Читать книгу "Сборщик клубники - Моника Фет"

— Я всегда боялась за Ютту, — призналась Имке, — боялась, что ее уведет от меня какой-нибудь незнакомец. — Она горько рассмеялась. — И вот теперь, когда она стала взрослой, мой кошмар осуществился.

— Но она-то его знает, — возразила Мерли.

— Едва ли! Никто о нем ничего не знает.

— Полиция найдет его, я уверена. С ней ничего не случится.

Мерли тоже подошла к окну и встала рядом с Имке. За окном было лето, полуголые прохожие, не подозревающие, что на самом деле они ходят по стеклу, готовому в любой момент разбиться вдрызг.

Когда он закричал, птицы с вершин деревьев взмыли в воздух. Его крик взрывом отозвался в тишине и у меня в голове. Но это был вопль не оргазма, а отчаяния. И злости. Я не пошевелилась.

— Почему? Почему? Почему?

Я по-прежнему лежала неподвижно, чтобы он еще больше не разозлился. Я не понимала, о чем он. Что случилось? Страх стал распространяться с головы по всему моему телу, пока все мои члены не налились вялой тяжестью.

Нат рыдал, уткнувшись лицом мне в шею. Его слезы катились по моей коже, будто мои собственные. Плача, он ругал меня страшными словами.

Я не понимала. Я не заглядывала ему в лицо. Мысли спутались у меня в голове. Он встряхнул меня, притянул к себе, затем оттолкнул и снова обнял. Я осмелилась взглянуть ему в лицо, о чем немедленно пожалела. Я поняла, что он убьет меня. Не знаю почему, но он хотел меня убить.

— Что это было? — спросил жену Хайнц Кальбах.

Рита Кальбах опустила газету.

— Кто-то кричал. — Они жили в безлюдном месте и замечали любой шум. — Опять молодежь. — На прошлых выходных в лесу колобродила компания молодых людей.

— Должно быть.

Хайнц Кальбах снова уткнулся в спортивный раздел газеты. Выйдя на пенсию, они могли читать сколько душе угодно. После газеты его ждал недавно начатый триллер. А потом, перед ужином, они пойдут на прогулку. Их старый пес — черно-белый кокер-спаниель — становился ленив, им под стать. И неповоротлив. Хайнц Кальбах взглянул на него, лежащего на своей подстилке. Он явно не слышал крика. Или не хотел слышать. Восемьдесят четыре собачьих года. В столь почтенном возрасте сторожевые собаки давно на пенсии.

— Почему вы не носите газовые баллончики? — спросила Имке. — Или что-нибудь другое? И почему вы обе вечно отключаете мобильные?

— Мы никогда не думали, что с нами может что-то случиться, — сказала Мерли.

— А после того, что случилось с Каро? — Имке не могла выговорить слово «смерть», боясь, что накаркает. — Вам все по-прежнему нипочем?

— Да, — кивнула Мерли, — но мы были слишком злы и расстроены, и это нас вроде как защищало. Мы чувствовали себя в безопасности.

Если Имке не закричала на нее, то лишь потому, что у Мерли был слишком сникший и виноватый вид.

— Извини, не обращай внимания, — сказала Имке, — это у меня от страха. Есть люди, которых страх заставляет умолкнуть, а я же, наоборот, начинаю разглагольствовать.

Она снова позвонила на мобильный Ютте. «Если вы хотите оставить сообщение…» Имке в тысячный раз проговорила:

— Ютта, детка, немедленно позвони! Это срочно! Я вместе с Мерли. Мы тебя ждем.

Она не хотела говорить прямым текстом, чтобы маньяк не занервничал, если услышит. Не испугался. Не напал. Много ли надо, чтобы вывести психопата из себя?

Мерли пристально смотрела в окно, будто опознала среди прохожих Ютту и пыталась заманить ее домой.

Я пошарила вокруг себя, надеясь найти большой камень или палку, но под руку мне попался только мой мобильный телефон — выпал, наверное, из сумки.

Нат лежал тихо, что пугало меня сильнее, чем его ярость. Недолго думая я размахнулась и врезала ему по голове мобильником. Он застонал и схватился руками за голову. Я оттолкнула его, вскочила и бросилась бежать.

Хорошо, что я не успела снять юбку — все произошло слишком быстро. Это была пышная короткая юбка из легкой ткани. Блузка впереди была разорвана — ему не хватило терпения расстегнуть пуговицы.

Ветки хлестали меня по ногам, камни и корни ранили босые ступни. Затем я выскочила на тропинку. Я не помнила, в какой стороне проходит дорога, и у меня не было времени вспоминать, я просто ринулась влево. Бесполезный мобильник, который от удара развалился надвое, я швырнула в кусты.

Мое тяжелое дыхание заглушало все остальные звуки леса. Стоит ли звать на помощь? Нет, не стоит. Кто меня здесь услышит? Я лишь потрачу силы на крик, еще больше собью дыхание, что было мне совсем некстати.

Нельзя было оставаться на тропе. Лучше было свернуть в лес, где Нат не смог бы меня увидеть. Отбежав от тропы метров на двадцать, я оглянулась. Никого. Может быть, от удара он потерял сознание. Хорошо бы. Я убавила шаг, потому что лес стал гуще, моя юбка цеплялась за кусты. И мне не улыбалось угодить прямо к нему в объятия, чем я рисковала, двигаясь бестолково и напролом.

— Каро, — шептала я, — Каро, помоги мне!

Теперь-то я знала, кто убил ее и что она чувствовала перед смертью.

Пес поднял голову. Затем он с трудом встал, засеменил к двери и сел там.

— На место, старина, — ласково велел Хайнц Кальбах. — Это молодняк в лесу забавляется.

Но пес не послушался. Он наклонил голову набок и тявкнул.

— Выйди все-таки и посмотри, что там, — предложила Рита. — Странно он себя ведет.

Подумав, что пес у них без меры избалован, Хайнц Кальбах взял его на поводок и вышел.

Где она? Болела голова. Руки были в крови. Она чуть череп ему не пробила! Что ж, что бы теперь ни произошло, пусть пеняет на себя.

Он вернулся на тропу и огляделся. Они зашли довольно далеко, до дороги ей добираться не менее получаса. Он успеет перехватить ее. Немного поодаль что-то чернело в траве. Ее телефон — точнее, то, что от него осталось. Хорошо, теперь она не сможет никому позвонить.

Будучи уверенным, что Ютта никуда не денется, он даже не торопился, двигаясь медленной трусцой. Спортивный, сильный, злой.

И зоркий. Он сразу приметил крохотный обрывок черной ткани на ветке у тропы. Он снял его и потер в пальцах. Это от ее юбки. Недолго ей осталось.

Пес и вправду вел себя необычно: он тянул поводок, выл и рычал. Может быть, чуял дикую кошку поблизости или другое животное. Несмотря на то что схватки с лесными кошками заканчивались не в его пользу, он каждый раз снова готов был атаковать их.

— Давай, Руди, — сказал хозяин, — делай свои дела и пошли домой.

Руди поднял ногу. Хайнц Кальбах ждал его, глядя на свой дом. Спрятанный среди берез, поросший диким виноградом, дом напоминал сказочную избушку. Когда-то он принадлежал местному лесничему, после смерти которого был выставлен на продажу, и они его купили. Им нравилось это место на опушке леса и вдалеке от деревни. Хайнц Кальбах любил лес. В лесу он чувствовал себя в безопасности. Опасны могли быть только люди.