Читать книгу "Психоаналитик. Шкатулка Пандоры - Андрей Шляхов"

Когда все закончилось, Анна легла на бок, спиной к Михаилу, притянула его руку к своей груди, так, чтобы сосок уютно улегся в ладонь, и не отпускала долго-долго.

— Ты такой живой… теплый… — удовлетворенно констатировала Анна. — Ты потрясающий любовник, просто потрясающий… Скажи, а почему у тебя дома так холодно?

— Холодно? — удивился Михаил. — Разве? Я что-то не замечал, чтобы у меня было холодно. Выключить кондиционер?

— Нет, не надо. Я не о температуре, — Анна шевельнула плечом, — я об атмосфере. Странно, что у тебя нет никаких безделушек, вазочек, картин, памятных сувениров… Ты их прячешь?

— Я не люблю безделушки и сувениры, — после небольшой паузы ответил Михаил. — Мое отношение к вещам сугубо рациональное. Нужно — не нужно.

— Вот и я говорю — странно, — повторила Анна. — Ты такой живой, нежный, ласковый, а с виду такой рационалист. Не могу понять… Рационалисты любят совсем по-другому. У них — план. Там погладил, здесь полизал, намокла, значит, можно вставить. И делают они все без души. Я это сразу чувствую, когда с душой и когда там просто какой-то поршень ходит туда-сюда. Ты не такой, и в то же время у тебя даже магнитика на холодильнике нет, ни одного. Почему так?

— Потому что в глубине души я все же рационалист, — Михаил поцеловал Анну в плечо; после секса плечо было чуть солоноватым. — Законспирированный…

— Скорее законсервированный, — пошутила Анна, но больше вопросов не задавала.

Утром Михаил ехал на работу без сопровождения. Сначала он недоумевал, не видя позади ни «Нексии», ни «Сонаты», потом решил, что в слежку включилась третья машина, но вычислить ее не смог. Машины сзади постоянно менялись, и ни одну из них не получалось заподозрить в слежке.

16

Суббота выдалась крайне суматошной. Первый сюрприз преподнесли коммунальные службы, прокладывавшие вблизи от офиса какие-то трубы и случайно перебившие силовой кабель. Охранник сообщил удивленному Михаилу, что свет обещают не раньше четырнадцати часов. Мысленно посулив трудягам-недоумкам много всяких радостей, Михаил договорился с охранником, что тот станет провожать всех пациентов до офиса. В коридорах и на лестнице было темно, а толстый охранник не только внушал уверенность и спокойствие, но и имел мощный, прямо-таки ослепляющий фонарь.

— Все брошу, а провожу! — пообещал охранник, пряча в карман купюру с видами северного города Архангельска.

Срочная отмена сеансов обошлась бы Михаилу куда дороже.

Сам он добрался до офиса без провожатого, он бы и с закрытыми глазами мог туда дойти. По пути шарахнулся разок, когда увидел шагнувшую ему навстречу тень. Проклятые современные стекла, которые в темноте превращаются в зеркала. Нервишки, конечно, в последние дни расшатались, если так дальше пойдет, то скоро повсюду киллеры начнут мерещиться.

В офисе Михаил достал из ящика стола два фонарика (не забыв похвалить себя за предусмотрительность). Один положил на свой стол, чтобы был под рукой на всякий случай, а другой — на полочку в туалете, где не было окон — естественных источников освещения. Можно и так поработать, ничего страшного. Фонарики не сравнить с тем прожектором, которым вооружен охранник, но для небольших помещений большего и не требуется.

Второй сюрприз устроила первая из пациенток, молодая еще женщина, которая без всяких к тому предпосылок потеряла сознание посреди сеанса. Первая помощь, «Скорая помощь», отказ от госпитализации, небольшая истерика после отбытия бригады. Михаил подумал-подумал и решил, что в таком состоянии отпускать пациентку одну не стоит, и вызвал ее мужа. Вроде ничего особенного, а суета.

Третьим сюрпризом (в том, что он не заставит себя долго ждать, Михаил не сомневался, ибо бог любит троицу, и все это знают) стал звонок Илоны. Хорошо еще, что не приход, и хорошо, что в половине пятого, после ухода последнего субботнего пациента. Свет к тому времени так и не дали, но уже было все равно, потому что работа закончилась.

— Привет, воскресный папаша!

Словосочетание «воскресный папаша» не слишком нравилось Михаилу. Если уж начистоту, то совсем не нравилось. Глупое оно какое-то, во-первых, от слова «папаша» так и веет пренебрежением, а во-вторых, что означает слово «воскресный» применительно к отцовству? По воскресеньям ты отец, а по вторникам и субботам — нет? Видимо, впервые услышав от Илоны эти слова, Михаил как-то, гримасой или взглядом, дал понять, что они ему неприятны, вот и называли теперь его так постоянно. И если бы только это.

Михаил не спешил разводиться — общий ребенок, ответственность за семью, да и чувства к Илоне не сразу вдруг угасли. Он как мог пытался изменить ситуацию, продумывал свое поведение, уговаривал, объяснял. И все никак не мог понять, почему семейная жизнь дала трещину? Он же, несмотря на свою великую занятость, был неплохим мужем. Любящим, внимательным, снисходительным, терпеливым. Свои недостатки, конечно, имелись, куда же без них, но не такими уж они были грандиозными, чтобы перечеркивать все достоинства. А главное — любовь. Была же любовь! Взаимная!

Увы, несмотря на все попытки, ситуация не выправлялась. Илона начала закатывать скандалы настолько часто, что они стали привычными, доброе, хорошее, светлое исчезло совсем, а уж после того, как жена обозвала (причем не в пылу ссоры, а в довольно спокойном разговоре) Михаила тупым самовлюбленным уродом, не умеющим сделать женщину счастливой, ему стало ясно, что процесс необратим и хорошего ждать не стоит. Не умеешь сделать женщину счастливой, так не мешай ей искать счастья на стороне.

Семейная жизнь обманула ожидания, и развод тоже их обманул. Михаил собирался поддерживать с бывшей женой ровные, можно сказать, дружеские отношения, но Илона считала иначе. Упрекать, обвинять и тянуть деньги — вот ее стиль.

— Здравствуй, Илона, — еще и разговор, можно сказать, не начался, а раздражение уже накатило. — Что-то случилось?

— Ты еще помнишь, что у тебя есть дочь?

— Помню.

— И то, что на завтра у вас запланирована встреча, ты тоже помнишь?

— Представь себе — да.

— Все отменяется, потому что завтра мы с Олей едем на собеседование!

— Но…

— Но ты можешь увидеться с ней сегодня. Ты сейчас на работе, верно?

— Верно.

— Приезжай, как освободишься. Часик погуляете, а потом у меня к тебе будет разговор.

«Мне нужны деньги, — перевел Михаил. — Так уж и быть — разрешу тебе погулять с дочерью, чтобы ты был посговорчивее».

— Я, в принципе, уже освободился, — сказал он.

— Тогда ждем, — Илона отключилась.

Михаил запер офис, спустился со второго этажа на первый, пожелал охраннику спокойно додежурить, сел в машину и поехал в Токмаков переулок. Поехал не прямым путем, а дал небольшой крюк по опустевшим уже улочкам. Очень удобно и просто выявлять слежку на маленьких, коротких извилистых улочках с множеством перекрестков и сквозных переулков. Свернул, остановился — и жди, когда преследователь проедет мимо. Михаил сворачивал и останавливался раз пять, один раз даже в арку заехал, но никакого подозрительного автомобиля, такого, чтобы проехал мимо, а потом снова появился бы сзади, не заметил. Пропустить не мог — машин было мало, не ошибешься. Михаил уже начал привыкать к отсутствию слежки, но временами начинал подозревать, что слежка не прекратилась, а просто стала более изощренной, и начинал «поверяться». Шпионские игры на свежем воздухе.