Читать книгу "Негодяй в моих мечтах - Селеста Брэдли"

Он повернулся и покинул их так тихо, что Лорел начала понимать, каким образом ему удалось каждую ночь благоустраивать ее комнату так, что она не слышала. Она улыбнулась, глядя на сонное личико, глаза на котором превратились в узкие щелки, поблескивающие в свете свечи. Нижняя губка была выпячена, а на щечке виднелась еще не высохшая, слеза. Лорел стерла ее поцелуем.

Сегодня Джек принес в ее комнату самое драгоценное украшение.

Лорел открыла глаза в темноте комнаты и заморгала, пытаясь понять, почему проснулась. Сегодня в окно светила луна. Может быть, она была слишком яркой и мешала спать?

Затем с подушки донеслось тихое детское посапывание. A-а да. Она была не одна. Улыбаясь, она протянула руку и погладила взъерошенные локоны ее крохотной дочки.

Мелоди спала, свернувшись в клубочек, ее круглое личико чуть припухло от сна, темные реснички мирно лежали на щеках. Она была такой тихой и милой после всей своей неуемной болтовни, дневных слез и криков. Она была таким красивым ребенком.

«Мое дитя! Моя Мелоди!»

Вновь по жилам разбежалась радость. Лорел подумала, что теперь так будет всю ее оставшуюся жизнь, это блаженное, потрясенное осознание того, что к ней, наконец, вернулось то, что она считала навсегда утраченным.

Мелоди шмыгнула носом и сунула в рот грязный уголок своей растрепанной куклы. Лорел осторожно вытащила его. Выпятив нижнюю губку, упрямая даже во сне, Мелоди снова сунула куклу в рот.

— Желаю тебе удачи в этом.

Лорел быстро подняла голову и за спящей Мелоди увидела источник этого бархатного шепота.

В ее камере появилось большое мягкое кресло с подлокотниками. Оно было повернуто лицом к окну. Теперь она могла разглядеть вытянутые от кресла длинные ноги в облегающих бежевых брюках и руку в темном рукаве, свисающую с подлокотника. Ее это заинтересовало, так как до сих пор она никогда не видела его отдыхающим.

По крайней мере, с той незабываемой ночи.

В её памяти замелькали картины, свежие и яркие, как будто не прошло столько времени. Впрочем, некоторые образы впечатываются ожогом и никогда не выцветают.

Джек, растерянный во мраке ночи, задыхающийся от ужасных подробностей кошмара, который был вовсе не кошмаром, а его мучительной реальностью. Джек ласковый и нежный, тянущийся к ней в темноте. Его рука, проделывающая с ней… с ее телом такие чудесные, порочные вещи, которые не может представить себе невинное воображение. Джек над ней, в ней, бережно вторгающийся в нее, обнаженный, блестящий от пота, старающийся сдержать свою страсть, чтобы не причинить ей боли.

Он никогда не причинит ей вреда. Никогда.

Так что обнаружить его рядом в темноте было не столько страшным, сколько необычным. Почему он здесь? Кресло его было обращено к окну, и значит, он вовсе не стремился смотреть на нее спящую.

Ее гордость зашевелилась. А собственно, почему он не смотрит, как она спит?

Она села на постели и резко прошептала:

— Почему ты здесь? Неужели ты не можешь доверить ее мне даже на одну ночь?

Рука на подлокотнике сжалась в кулак. Он медленно, устало поднялся на ноги.

Глядя на это, она немного отодвинулась от края постели, натянула на грудь простыню, что было довольно глупо, так как он уже не раз видел ее грудь, но об этом она думать не станет! Простыня вроде как делала ее менее уязвимой.

Затем он повернулся к ней, и у Лорел перехватило дыхание при виде горечи на осунувшемся красивом лице. Сердце пронзила острая боль.

— В чем дело? — прошептала она, забыв о настороженности. — Скажи мне.

— Я… — Он провел рукой по лицу. — Я не могу… я не осмеливаюсь заснуть.

Кошмары. Сны, которые были не снами, а воспоминаниями, ее рука импульсивно поднялась… потянулась к нему. Лорел с тревогой поглядела на свою руку. Что она творит?

Он не должен страдать один, погружаясь в эти воспоминания.

Он посмотрел на ее руку. Непонимающе, словно не смел поверить, что это правда. Он не двинулся к ней, отчего она лишь раскрыла ладонь, призывая его приблизиться.

«Я не хочу, чтобы он приближался. Я не могу видеть, как он страдает в одиночестве».

Он сделал один-единственный шаг вперед, и половица скрипнула под его тяжестью. Он вел себя как дикое пугливое животное, сильное, но нерешительное, ласковое и ранимое существо, неуверенное в том, как его примут.

Она не убирала протянутую руку, теперь более уверенная в том, что делает. Ей нечего было терять. В этот вечер в ней родилась благодарность к нему. Сегодня он подарил ей Мелоди. Он берег Мелоди и разыскивал ее мать, только ошибся в своих расчетах. Ее все равно бесило, что он считал, будто в постели с ним была Амариллис, однако Лорел должна была признаться, что за последние дни ее обида на это как-то смягчилась.

Джек смотрел на тонкую белую руку, светящуюся в лунном свете каким-то призрачным блеском. Она была маленькой и хрупкой, такой слабой, таким бесполезным оружием в окружающем его темном и кровавом мире.

Но это была его спасительная нить. Его последняя и лучшая надежда.

Его рука шевельнулась.

Он с удивлением понял, что его тело по собственной воле движется сквозь пустоту, сквозь пространство, сквозь годы одиночества и мрачного отчаяния, чтобы коснуться…

Ее тонкие пальцы обхватили его пальцы, согрели его ледяную кожу, поначалу очень бережно, только слегка касаясь, только придерживая…

Но затем она начала его притягивать.

Она тянула его к себе, понемножку, нерешительный шаг за неуверенным шагом, пока его колени не дотронулись до постели. Тогда она выпустила его руку и похлопала ладонью по матрасу со стороны спящей Мелоди. Как сомнамбула, он опустился на этот матрас, улегся поверх покрывал, медленно позволил голове пристроиться на свободной части подушки Мелоди.

Лорел строго и неулыбчиво смотрела на него, потом заложила за ухо темный локон и задумчиво проговорила:

— Ты можешь не спать, но должен отдохнуть.

Потом она снова улеглась, обвив своим телом Мелоди, и закрыла глаза.

А для Джека этот чердак быстро превратился в тайный маленький мир, где время и прошлое больше не давили на него всем весом. С Лорел, как и с Мелоди, он чувствовал себя живым. Он мог разговаривать, и думать, и чувствовать, как не мог многие годы. Находясь с ней рядом, он мог дышать.

«Когда я с ней, я настоящий, я живой».

Если бы только он смог каким-то образом вернуть себе ее доверие. Он едва осмеливался думать об этом, но надежда, мысль об этом не покидала его. Она брезжила на горизонте его сознания, как долгожданный восход. Всего на расстоянии волоска от него находилось будущее, полное таких теплых и сладостных возможностей, — будущее, содержавшее все, о чем он только мог мечтать. Джек долго лежал тихо, прислушиваясь к ровному дыханию Лорел, переходя от бодрствования к дремоте. Нет, он не станет спать. Не станет подвергать Лорел и Мелоди своим кошмарам. Но все равно лежать рядом с ними было прекрасно. И сон ему вовсе не нужен!