Читать книгу "Про зло и бабло - Макс Нарышкин"
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он облизнул сухие губы и улыбнулся.
— Скажите, Чекалин, вам хотелось сделать что-то большое в этой жизни? Я не имею в виду заработать много денег, переспать с тысячей красавиц. Сделать просто так, бесплатно, чтобы потом вспоминать это с удовлетворением?
Кажется, я догадался, куда мы едем. Мы медленно, но уверенно приближаемся к территории СОС.
— Если вы о Молчанове и Старостине, я с удовольствием свернул бы им шею.
«Ауди» налетел на выступающий из асфальта колодец, и нас подбросило.
— Не жалко машину? — спросил я, когда то же самое повторилось через сотню метров.
— Скоро она мне не понадобится, приятель.
Когда до СОС оставалось не более двадцати минут, он глухо и быстро заговорил. Видимо, сказать нужно было много, а из-за моей задержки в квартире на минуту у него совсем не осталось времени.
— Повторяю: Старостин и Молчанов — наемники. Старостин не хозяин компании. Если хотите, он исполняющий директор. В СОС находится человек, который контролирует весь ход событий, и искать его следует среди тех, кто абсолютно здоров и не имеет больных родственников.
— Раисамаксимовна не подходит для этой роли?
— Она больна, — возразил он. — Впрочем, мое расследование показало, что у нее запущенная форма бронхита… Не знаю, Чекалин… Мои принципы поиска позволили понять, что лиц, подходящих на роль «серого генерала», немного, но все-таки достаточно, чтобы потерять уйму времени на их установление. У меня времени нет, — последние слова он произнес с тоской. — Нет у меня этого времени… Через месяц я слягу, и никакое мужество не поднимет меня с постели. Не знаю, насколько далеко вы продвинулись за это время в познаниях медицинского характера, но что рак — это патологическое разрастание ткани, вам, должно быть, известно. Онкологическое заболевание — это длительный, хронический процесс, развивающийся в организме десятки лет. При своем росте опухоль не сопровождается никакими болезненными ощущениями. Человек многие годы не считает себя больным в связи с полным отсутствием симптомов. Клиническая картина становится ясной лишь в финальной стадии, и прогрессирование опухолевого роста, как правило, наступает при резком снижении уровня иммунитета. Так вот, если взять работоспособность иммунной системы за математическую величину, то у меня она имеет значение нуля. В любой момент со мной может случиться криз, и тогда я больше не ваш ведущий, а вы не мой ведомый. Компания продолжит существование и еще тысячи людей уйдут из жизни, оказавшись раздавлены этой машиной. СОС лечит рак, но убивает людей больше, чем умерло бы от рака.
Я резко дернул плечом. Мой тик не укрылся от его внимания.
— Да, да, парень. Я не оговорился. «Убийца рака» — сенсационный препарат, и он на самом деле уничтожает болезнь века. Он стоит дорого, очень дорого… Он гарантирует здоровую жизнь… Но когда один встает с больничной койки совершенно здоровым человеком, сотни людей ломают себе кости и судьбу меж шестеренок СОС.
Внезапно машина свернула с направления, ведущего к СОС, и я понял, что мы следуем в Серебряный Бор.
— Мы сбились с курса?
— Черта с два, — невозмутимо отреагировал незнакомец. — Скоро ты увидишь дом, от порога которого Сергей Олегович Старостин начал свой славный путь.
Еще четверть часа мы молчали, думая каждый о своем. Я, например, уверен, что об одном мы думать не могли, потому что я думал об Ирине. Мое признание и исчезновение — это как раз то самое, от чего врачи рекомендовали беречь мою девочку. Однако сейчас речь шла не о стрессах, а о банальном ноже. Когда я спросил, не угрожает ли Ирине та опасность, что угрожала мне в квартире, он со свойственной ему невозмутимостью ответил:
— Ни в коем случае. СОС убивает только по необходимости. Ирина не вписывается в круг их интересов. Если бы Молчанов убивал всех, с кем живут или жили интересные ему фигуранты, пол-Москвы было бы вырезано.
— Что это за развалюха?
— Это приют для бездомных… — выключив двигатель, он распахнул дверцу, и я последовал за ним.
Дверь была открыта, что неудивительно для такого заведения. Красть тут, конечно, нечего, зато любой страждущий может беспрепятственно войти.
— История началась отсюда, в тот год, когда тебе только-только исполнилось четырнадцать… — говорил он почему-то шепотом. За одной дверью последовала вторая, а после и третья. — Старостин пришел в этот приют в сентябре 95-го, и он умирал от рака. Ночью в приюте объявился мужчина, и он был встречен двумя сиделками. Старостин умирал, а незнакомец утверждал, что ему оставлено от Сергея Олеговича некое имущество. Сиделки пропустили его наверх, а через полчаса незнакомец спустился и уехал. После его ухода на полу приюта остались лежать две старушки и сторож…
— И что было дальше?
Мой спутник остановился посреди скверно освещенного холла, и глаза его блеснули нездоровым огнем.
— О! Это целая история!.. Мне пришлось потратить пять месяцев, чтобы реконструировать события, случившиеся двенадцать лет назад. В то утро больной нищий бродяга Старостин проснулся совершенно здоровым человеком…
Наступил рассвет, и мученик Сергей проснулся…
…в ожидании страшной боли. Боль отступала под утро, но набрасывалась с новой силой всякий раз, когда он в полузабытьи открывал глаза. Он приготовился встретить ее, но она не возвращалась. Поняв, что случилось странное, он вдруг с изумлением понял, что вместе с болью из груди ушла и та трепетная любовь, которая позволяла терпеть страдания и превозмогать спазмы.
Не на том ли он свете?
Но нет, в царствие Его не бывает зловонных матрасов, наполненных нечистотами ведер и скрипучих полов. А здесь доски скрипели с такой силой, что, казалось, это ступени в ад.
Опустив ноги на прохладный пол, Старостин прислушался к звукам на первом этаже. Десятки голосов скрежетали, сливаясь в единый гул, и это было удивительно. В приюте еще никогда не было так шумно.
Опираясь на всякий случай на перила, хотя никакой нужды в этом не было, Старостин спустился по лестнице и увидел, что весь первый этаж заполнен людьми в форме. Десять или двенадцать милиционеров и столько же остроглазых людей в штатском бродили по приюту, бубня что-то себе под нос и друг другу.
— Что здесь происходит? — привычно больным голосом, хотя в этом уже не было никакой необходимости, спросил Старостин у седовласого полковника, стоящего посреди залы с заведенными за спину руками.
— Кто вы? — услышал вопрос Сергей Олегович и тут же ответил:
— Я постоялец…
— Беднягу месяц назад начали отпаивать, он не ходячий совсем, ссыт под себя, товарищ генерал, — просвистел беззубым ртом убогий Федька, житель пятой палаты. — А Антонину-то и Ангелину, того, прикончили, Сергий… И Макарке хрипатку перерезали…
Старостин сглотнул слюну и посмотрел на пол. Там, под вспышками фотоаппаратов, лежала сиделка Ангелина. Крови из сухого тела вышло немного, но положения вещей это не меняло: старуха лежала на полу, а рядом красовался нож с бурым от застывшей крови лезвием.
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Про зло и бабло - Макс Нарышкин», после закрытия браузера.