Читать книгу "Кровавый песок - Фридрих Незнанский"

— Дело в том, что есть другие заказчики. Дело слишком серьезно и оно…

— Можете даже не говорить мне, кого оно касается, лучше скажите ему, чтобы он заказал себе похоронный костюм и хороший гроб. Теперь ему уже никто не поможет.

— Кроме вас — никто.

Шайдлек ничего не ответил на последнюю фразу Долгова. Он отвел взгляд в сторону и пристально всмотрелся в стекло, словно мог увидеть тех, кто за ним скрывался. И совершенно непоследовательно сказал:

— Я вам помогу, или… по крайней мере, сделаю вид. Выкладывайте все и только не надо играть в прятки; зовите всех, кто там, за стеклом прячется. И… Николаев ведь тоже там?

Николаев за стеклом только покачал головой.

— Но вы можете не идти туда, — заметил Грязнов-младший. — Он не видел вас и не может быть уверенным, что вы здесь.

— Да, не видел меня, да не знает, но он уверен, что я здесь… Но я, конечно, же не пойду. Если только майор не разоткровенничается сейчас.

Майор не разоткровенничался.

— Вы и на сей раз не угадали. Алексея Николаевича нет там. Он вообще не приехал в Ясный. Он остался в Новосибирске… Годы, знаете ли, берут свое, — язвительно добавил Долгов.

Николаев за стеклом нахмурился. Все остальные напряженно смотрели вперед безо всяких эмоций на лицах, и только Щербак, сидевший за Денисом, с удовольствием ухмыльнулся.

— Ладно, фиг с ним, с этим старым козлом. Я вовсе и не собирался обсуждать сейчас подробности этой вашей мифической операции с кем бы то ни было, даже с Николаевым.

Майор Долгов достал из внутреннего кармана пиджака вдвое сложенные листы бумаги и положил их на стол перед Шайдлеком.

— Приказ о вашем помиловании. — Майор отложил в сторону лежавший сверху листок. — А это, так сказать, договор о взаимных услугах, которые мы обязуемся оказать друг другу.

— Вы действительно думаете, что, проведя год в тюрьме, я поверю в какие-то договоры?! — К тому же, они не законны.

Майор, уже уверившийся в успех своих переговоров, был неприятно удивлен:

— Слушайте, какого черта?! Но тогда, какие гарантии вам нужны?

— Гарантии?! Какие гарантии могут интересовать, когда имеешь дело с вашим ведомством, — как оно там теперь называется, — и лично с господином Николаевым.

— Не понимаю.

— Просто дайте мне шанс. А я уж как-нибудь сам им воспользуюсь. А все эти договора… можете засунуть их себе в задницу, надеюсь, что их писали не на наждачной бумаге. — И Шайдлек собственноручно порвал бумаги.

Наблюдатели за стеклом выпучили глаза.

— У меня есть несколько условий. В принципе, вполне выполнимых.

— Каких? — Долгов, само собой, был готов к этому.

— Я назову их только когда выберусь из этого города. И никаких «но»! — зарычал Шайдлек, вскочил из-за стола и, взмахнув обеими руками, врезал Долгову под челюсть наручниками.

Долгов отлетел к противоположной стене вместе со стулом.

— Вы приползли сюда, чтобы получить мое принципиальное согласие сотрудничать?! — орал Шайдлек. — Вы его получили! Теперь мы партнеры! Так давайте же детали операции обсуждать в более подходящем месте, чем эта тюрьма!!! Там же я выскажу и свои условия. Едва ли они покажутся вам неприемлемыми. Скорее, — просто смешными для человека, который последние тринадцать месяцев жил на свободе, а не здесь. А теперь — я устал от общения с вами. Сообщите мне, когда вы забронируете номер в московской гостинице, — не давая майору вставить ни единого слова, уверено и быстро проговорил Шайдлек. — Эй, вы там, за дверью! Охрана! Заберите меня отсюда!

Когда охрана увела Шайдлека, Долгов, стирая кровь с подбородка, вернулся в соседнюю комнату к пребывавшей в молчаливой задумчивости московской делегации. Окинув взглядом каждого из ее членов, майор так и не решился нарушить эту не первую уже минуту молчания. Прошло еще какое-то время, прежде чем в комнате прозвучали первые слова.

— Настоящий сукин сын… — вполне довольным голосом сказал Денису Турецкий.

— Но мы же не можем действительно выполнить его бредовые требования, — в ярости вскричал Николаев.

— В принципе, не можете, но — вынуждены, — ненавязчиво разъяснил ситуацию Грязнов-младший. — Тем более, что мы даже еще не слышали этих требований.

Тут у него в кармане сработал сотовый.

— Денис, — сказал слабознакомый, но явно искаженный от некачественной связи голос, — это я. Немедленно скажи мне, кто тебя консультирует.

— Чего?! — оторопел Денис. — Это кто говорит?

— Да я же! Чего ты притворяешься? Не хочешь называть свои источники? Ну хотя бы намекни. Я тебя умоляю!

Это брокер, сообразил наконец Денис.

— Да что случилось-то?

— Как что? Я продал бумаги, как ты сказал. Это же был просто гениальный ход!!! Из твоих десяти штук стало четырнадцать. Вот что случилось! Может назовешь источник?

— Я подумаю, — нервно сказал Денис глядя исподлобья на генерала Николава. У того на лице почему-то застыло напряженное ожидание. «А! — сообразил Денис. — Турецкий же ему наплел, что я его следователь Генпрокуратуры. Николаев небось воображет, что я сейчас по телефону его судьбу решаю».

— Ну ладно, — сказал брокер. — Когда приедешь за бабками? Вечером?

— Вечером. Но — завтра. Я в Новосибирске.

«Ай да Капитолина, — подумал он, — ай да Капля! Вот это рецепты! Неслабую девицу Турецкий оторвал. Надо ему намекнуть, что пора натурально богатеть».

Ранним утром следующего дня прибывший накануне из Новосибирска в Ясный вертолет, вылетел обратно.

Через два часа он приземлился на посадочной площадке, находившейся на крыше гостиницы «Центральная». Здесь для продолжения переговоров с Шайдлеком был забронирован номер «люкс» на четырнадцатом этаже.

Вылетевшие из Ясного на час раньше Турецкий и сыщики «Глории» все подготовили для приема важного, но опасного гостя. Система охраны гостиницы была проверена лично Денисом, с удовольствием размахивавшим корочкой Генпрокуратуры. Но, убедившись в ее эффективности, Денис не успокоился. Щербаку он велел расположиться на крыше противоположного здания и взять под контроль окна и балкон номера, в который должны были доставить Шайдлека. А сам вместе с Турецким и Демидычем остался крыше шестнадцатиэтажной гостиницы.

Было, мягко говоря, прохладно. Градусов пять-шесть ниже нулевой отметки. А вдобавок еще дул мерзкий, пронизывающий ветер. Благо долго ждать не пришлось.

Уже минут через десять вертолет с особым гостем на борту совершил посадку. Все вместе спустились на четырнадцатый этаж. Селиверстов и Демидыч, словно часовые у мавзолея расположились у входных дверей, лишая Шайдлека даже теоретической возможности бежать через дверь. А дежуривший на крыше соседнего здания Щербак, отрезал путь через балкон. Не говоря уже о четырнадцатом этаже.