Читать книгу "Седьмая пещера Кумрана - Грэйм Дэвидсон"

Они взобрались на вершину холма к старому маяку и пообедали, любуясь захватывающим видом океана и побережья до гор Южного острова. Рубен хмелел от счастья. Он снова чувствовал себя молодым.

— У тебя есть какая-нибудь ужасная тайна? — спросила Анна, когда они возвращались к машине, чтобы ехать в Веллингтон. — Я как-то спрятала деньги от мужа и купила на них обновку. Он бы побил меня, если б узнал. Ты когда-нибудь что-нибудь прятал?

— Только желание заняться с тобой любовью. Прятал от себя, да и от тебя, наверно, тоже.

— Нет. У тебя не очень получалось. Ты часто смотрел на меня как на женщину, с которой не против познакомиться ближе… Больше никаких тайн?

— Если я тебе расскажу, они перестанут быть тайнами.

Они рассмеялись.

Вернувшись к Рубену, они под бутылку вина съели рыбу, разогретую в микроволновке, и выпили кофе в гостиной.

— Прости. Из меня никудышный хозяин. Я вспотел после прогулки. А ты? Надо было предложить тебе душ до ужина. Хочешь сходить сейчас? Можем принять душ вместе. Ты потрешь спинку мне, а я тебе.

Они расхохотались.

— Здорово. Потереть кому-то спинку… Какая романтичная мысль, — со смехом отвечала Анна. — Давай ты первый пойдешь в ванную, а я пока уберу со стола. Так будет справедливо, ты так добр ко мне. Я хочу что-нибудь для тебя сделать. Позволь мне. А потом я тоже приму душ и наведу красоту специально для тебя, в качестве сюрприза.

Рубен не спорил. Он поспешил наверх, скинул одежду и встал под теплый успокаивающий душ.

Вытираясь и чистя зубы, он напевал «Оду радости» из Девятой симфонии Бетховена. Потом задумался, что надеть: пижаму и рубашку или только рубашку — нет, еще полдевятого, слишком рано, чтобы укладываться спать. Рубен надел чистое белье, свежую рубашку и штаны, выложил полотенца для Анны и спустился в гостиную.

Она обняла его в дверях.

— Ты так соблазнительно пахнешь. Пойду в душ.

Рубен решил проверить почту. Фотографии от друга — новорожденный внук, миниатюрная копия Уинстона Черчилля. Реклама средства для увеличения члена, после чего женщины якобы с ума сходят от оргазмов. Уничтожив сообщение, Рубен улыбнулся. Анна считала его хорошим любовником.

Третье письмо — предложение дешевой виагры для решения сексуальных проблем — удалил сразу. В ожидании Анны Рубен ввел пароль программы, которую установил после взлома. Она тайно записывала все действия пользователя — как раз для родителей, следящих за детскими развлечениями в Интернете, и супругов, проверяющих, не отсылает ли вторая половина писем любовнику.

— О нет, нет, только не это!

У Рубена вытянулось лицо. Воздушный шарик радости и страсти лопнул.

Программа-шпион доложила, что последний раз в его компьютер залезали шесть минут назад. Среди файлов и писем за два месяца искали слова «манускрипт», «свиток», «пергамент», «источник Q», «Евангелие». История поиска была очищена, чтобы при обычной проверке не осталось никаких следов.

Рубен снял очки и ударил себя по лбу. Мелкие странности, которые он замечал со дня знакомства с Анной, выстроились в логическую последовательность.

«Какой же я дурак! Она не знает молитвы Иисуса, говорит об иконах как о произведениях искусства, не крестится как православная христианка, да и ее замечания о незавидном положении украинских евреев… разговор прошлым вечером о возвращении древних артефактов… сегодняшние расспросы о тайнах… Познакомились, столкнувшись в коридоре. Классика. Попался на мякине. Но кто? Израильтяне? Мне говорили, что они не отступятся, но при чем здесь украинская экономистка из Чикаго? Может, она иудейка? Связана ли она со взломщиками? Может, ее шантажируют?»

Ему вдруг стало дурно и страшно. Желудок закрутило, и Рубен кинулся в туалет на первом этаже.

Что теперь делать? Вернувшись в гостиную, он закрыл программу, выключил компьютер и откинулся на диване, пораженный открытием.

— Душ просто восхитительный. Я одолжила твою рубашку.

В дверях появилась Анна в одной белой рубашке, застегнутой на пуговицу посредине. Она обманула его в лучших чувствах, но, несмотря на твердое намерение сопротивляться колдовским чарам, ее улыбка, большие сверкающие от возбуждения глаза и обнаженная уверенность разожгли угасающие угли его страсти. Пока Анна медленно приближалась, Рубен не мог оторвать взгляд от очертаний ее круглых грудей и твердых сосков, темнеющих сквозь легкую ткань рубашки. Между ними словно ничего и не произошло. Она была не менее желанна, чем прошлой ночью, ее тело призывало соединиться с нею в радостном любовном порыве.

Рубен ответил слабой улыбкой. Боясь выдать, что обнаружил ее вероломство, он опустил глаза и невольно уставился на ее ноги, туда, где заканчивалась просторная рубашка. Когда Анна шла, полы расходились, и он мельком замечал темные волосы на лобке.

— Красота, — выдохнул он. Ее ноги были не просто инструментом для передвижения или плавания. Они походили на произведение скульптора и вызывали безотчетное желание погладить, как прошлой ночью.

Она ласкала его шею и затылок, а Рубен вдыхал сладкую наготу ее освеженного тела. Не подозревая, как изменились его чувства, Анна расстегнула пуговицы, сняла с него рубашку и медленно провела руками по телу, ласково касаясь больных ребер, потом села рядом и поцеловала Рубена.

Он ответил на поцелуй, не представляя, как реагировать на ее предательство и собственные порывы страсти.

Анна приняла его нерешительность за желание не торопиться и дать ей время. Но она уже возбудилась. Взяла Рубена за руку и положила ее к себе на грудь, чтобы он почувствовал ее состояние. Рубен не стал убирать руку, чувствуя твердый сосок под ладонью. Анна нежно пробежала пальцами по его телу, бедрам, паху, ощутила его желание. Обвила ногой его ногу и принялась расстегивать молнию на его штанах.

Рубена это разожгло, как от ветра угли костра под дождем. Но холодный ливень погасил жар ее обольстительных ухищрений. Теперь он видел в ее действиях расчет опытной любовницы, набившей руку в соблазнении мужчин. Он не сомневался, что нравится ей. Но в желании Анны преобладали какие-то неясные мотивы. Рубен неохотно отнял руку с ее груди и аккуратно убрал ее пальцы со своей ширинки.

— Тебе больно? Твоя штучка попала в замок? — Анна озабоченно взглянула ему в глаза, но Рубен не дал побороть свое намерение.

— Нет, все в порядке. Я очень тебя хочу. Ты очень сексуальная. Но, Анна… Извини, я не знаю, что со мной. Мне плохо. В желудке так и крутит, голова вдруг разболелась. Слишком много солнца, — напекло сегодня у воды, — слишком много секса. Слишком много всего для такого старика, как я.

Анна опустила голову, и Рубену померещились слезы на ее ресницах.

— Ничего. Я знаю, что ты меня хочешь, — спокойно проговорила она. — Если тебе нехорошо, я помогу, чтобы мы снова могли заняться любовью. Может, дать таблетку, обезболивающее?