Читать книгу "Хищный аленький цветочек - Дарья Донцова"

– «Земную жизнь пройдя до половины, я очутился в сумрачном лесу», так говорила нам преподаватель по криминалистике, – вздохнул Егор. – Чаща густеет, свет пропадает. Федор член преступной группировки и заодно гений.

– «Каков он был, о, как произнесу! – Тот дикий лес, дремучий и грозящий, чей давний ужас в памяти несу», – процитировала и я. – До твоего педагога строчки про лес сказал Данте Алигьери. Вернее, он их написал в своей поэме «Божественная комедия». Не думаю, что Федя причастен к похищению женщин. Елена Львовна восхищается его картинами, считает приемного сына великим творцом и не стала бы впутывать его в преступления. Но именно про Федора в Интернете поместили самый зловещий рассказ. В десять лет он задушил брючным ремнем спящего отчима. От колонии мальчика спас возраст. Убийцу отправили в детдом, неродной отец был его единственным родственником. Еще в Сети указано, что Федя с восьми лет наблюдался у психиатра, страдал припадками ярости, поколотил соседку, которая усыпила свою больную собаку, громко пообещал ночью воткнуть ей в сердце нож за то, что она лишила жизни пса. Через год он напал на учительницу, которая постоянно придиралась к его однокласснице, ставила той незаслуженные двойки. Карманов с детства являлся борцом за правду и наказывал тех, кто, по его мнению, издевался над другими. Тебе не кажется, что перед нами идеальный «ангел-мститель»? Елена Львовна обсуждает в кабинете, как похитить очередную жертву, Федор подслушивает под дверью и убивает тех, кто избивал или еще как-то мучил несчастных.

Бочкин снова открыл ноутбук.

– Интересно, откуда «Секрет Скелет» берет информацию?

– Ты не понял? – удивилась я. – Люди выбрасывают ее туда анонимно, стучат на друзей, знакомых, коллег.

– Странно, – не успокаивался полицейский.

– Да нет, – возразила я. – Белка мне рассказывала, что в советские времена народ писал доносы в отдел кадров, в партком, в КГБ, а сейчас появился Интернет, и все дерьмо полилось в Сеть.

– Я о другом говорю, – перебил меня Егор. – Если почитать сообщения на сайте, то они в основном такие: «Маша Иванова, *censored* крашеная, спит с моим мужем». Или: «Мой начальник берет взятки». То есть примитивный компромат, хотя подозреваю, что не всегда честный. Например, как тебе заявление: «Крутиков Николай не платит шесть лет алименты, он давно болен сифилисом»?

Я усмехнулась.

– Женщина не получает никакой материальной помощи от бывшего мужа, обозлена на него, отсюда и фраза про венерическое заболевание.

– Вот-вот! А про компанию Козиной правда выложена, – продолжил напарник. – Кто-то проделал большую работу. Но самое интересное другое. Инфа о Вадиме, Веронике, Юрии, Асе, Никите не скрывается, на всех дружков Козиной есть компромат. А о самой Елене Львовне ни слова! Про грешки хозяйки галереи сайт помалкивает.

– Может, она безгрешна? – предположила я.

Бочкин пробежал пальцами по клавиатуре.

– Елена Львовна Козина, по первому образованию медсестра, вышла замуж за Григория Петровича Михайлова, художника-инвалида, за которым до брака ухаживала. Михайлов развелся с первой супругой и расписался с заботливой Козиной. Через семь месяцев после регистрации брака Елена родила дочь Аврору. Григорий ребенка не признал, девочку записали Козиной, но с женой он не развелся. Через шесть лет художник умер, Елена получила половину особняка, где он жил и в которой проживает по сию пору она, и большую коллекцию картин, ставшую основой открытой ею галереи. Первая жена Михайлова попыталась опротестовать завещание, заявила, что Елена разбила ее семью, охмурила Григория, женила его на себе, изменяла ему и в конце концов убила инвалида, чтобы заполучить его богатство. И вообще Михайлов, принимавший большое количество лекарств, в последнее время сошел с ума, его завещание недействительно. Но у первой жены ничего не вышло, Козина стала известной галерейщицей. Так почему «Секрет Скелет» умолчал об этой истории?

– Не знаю, – растерялась я. – Вероятно, доносчики о ней не знают.

– Я не психолог, – протянул Гоша, – но тексты про эту компашку все похожи, в них встречаются одинаковые фразы, обороты речи, и автор совершает идентичные грамматические ошибки. Вот, например, в кляузе на Мухину есть слова: «Она очень стараеться». И те же в сообщении про Чистякова: «Он очень стараеться».

– Их писал один человек! – подпрыгнула я.

Бочкин оперся локтями о стол.

– Вернемся к твоей версии о Федоре. Предположим, Козина и К° устраивают совещания, обсуждают на них свои жертвы, их окружение, а Федя их подслушивает и таким образом узнает, кто мучает женщин. Это возможно. Но художник не идиот, он должен был понять: его приемная маменька с дружками зарабатывает денежки, не только выставляя картины на продажу, но и торгует живым товаром. Почему Федя сделал объектом своего мщения отца Кати Сизовой и Жанну Львову, а не взялся за Мухину, Никитину и остальных?

– Ну… он же маньяк… значит, сумасшедший, – после небольшой паузы ответила я. – У него своя логика, нам ее не понять.

– И нет доказательств, – развел руками Егор. – Да, ты увидела в студии неоконченные «ладошки». Молодец! Но, вероятно, тебе, человеку далекому от живописи, миниатюры просто показались идентичными, а эксперт скажет: «Нет, ребята, Федор не имеет отношения к тому, что подсунули Львовой и Сизову».

– Федя точно знает об убийствах! – закричала я. – Он написал картину с названием «Дорога. Дорога к счастью». Жуткий сюжет, сейчас постараюсь в подробностях описать его тебе…

Бочкин молча выслушал мой рассказ, потом уточнил:

– Ася велела убрать полотно?

– Спела песню про акварельные краски, которые прямо сразу выцветут, если на них упадет хоть один солнечный лучик, – засмеялась я. – А Леонид утверждал, что Федор сам выбрал стену для размещения картины, потому что хотел сделать холст центром инсталляции. И рабочий приволок ящик с вещами, которые художник собрался развесить вокруг своей картины, – старые платья, блузки, обувь…

– Странная идея, – не дал мне договорить Егор. – Кому интересно таращиться на барахло?

– Это инсталляция, – повторила я, – не ищи в ней смысл.

– Но он должен быть, – уперся полицейский.

– Нынешним летом в одном выставочном зале появилась женщина только в ошейнике и поводке, который держал в руках второй участник представления. Он был непонятного пола, замотан с головой в ярко-красное одеяло с надписью «Ух». Сбежавшимся журналистам стоящая на четвереньках голая особа сообщила: «Наша инсталляция посвящена смерти эмоционального начала внутри оболочки вселенского рацио».

– И их не забрали в психушку? – поразился Егор.

Я пожала плечами.

– Вроде нет. Их выходка – творческое самовыражение. Тетка заявила: «Я живая картина…» Стоп!

– Что такое? – насторожился Егор.

– Да вот в голову неожиданно пришло… – пробормотала я. – Вдруг место преступления – тоже инсталляция?