Читать книгу "Президент Линкольн. Охотник на вампиров - Сет Грэм-Смит"

Мне сделалось дурно. Леймон заметил мое состояние, оставил жену и бросился в бой. Он наставил пистолет на мерзавца, но не успел прицелиться, как актер ударил его кулаком в лицо с такой силой, что раздробил ему зубы и выбил челюсть из сустава.

Чертов вампир…

Мэри не вынесла зрелища и упала в обморок рядом со своим креслом. Леймон отступил, облокотился на перила и попытался вправить челюсть. Вампир снова выхватил пистолет, прицелился Леймону в голову и выстрелил: осколки черепа посыпались на зрительские ряды внизу. Мой друг погиб. Актер повернулся к Мэри и, не обращая внимания на мои крики, выстрелил ей в грудь. Она так и не очнулась.

Вампир встал надо мной. Я все еще беспомощно лежал на полу. Он направил дуло мне в лоб. Наши взгляды встретились.

На меня смотрел Генри.

— Sic semper tyrann…

Выстрел заглушил конец фразы.

Эйб проснулся.

Он сел в постели и закрыл лицо руками, как и тогда, много лет назад, когда увидел, как отец объясняется с демоном. Как в ту ночь, когда Джек Бартс обрек его мать на смерть.

Мэри мирно спала. Мальчики были в безопасности. Эйб тщательно осмотрел весь дом, но не обнаружил взломщиков — ни живых, ни бессмертных. И все же в ту февральскую ночь Линкольн больше не смог уснуть. Сон казался таким реальным. Таким правдоподобным. Воображение рисовало Эйбу каждую мелочь в театре, каждую деталь костюмов и декораций. Он ощущал тошнотворную боль в ноге, видел, как кровь Анжелины стекает на пол. Но, как ни старался, он не мог припомнить те три проклятых слова, которые услышал из уст убийцы за секунду до пробуждения.[43]

* * *

Вскоре после того, как Эйбу приснился злополучный кошмар, Уильям Сьюард, который, как все ожидали, должен был стать кандидатом в президенты от партии республиканцев на выборах 1860 года, принял весьма неожиданное решение:

Сьюард внезапно уехал в Европу и объявил, что пробудет там по меньшей мере полгода. Близятся судьбоносные выборы — что же означает его отъезд? Разве такой шаг может пойти ему на пользу? Многие приняли [поездку] за свидетельство высокомерия и равнодушия. Я же не спешу выказывать порицание, ибо думаю, что Сьюард отбыл по указанию Союза.

Письмо Генри подтвердило подозрения:

Авраам,

Наш друг С. отправился с поручением, которое, надеемся, принесет нам поддержку в грядущие месяцы и годы. Теперь настала твоя очередь обратиться всем сердцем к величайшему политическому состязанию.

Г.

В отсутствие Сьюарда союзники Линкольна должны были обеспечить поддержку в президентской кампании, а сам Эйб — как можно больше бывать на публике. Вечером 27 февраля 1860 года Линкольн произнес в Куперовском союзе в Нью-Йорке речь, которую иные историки считают его величайшим творением за всю карьеру. В тот раз его слушало более тысячи человек.

— Пусть не отвратят нас от долга ни ложные наветы, — провозгласил Эйб, — ни угроза развала правительства, ни темница. Уверуем же, что праведность дела дарует силу, и в вере нашей до конца исполним наш долг — так, как понимаем его.

На следующий день каждая уважающая себя нью-йоркская газета напечатала полный текст, а через пару недель по всему северу разошлись листовки с «куперовской речью Линкольна». Эйб постепенно становился лидером республиканской партии и, уж конечно, был ее самым одаренным оратором.

Тем временем у демократов произошел раскол. Северяне выдвинули кандидатуру давнего соперника Эйба, Стивена Дугласа, а южане поддерживали нынешнего вице-президента, Джона К. Брекенриджа. Отсутствие единства было не случайным. Напротив, оно явилось результатом многолетней деятельности Союза. С самого начала XIX века Генри и его соратники любым способом вставляли палки в колеса своим врагам: они переправляли негров на север по подпольной железной дороге, рассылали шпионов по всему Югу, а в последнее время препятствовали сепаратистским настроениям в законодательных собраниях штатов. Но главный успех ждал их 18 мая 1860 года, на третьем голосовании Национального съезда республиканской партии в Чикаго.

Эйб был в Спрингфилде, когда стало известно, что кандидатом на президентский пост избрали не Сьюарда, а его.

Мне с трудом верится, что я удостоился подобной чести, и в то же время (мои слова в любом случае прозвучат нескромно, так что даже не буду пытаться подбирать их) это вовсе не удивительно. Грядет война. Не человеческая война, но именно людям придется проливать на ней кровь, ибо им необходимо доказать свое право на свободу. И именно я должен одержать в ней победу.

III

В 1860 году никто не ждал от кандидатов в президенты, что они станут самостоятельно вести кампанию. Соратники и подчиненные произносили за них речи и обеспечивали необходимые связи. Сами кандидаты тем временем спокойно писали письма и приветствовали избирателей. Эйб не видел причин нарушать традицию. Пока его товарищи по партии (включая Сьюарда, который, не выдвинув свою кандидатуру, тем не менее употребил все влияние на поддержку Эйба) колесили по стране и выступали от его лица, кандидат Линкольн оставался с семьей в Спрингфилде. 16 апреля он записал в дневнике:

Каждое утро я иду в контору, по пути приветствую друзей и благодарю незнакомцев за добрые пожелания. Закончив дела, я возвращаюсь домой, играю с двумя младшими мальчиками, затем укладываю их спать и, если погода благоприятствует, совершаю [прогулку] вместе с Мэри. Жизнь прекрасна как никогда, за одним исключением: за нами наблюдают трое вампиров.

Союз (в лице Генри) поручил быстроногим преследователям Эйба охранять его. Теперь эти вампиры стали личными телохранителями Линкольна и поклялись защищать его любой ценой.

Подозреваю, что подобное назначение скорее расстраивает их (впрочем, наверняка узнать невозможно, они редко открывают рот). Несколько раз я в шутку называл их своей «нечестивой троицей», но они даже не улыбнулись. Чертовски серьезные ребята. И смертельно опасные, а потому, полагаю, прекрасно справятся с задачей сохранить меня в живых.

Мэри и детям было сказано, что охранники — «партийные добровольцы», помогающие отпугивать «чрезмерно навязчивых посетителей». Объяснение звучало весьма правдоподобно: Эйб сделался широко известен, поэтому дом Линкольнов круглые сутки осаждали многочисленные доброжелатели и поклонники. И все же с троицей вампиров была связана лишь одна из тайн, которые «старый честный Эйб» скрывал тем летом от жены и своих почитателей…

Линкольн почистил заржавленный топор.

Впервые в жизни ему предстояло расправиться с живым человеком.

Авраам,

я должен просить тебя об одолжении. Этот человек принадлежит к твоим соплеменникам, но его все время охраняют двое моих собратьев. Не забывай о предосторожностях.