Читать книгу "Лунная соната для бластера - Владимир Серебряков"

Элис могла бы выбрать любой из новоосваиваемых миров, и везде бы ее приняли с распростертыми объятьями. Однако оказалась она на близкой и цивилизованной Луне…

— Не только. Луна уникальна еще одним качеством. Никто здесь не пытается вмешиваться в чужие дела. Это просто какой-то оазис терпимости и сотрудничества.

Я не совсем представлял, как обстоит дело с сотрудничеством на Земле, но твердо знал, что миз Релер сильно идеализирует мою родину.

— То есть ты думаешь, что будущее у нас есть? — переспросил я.

— Да.

— Это обнадеживает. — На самом деле я еще не верил ей. Просто не хотел портить наши не совсем определенные отношения.

— Едва ли. — Элис вздохнула. — Подумай вот о чем: перед окончательным развалом любой империи — а нынешний Доминион, при всех наших хваленых демократических институциях, представляет собой именно ее — всегда наличествует период… гниения. Потом империя рушится, а тлен — остается, и трупный яд еще долго циркулирует в жилах ее потомков. А нынешние технологии позволяют во мгновение ока передавать этот яд за световые годы, но совершенно не помогают от него избавиться.

Капсула остановилась без толчка, так плавно, что я осознал это, уже когда дверь распахнулась. Вечно я ловлюсь на эту удочку. Маглевные ускорители позволяют точно регулировать скорость, и капсула ложится в захваты мягко, точно пушинка на ладонь.

На первый взгляд Город не изменился совершенно. Но я кожей ощущал, что это впечатление обманчиво. Прохожие оглядывались опасливо, словно ожидая, будто очередной удар придется мимо намеченной жертвы.

— Знаете, миз Релер, — задумчиво произнес я, — отправляйтесь-ка вы домой, а я пока выясню, что тут случилось за время нашего отсутствия.

Мы неохотно расстались, и я, свернув за угол, пристроился к ближайшему стац-инфору. Война Домов шла с переменным успехом, то вспыхивая, то сходя на нет. Счет израсходованных уже велся на десятки, но посторонних жертв до сих пор не было, хотя в результате одной из атак в куполе Розена на сорок минут отключилась вентиляция. Шеф, как сообщил мне Вилли, еще дулся на меня за мои «выходки», но работать не запрещал — и то спасибо, — а Сольвейг занималась делом Сиграма. Я соединился с ней и передал все, что мне наговорил Дэймон Аббасон.

На Сольвейг это произвело впечатление. Она поворчала немного по поводу моих методов, но предложение ущучить Дом Карела пришлось ей явно по душе. Незаконная репрография… с глубокой пластикой… серьезное обвинение. Пусть этим и займется девочка. А у меня другая работа — выяснить, кто Сиграма подставил. И каким боком связан со Службой Дом Карела… развязавший, кстати, очередную войну Домов. И заполучивший некое вирт-оружие огромной мощности. Слишком много совпадений на мой вкус.

Как там уверял Рональд — «ты не один»? Но пока я не имею права ни от кого ждать помощи. Потому что всякий, кто оказывается впутан в это дело, рискует головой.

Сольвейг сообщила мне, что в нашей комнате все спокойно. Туда я и направился.

Дома я не застал непрошенных гостей (которых в гордыне своей ожидал), и не могу сказать, чтобы меня это огорчило. Только обои подсохли — надо полагать, у Сольвейг времени не оставалось ухаживать за ними. Я сменил пакет с питательным раствором, потом рухнул в кресло перед объемом и вызвал Хиля Переса де Лару.

Групарь проявился не сразу. Я терпеливо ждал, пока пышные вирт-цветы в объеме не пропали, сменившись узким смуглым лицом лейтенанта.

— Бьено, офицер. — Видно было, как он устал. При нашей первой встрече он мог бы сойти за Ромео, сейчас ему больше подошла бы роль Дон Кихота.

— Бьено, лейтенант, — отозвался я в тон. — Как идут боевые действия?

Хиль помолчал немного для вескости, и честно ответил:

— Распадно.

Он коротко обрисовал мне положение на фронтах. Дом Л'авери пока держался, но атаки Карела становились все чаще и упорнее.

— Не знаю, чем он приманил своих хакеров, — рассказывал групарь, — но работают они как проклятые. Наша защита идет к лифту, а их демоны выводят из строя наших людей одного за другим.

Я поинтересовался, что за демоны. Если мне дорога в вирт была покуда закрыта, это не помешает информастерам Л'авери извлечь из моего терминала блоки для некоторых разновидностей. Но описанный вид мне никогда ранее не попадался. Я отнес его к группе хардовых — повреждающих аппаратное обеспечение. Демон отыскивал контакты интербрейнов и выжигал их коротким разрядом. То, что оставалось после этого от мозга, можно было рассматривать под микроскопом.

— Словно по ним каток проехался, — бросил в сердцах Хиль.

Что-то мне эти слова напомнили…

— Скажите, лейтенант, что поделывает сейчас майор Колониальной службы Роберт Меррилл? — спросил я, перебив групаря.

— Что? — удивился он.

Я пересказал свой последний свободный полет. То, что выбросило меня тогда из ирреальности, едва не раздавив, вполне походило под определение Хиля.

— Это… интересный оборот событий, — прокомментировал Хиль. — Скажите, вы уверены, что тут есть связь с убийством нашего работника Яго Лауры?

— Полагаю, связь есть, — ответил я осторожно, — но не прямая. Не удивлюсь, если Дом Карела выполняет грязную работу для Службы.

— Я тоже не удивлюсь, — мстительно согласился Хиль.

— На этом и будем основываться, — подытожил я. — Моя коллега…

— И любовница, — перебил Хиль. — Знаю.

Я подобрался.

— Простите, не знаете, — негромко произнес я. — НЕ любовница.

Хиль немного смутился.

— Простите… но вы живете вместе, и я счел логичным…

— Логичным, — согласился я, надеясь, что в моем голосе достаточно жидкого гелия. — Но не разумным.

Хиль смутился еще больше — теперь уже не только из-за того, что влез в чужую личную жизнь, но и потому, что не понимал, о чем это я. Ему и не надо понимать. Трудно объяснить, что связывает меня и Сольвейг — я хочу сказать, мне это самому себе трудно объяснить — но это в любом случае не влечение плоти. С Сольвейг такое просто невозможно. У нее заблокированы эти центры. Полностью. С двенадцати лет. Поначалу, когда мы только познакомились, меня это пугало — я знал, откуда взялся блок, и почему Сольвейг отказывается его снять и шарахается от самого слова «гипнургия», хотя знание это обошлось мне в перелом предплечья и цикл бессонных ночей, когда моя соседка по комнате во сне рыдала без слез… Потом я привык. Просто перестал воспринимать ее как женщину — только как друга.

Групарю я объяснять этого не стал — тот и без меня понял, что тему лучше сменить.

— Прошу прощения, — чопорно поклонился он. — Я не имел в виду вас обидеть.

— Я не обиделся. — И в самом деле, на что обижаться? Вряд ли мне пришло бы в голову что-то иное, будь я на месте Хиля. — Так вот, Сольвейг сейчас занимается Домом Карела. Самому Карелу предъявят обвинение в незаконной глубокой репрографии.