Читать книгу "Всевидящее око - Луи Байяр"

– Да какая девушка согласилась бы встречаться с ним? – воскликнул кто-то из кадетов.

Все громко засмеялись, а улыбающийся Боллинджер сказал:

– А как насчет твоей сестры, Артемус? Разве она не дразнила Лероя?

В комнате установилась гнетущая тишина. Похоже, этот гнусный Боллинджер зашел слишком далеко. Он оскорбил женщину. В такой ситуации любой уважающий себя джентльмен должен был бы встать и потребовать объяснений. Я инстинктивно вскочил и вдруг почувствовал руку Артемуса, дернувшую меня за рукав. Лицо Маркиса-младшего было удивительно спокойным, но слова давались ему нелегко.

– Довольно, Ренди, – сказал он. – Ты знал Фрая лучше, чем кто-либо из нас.

– Вряд ли я был столь близок с ним, как ты, Артемус, – спокойно возразил ему Боллинджер.

Поскольку Маркис-младший не ответил на его выпад, в комнате вновь стало тихо. Тишина была неестественно глубокой и очень напряженной. И вдруг Артемус… захохотал. Думаю, его смех поразил не только меня. Вскоре засмеялся и Боллинджер. В их смехе не было ни веселья, ни заразительности. Я бы назвал этот смех истерическим: так смеются люди, у которых нервы на пределе. Кое-как Артемусу удалось восстановить непринужденную обстановку. Однако никто больше не отваживался тревожить призрак Лероя Фрая. Был первый час ночи. Мы все порядком устали, и разговор перешел на какие-то пустяки.

В начале второго кадеты постепенно стали расходиться. Нас осталось четверо. Я тоже собрался уйти. Артемус встал и предложил… нет, правильнее сказать, навязал себя в провожатые. Он пояснил, что лейтенант Кейс с недавних пор обзавелся сапогами на каучуковых подошвах. Всего за неделю этот дотошный Кейс застукал пятерых кадетов, накрыл три сборища курильщиков и отобрал шесть пеньковых трубок. Без сопровождения, уверял меня Артемус, я и сам не замечу, как попаду в лапы к лейтенанту.

Я искренне поблагодарил его, заверив, что постараюсь добраться самостоятельно.

– Тогда спокойной тебе ночи, По, – сказал Артемус. Он пожал мне руку и добавил: – Приходи в воскресенье на чай. Нет, не сюда. В родительский дом. Там и другие наши ребята будут.

То, что произошло дальше, тоже имело отношение к Артему су. Хотя бы косвенное. В принципе, я мог бы вам об этом и не сообщать, однако я помню свое задание: докладывать обо всем. И потому продолжаю.

Лестница Северной казармы была погружена в кромешную тьму. Спускаясь по ней, я зацепился пяткой за подступенок и, скорее всего, покатился бы кубарем вниз, если б над головой не оказалось скобы с погашенным фонарем.

Я нащупал перила и, вцепившись в них, стал медленно спускаться. К счастью, больше я ни разу не споткнулся. Пройдя несколько шагов, я взялся за ручку входной двери. И вдруг меня остановило странное, парализующее ощущение. Я почувствовал, что здесь я не один, что в темноте кто-то есть.

Конечно, будь у меня фонарь или свеча, свет легко рассеял бы мой страх. Но поскольку ни того ни другого я не имел, невозможность видеть в темноте компенсировалась необычайной обостренностью других чувств. Уши уловили негромкий, глухой звук, похожий на тиканье завернутых в вату часов. Я мгновенно понял, что за мной наблюдают. Нет, меня выслеживают. Так хищник, затаившись в сумраке джунглей, следит за приближающейся добычей. Мое понимание исходило не от разума. Мне подсказывал звериный инстинкт, пробуждающийся у человека в минуты величайшей опасности.

«Он меня убьет» – вот какая мысль пронзила меня.

Я даже не знал, кто этот «он» и какие у него основания желать моей смерти. Мне оставалось лишь ожидать удара судьбы с отчаянием обреченного.

Потянулись секунды. Я вновь попытался открыть дверь, и тут… Чья-то рука схватила меня спереди за горло. Другая рука впилась мне в затылок.

Добавлю, что вовсе не сила нападения, а его внезапность сделала меня беспомощным и неспособным противостоять напавшему. Я извивался всем телом, стараясь вывернуться из цепких рук, но все было напрасно. Потом руки исчезли столь же неожиданно, как и возникли, и я с пронзительным криком упал на пол.

Лежа на спине, я очумело глядел на пару босых ног – настолько бледных, что их бледность словно просвечивала в темноте. Сверху послышался вкрадчивый шепот:

– О, какая это женщина.

Голос! Я узнал его. Мерзавец Боллинджер – это он напал на меня!

Некоторое время он, тяжело дыша, возвышался надо мной. Затем повернулся и стал подниматься по лестнице, оставив меня в состоянии почти неописуемого возбуждения и, признаюсь честно, почти неописуемой ярости. Поверьте мне, мистер Лэндор: есть такие обиды, такие оскорбления, которые невозможно стерпеть даже во имя высшей справедливости. Попомните мое слово! Придет день, когда ягненок проглотит льва, а охотник превратится в добычу!

Вот так, мистер Лэндор, грубая жизнь вышибает нас из эмпиреев умозрительной философии… Да, забыл написать вот о чем. Когда в коридоре я прощался с Артемусом, он сказал, что очень хочет познакомить меня со своей сестрой.

Рассказ Гэса Лэндора

16

С 11 по 15 ноября

Итак, я располагал… нет, не отчетом. У меня была версия событий в изложении кадета По. Годы службы в полиции научили меня никогда полностью не доверять рассказам других людей. Взять, к примеру, столкновение По с лейтенантом Локком. Готов держать пари: там не было и капли холодной сосредоточенности, в чем меня пытался уверить мой помощник. Что же касается его намеренного картежного проигрыша Артемусу – по собственному опыту скажу: молодые люди только думают, будто играют в карты. На самом деле это карты играют ими, и пусть кто-нибудь докажет мне обратное.

Мое внимание привлек эпизод, который, как мне думается, По передал с максимальной достоверностью, избегнув своих приукрашиваний. Я говорю о загадочных фразах Артемуса и Боллинджера. Я перечитывал их снова и снова, пытаясь проникнуть в суть этого краткого диалога:

«Ты знал Фрая лучше, чем кто-либо из нас…» «Вряд ли я был столь близок с ним, как ты, Артему с…» Меня зацепили два слова: «лучше» и в особенности «близок». Я спрашивал себя: а вдруг эти разудалые парни имели в виду… близость по расстоянию? Вдруг скрытый смысл их нервозных шуток касался того, насколько близко от мертвого тела Фрая они тогда находились? Мелькнувшая мысль была лишь жалкой соломинкой, но я ухватился за нее. А перед обедом решил навестить кадетскую столовую.

Приходилось ли тебе, читатель, видеть стаю орангутангов, выпущенных из клетки? Это сравнение немедленно посетило мой мозг, едва я оказался в кадетской столовой. Представь себе две с лишним сотни голодных молодых парней, которые молча расходятся по рядам и замирают перед своими столами. Они стоят навытяжку, ожидая краткой команды: «Сесть по местам!» А теперь вообрази нарастающий гул, когда они усаживаются на скамьи и буквально набрасываются на содержимое оловянных тарелок и кружек. Чай не успевает остыть, исчезая в кадетских глотках, хлеб пожирается целыми ломтями, вареные картофелины постигает та же участь, а ломти говядины… тут вообще начинаешь сомневаться, присутствовали ли они на столах. В течение ближайших двадцати минут зал содрогается от поистине обезьяньих криков. Неудивительно, что именно здесь, в кадетской столовой, чаще всего происходят стычки и даже потасовки. Да-да, эти будущие офицеры и джентльмены, с остервенением орангутангов сражаются за лишний кусок свинины и дополнительную порцию подливы. Удивительно, как двуногие звери еще не догадались съесть столы и скамейки и не устроили охоту на обслугу или дежурного офицера!