лучше уж я как-нибудь сам…»

Николай выбрался под навес, задрал рубаху и стал промывать рану собственной мочой по Женькиному методу. «Скорее всего, это просто царапина, но все равно как-то грустно: вот я, такой старый и усталый, брожу по чужим мирам, а дома… Не многовато ли приключений для одного сезона? То меня застрелить пытаются, то зарезать…»

Первобытного лечения Николай опасался напрасно: старуха вновь потребовала, чтобы он продемонстрировал ей бок, но мазать стала почему-то не рану, а… оружие, которым она была нанесена. При этом она что-то шептала, обращаясь к куску то ли кремня, то ли обсидиана, который был примотан к палке в качестве наконечника. Закончив медикаментозную часть лечения, она подползла к входу и выставила копье под струи воды, стекающие с навеса.

– Ну что, полегчало?

– Полегчало, хозяйка! Явно полегчало!

– То-то: к утру пройдет!

– Конечно, пройдет… А… скажи, пожалуйста, зачем ты мне волосы отрезала?

– Так ведь силы у меня уже не те: с одеждой могло и не получиться. А с волосами – дело верное!

– Какое еще дело?! Что должно получиться?

– Как это «что»?! А если тебя мирланы приманят? Или динкары? Что смотришь? Думаешь, раз у них есть свой заклинатель, значит, они и безобразничать не будут? Жди, как же! Это такой народ…

– Погоди, погоди, давай по порядку, а то получится разговор немого с глухим! Представь, что я малый ребенок и совершенно ничего не понимаю и не знаю. Я так хочу! Понятно? Скажи для начала… кто я?