Читать книгу "Не тронь добычу! - Михаил Март"

Это то, что связано с пропавшими картинами. Но надо помнить о связи Риты с Иваном Трушиным. И еще. Он был у девушки утром шестого числа, а седьмого прилетел Неверов. Связь Ивана с погибшим Митрошкиным тоже существует. Они вместе работали и ездили за компьютерными программами на Митинский рынок. И наконец, бывший майор Максимов и его правая рука Илья Проскурин присутствовали на похоронах. Они вместе служили и ходили в один и тот же клуб ветеранов, где виделись за месяц до трагических событий. Таким образом, пробежавшись по верхушкам, мы имеем вторую версию и не менее весомую, чем первую. В одном случае мы нашли заказчика на диск с секретной информацией, за который фирма предлагает премию в миллион долларов, во втором случае мы нашли предполагаемого заказчика на картины. Ну, а деньги из сейфа должны достаться исполнителям. Если их не украл Максимов, после чего убрал исполнителей и заодно свидетелей. Смерть Митрошкина была прогнозируема в обоих вариантах. Он лишний.

— В обеих версиях тоже собралось слишком много лишних людей.

— Вот их и убрали. И я думаю, что этим все не кончилось. Найдутся и другие, о которых мы ничего не знаем. Их тоже сочтут лишними. Если предположить, что Пол Клиффорд заказал диск и получил его, то я бы на его месте грохнул Прозорова. Клиффорд же уехал, и нашему правосудию не дотянуться до фирмы «Скарлинг». Зачем же оставлять в живых такого опасного конкурента, который через год создаст еще более мощную систему? К тому же нет гарантий в том, что фирма Клиффорда сможет взломать диск и добраться до информации.

— Может, и нет, Степа. Но они затормозили работу как минимум на год, лишив «Мегу» всех разработок. По словам Прозорова, им понадобится год на восстановление. А это огромные неустойки. Ведь «Глобал» не виновата в ротозействе своего партнера. Система должна быть готова в срок. Вынь и положь! А тут еще такая утечка информации и скандал, раздутый Джессикой Келли. Ее понять можно — она живет за счет громких скандалов.

— И тем не менее Прозоров держит удар. Он невозмутим, бодр, весел, уверен в себе и продолжает работать. А главное, ничего не боится.

Журавлев усмехнулся.

— Что же ему остается делать? Вешаться, что ли? Если он появится где-то с кислой рожей, на нем поставят крест. На Западе не признают неудачников. Проще признать себя гомосексуалистом, но если ты неудачник, то тебе конец.

К столику, за которым они сидели, подошел капитан и извинился:

— Товарищ подполковник, на два слова.

— Присаживайся, Соколов. Это наш человек из министерства. Он в курсе всех дел.

Капитан сел. Журавлев увидел на пальцах Соколова наколку «Сева», на другой руке цифры. Его прошиб холодный пот. Вот так встреча. Неуловимый Сева работает на Петровке. Вот откуда идет утечка информации.

— Степан Яковлевич, — сказал капитан, — нам удалось установить, кому принадлежит тот самый «Форд Фокус», который был замечен шофером автобуса на шоссе неподалеку от гибели Ливенталя.

— Уверен, что тот самый?

— Нет, конечно. Возможно, совпадение. Но чутье мне подсказывает, что тот.

— Чутье! Вот, Вадим Сергеич, мой лучший сыщик. Ни одна собака не имеет лучшего нюха. Знакомьтесь, Всеволод Соколов. Работает у нас недавно, но уже успел себя проявить. С фактами у него дело плохо обстоит, но чутье не подводит. Глазастый. Замечает то, мимо чего другие проходят.

— А я его знаю, — тихо ответил Журавлев. Марецкий удивленно взглянул на приятеля.

— Серьезно?

— Вы же были, капитан, на похоронах Ивана Трушина и Олега Дубенского?

— Он со мной ездил, — поспешил с ответом Марецкий.

— Уже догадался. Вы еще за два дня до похорон, когда жены погибших не были вдовами, очутились возле их машины на МКАДе и даже помогли им починить мотор. Кстати, в эти минуты расстреливали Дубенского и Трушина. Случайность?

— Стечение обстоятельств, — ответил капитан, покраснев.

— Возможно. А ваше знакомство с Катей Зверевой тоже случайность? Цветы, рестораны, дежурства у подъезда? Как это расценивать?

Капитан стал похож на помидор.

Марецкий ничего не понимал и только переводил взгляд с одного на другого, пытаясь понять, о чем идет разговор.

— Я могу не отвечать? — спросил наконец капитан.

— Можете. Я ведь не протокол веду, а так, интересуюсь совпадениями и вашим чутьем. Но когда вас арестуют, то вам придется не отвечать, а уже защищаться. Выбирайте, что для вас лучше.

Молодой человек долго молчал.

— Отвечай, Сева, — приказал Марецкий.

— Отвечу. Но это сугубо личный вопрос. Да, мы ехали по МКАД пятого июня в машине моего приятеля. У обочины стояли три хорошенькие девушки и голосовали. Друг остановился и вышел. Я остался в машине. У них была какая-то поломка. Мой друг нашел причину и починил. Похоже, машина была испорчена умышленно. Уже потом, когда я анализировал события, мне в голову пришла мысль, что это могла сделать одна из девушек, чтобы не быть свидетелем убийства. В общем-то бредовая идея. Потом я узнал от Кати, что никто из девушек никогда под капот не лазил. С контактами трамблера им не справиться. И еще она мне сказала, будто и у второй подруги машина оказалась сломанной. Я специально завел речь о машинах. Катя выпила и болтала без умолку.

Когда я увидел ее на окружной, то понял — эта та, которую я искал всю жизнь. — Парень стал пунцовым, каждое слово он тянул из себя клещами. — Ну, одним словом, прикипел. Как я понял, машина принадлежала ей. Она села за руль. Я запомнил номер и решил ее найти и познакомиться. Проверив машину по базе данных, выяснил, что она принадлежит Борису Родионовичу Звереву. Мужу Кати. Значит, не судьба, решил я. А тут Степан Яковлевич позвал меня на похороны. Попросил понаблюдать за людьми. Память у меня хорошая, и физиономист я неплохой. И вот на кладбище я опять увидел девушек с окружной. Они хоронили своих мужей. Но покойников двое, а подруг трое. Я поехал в областное управление к Воробьеву. Хотел ознакомиться с делом. Только не знал еще, как это сделать. А Воробьев встретил так, будто ждал. «От Марецкого? Проходи. Анализы я для него сделал и копии заключения экспертов готовы. Можешь забирать».

Так мне удалось познакомиться с протоколом и остальными материалами. Из дела я понял, что Борис Зверев исчез, оставив за собой кровавый след. Жив он или нет, никто не знал, что с ним и где он — тоже неизвестно. Ребята из областного управления шарили по кустам и объезжали больницы. Их пять в том районе, тех, до которых еще можно было довезти парня, пока он не истек кровью. Я приехал на место и прошел тем путем, по которому полз Борис. В итоге я понял, что его подобрала легковая машина. Следы протекторов и вмятины от женских каблуков остались на обочине. Не знаю, почему этого не заметили люди Воробьева. Я начал объезжать все больницы. По документам больной с огнестрельными ранениями никуда не поступал. Но в Москву истекающего кровью человека никто не повезет, глупо.

Тогда я надел белый халат и начал обходить все больницы и заглядывать в каждую палату Морги я тоже проверил. Белый халат заменяет любой пропуск. Бориса я не нашел. Оставался военный госпиталь. Но туда и в халате не проскочишь. Пришлось пользоваться удостоверением. Не знаю почему, но чутье мне подсказывало, будто я напал на след. Договорился с ребятами из розыска, и они согласились мне помочь. Организовали наблюдение за третьим корпусом.