Читать книгу "Незаменимый вор - Александр Бачило"

– Что это? – спросила Ольга.

– Не знаю. Но мне это определенно что-то напоминает... Где-то я видел такую штуку, только очень давно, еще в детстве... Вспомнил! – закричал он вдруг. – Ну конечно, в детстве! Мы тогда ходили на железную дорогу гвозди плющить!

– Что делать? – не поняла Ольга.

– Берешь гвоздь, – пояснил Христофор, – кладешь на рельсу, поезд проходит, и гвоздь сплющивается!

– А зачем это?

– Зачем! – Христофор усмехнулся с видом превосходства. – Вам, девчонкам, этого не понять! – он подбросил пластинку на ладони, немного подумал и сказал:

– Вообще-то, я уже не помню, зачем. Но твердо знаю, что такие вот штучки получаются из гвоздей. Собственно, это и есть гвоздь. Сплющенный.

– Сплющенный – чем? – спросила княжна.

Гонзо внимательно посмотрел на нее, и вдруг улыбка сошла с его лица.

– Сплющенный – чем?... – повторил он деревянным голосом.

Пронзительный, тошнотворный скрежет в ту же секунду наполнил собою пространство. Охотники разом обернулись. Та часть площади, по которой они недавно прошли, медленно поднималась позади них и становилась стеной.

– Бежим! – крикнул Гонзо своим спутникам. – Это ловушка!

Они бросились бежать, но сейчас же увидели впереди вторую преграду, такую же высокую и бесконечно длинную. Достигнув высоты десятиэтажного дома, обе стены тронулись с места и с нарастающей скоростью понеслись навстречу друг другу. У охотников, попавших в ловушку, одновременно вырвался вопль ужаса. Но и в собственном крике, также, как в этом отвратительном скрежете, они вдруг узнали звуки, которые уже слышали, сидя в засаде на острове.

– Выскочить! – прохрипел Христофор. – Сбоку!

Он схватил Ольгу за руку и потащил ее влево – к тому краю площади, который был ближе и не проявлял пока попыток превратиться в стену. Там, почти на недосягаемом расстоянии, покачивались от свежего вечернего ветерка длинные, колючие стебли репейника. Какими желанными и нежными казались они теперь!

Стены сближались все быстрее, но просвет между ними, тот последний выход, к которому так стремились охотники, был еще довольно широк. У Христофора появилась надежда. Оставалось пробежать каких-нибудь три десятка шагов до края площади, и они спасены!

Но в этот момент черная каменная твердь, по которой они бежали, покрылась вдруг трещинами, вздыбилась бугром на их пути, а затем рассыпалась на куски. Из образовавшейся дыры волной хлынула маслянистая, радужно переливающаяся жидкость. И сейчас же куски камня, края дыры и большое пространство перед ней, на которое попала жидкость, засверкали чистым серебряным блеском.

– Стой! – завизжала Ольга. – Это констраква!

Но Гонзо остановился бы и без ее крика. Навстречу ему из дыры, взламывая камень и разбрызгивая констракву, выползало белесое червеобразное тело, покрытое, словно чешуей, шестиугольными хитиновыми щитками. Сначала Христофору показалось, что перед ним такой же «ерш», размером с цистерну, как тот, что плескался на его глазах в озере, неподалеку от острова. Но он ошибся. Чешуйчатый червяк оказался лишь рылом гигантской твари, вылезающей из-под земли. Когда на поверхности появилась ее голова, каменное покрытие площади треснуло у самых ног Гонзо. Стреляй же, граф, лихорадочно думал Христофор, почему не стреляешь?

Что-то вдруг больно ткнуло его в спину.

– Что ты стоишь?! – прокричала Ольга, – хватайся!

Только теперь он увидел метлу в ее руках. Это был последний шанс спастись, потому что обе стены, грохочущие и несущиеся, как цунами, были уже совсем близко. Гонзо не заставил себя упрашивать и ухватился за черенок метлы. Граф уже держался двумя руками за ее комель. Ольга вспрыгнула на метлу верхом и выкрикнула заклинание. Подъемная сила резко оторвала экипаж межмирника от земли. Христофор увидел, что черенок изогнулся дугой. В следующую секунду он с хрустом переломился пополам, и трое охотников за ифритами упали на землю. Гонзо больно ударился коленями о проклятое твердое покрытие. Он застонал, но не от боли. Спасения не было. Узкая полоса неба между двумя нависающими стенами готова была исчезнуть. Сейчас они погибнут, раздавленные, растертые в порошок невообразимыми каменными жерновами...

Последним усилием Христофор подполз к Ольге, лежащей неподвижно, приподнял ее за плечи и повернул лицом к себе.

– Оля! – крикнул он сквозь нарастающий скрежет. – Я давно тебе хотел сказать, Оля...

Оглушительный удар оборвал его крик...

Предание о пятом ифрите

... О, сверкающий бриллиант в короне царя небес! Нет большей награды для усердного рассказчика, чем благосклонное внимание того, кому внимают тысячи подданных! Позволь мне, ничтожнейшему из повествователей, чье имя недостойно упоминания рядом со славными именами любимца пророка Набикула и великого воина Мукаддаса, лишь кратко пересказать историю, принесенную ими в мир. Ободренный милостивым соизволением достойнейшего из властителей, я продолжаю историю Адилхана, падишаха Хоросана.

Жизнь едва теплилась в недвижном теле падишаха, когда он, раненый в грудь, был принесен в Аренжун – город, служивший убежищем людям, чьи предки волею судеб оказались в стране, населенной демонами. Если бы не рана падишаха, он вместе со своим верным Фаррухом наверняка подивился бы жилищам аренжунцев, выдолбленным прямо в скалах. Дома и дворцы, мастерские ремесленников и конюшни были искусно замаскированы, двери, окна и дымоходы (используемые только по ночам) так точно вписывались в неровности скал, что разглядеть их сверху было невозможно. По-видимому, жители города больше всего опасались именно крылатых врагов. У входа в каждый дом из земли торчал длинный заостренный кол, нацеленный прямо в небо. Воины Хоросана не удивлялись этим предосторожностям, вспоминая гигантскую птицу, напавшую на их корабль у берегов острова.

Но Фаррух не замечал ничего вокруг. Все его внимание было отдано другу и повелителю. Адилхан слабел с каждой минутой. Горящий лоб его был покрыт испариной, глаза закатились, с языка срывались бессвязные обрывки речей.

Процессия, состоящая из воинов двух армий, в сопровождении любопытных горожан проследовала через весь город к храму. Снаружи он представлялся лишь наибольшей из городских пещер, но внутреннее убранство заставляло забыть о скромности фасада. Резные колонны и огромные статуи из нефрита соседствовали с золотыми украшениями, способными составить богатство целого царства. Рубиновые светильники, оправленные в платину, заливали храм кровавым светом, отчего тени в глубине колоннады становились еще гуще, а статуи казались более зловещими, чем замышлял создавший их скульптор.

Попав в это царство полумрака, Фаррух еще больше нахмурился. Негоже правоверному мусульманину, каким был его повелитель, обращаться за лечением к служителям темного культа. Но выбирать не приходилось. Именно здесь готовился яд для копья, поразившего падишаха. Значит, и противоядие, если оно существует, можно найти только здесь.