Читать книгу "Героиновая пропасть - Фридрих Незнанский"

Полковник Селезнев, заместитель генерала Караваева по оперативной работе, очень удивился. Он, который обязан в первую голову именно этим заниматься, почему-то не в курсе дела, зато операцию, неизвестно из каких соображений, поручили областникам! Но в принципе какая теперь разница. Его, по сути, заинтересовал лишь один вопрос: когда начали-то? Ну и соответственно, почему уверены в успехе?

Естественно, не стал врать коллеге полковник Климчук.

— Отправились? Да вот недавно. В МУРе появилась информация о Назарове, ну и не стали рассуждать, в чьей епархии. Он же в Пушкино проживает, значит, область. Хотя группировка считается московской.

Пояснил он Селезневу и почему сам оказался в курсе. Генерал на совещании приказал ему срочно подскочить в МУР, к генералу Грязнову, и проконсультировать его по этому Борову. Селезнев покивал и yшел к себе, словно бы расстроенный, что не ему было дано поручение.

А буквально через пять минут он покинул здание и отправился в сторону метро, к ближайшему телефону-автомату. При этом он несколько раз оглядывался, проверялся, не следят ли за ним.

Не следили. Но действия контролировали. И отметили скрытой видеосъемкой, как он взволнованно набирал телефонный номер, а затем, резко жестикулируя, что-то вдалбливал своему неизвестному пока собеседнику.

Потом он сердито бросил трубку на рычаг, вытер рукавом вспотевший лоб, отошел от стеклянного гнезда с аппаратом и двинулся в сторону табачного киоска. Ну понятно, за сигаретами выходил, стало быть. Курить он срочно захотел, а свои кончились. Вон он вытащил из кармана пачку, зачем-то посмотрел внутрь, а потом скомкал и швырнул в урну.

Эту скомканную пачку чуть позже достанет из урны незаметный человек, похожий на уборщика мусора, аккуратно расправит и с удивлением обнаружит в ней с десяток безжалостно сломанных сигарет. И положит находку в целлофановый пакетик…

Филипп сидел в «опеле» на заднем сиденье с наушниками, как у плеера, на голове и задумчиво смотрел за окно машины.

Кротов находился за рулем, но и из его уха торчала маленькая отводная улитка, Филя наблюдал слева, а Алексей Петрович — справа от себя.

Шагах в тридцати впереди высился трехметровый кирпичный забор с колючей проволокой поверху. Эта ограда уходила в лес, откромсав от зеленого массива по меньшей мере целый гектар. Ну, оно и понятно: чего хозяевам-то стесняться! Им простор подавай. Опять же, по убеждению местных властей, подкрепленному нехилыми гонорарами за особое старание, чем больше того же леса находится внутри ограждения, тем для него же и лучше — присмотр, охрана, забота…

Прибыв сюда и устроив «опель» в низкорослом сосняке, несколько в стороне от мощной ограды, Кротов с Агеевым разошлись вдоль нее налево и направо. А когда встретились на этом же месте, уже имели довольно четкое представление о входах-выходах, подъездных дорожках, соседях, а главное, об основных строениях на обширном лесном участке, спускающемся к самой воде Учинского водохранилища. Действительно, выбрано, можно сказать, поистине райское местечко. И ну надо же, чтобы его хозяином был матерый уголовник, которого почему-то активно разыскивают правоохранительные органы, да все никак не могут сыскать. А он, оказывается, даже и не особо скрывается, проживает в собственном особняке, никого не боится и плюет на любые законы, кроме собственных.

Будучи натурой в некотором роде артистичной, Филя принял внешний вид бомжеватого оболтуса и приперся к самым воротам. Лбы-oxранники, не нуждавшиеся, надо понимать, в оружии, во всяком случае, ни автоматов, ни пистолетов у них не было видно, поглядели на него без опаски и привычно грубо посоветовали отваливать. На что Филя отреагировал со свойственной всякому нищему наглостью:

— А вы мне тут и на хрен не нужны! Я к самому! К хозяину, к Борису Матвеичу!

— Ага, как же, с утра ожидает он тебя… — презрительно хмыкнул охранник. — Вали отсюда, пока цел!

— Вот наймусь к нему, всех вас поувольняю к едреной фене! — продолжал куражиться Филя, вызывая хамский смех лбов, стороживших сплошные железные ворота.

А Филе, собственно, уже и не нужно было заглядывать во двор. Когда лбы открыли окошко возле калитки, Филя успел окинуть взглядом мощенный плитами двор и увидел серебристый «мерседес» с мигалкой на крыше — это ж надо такое! — и здоровенный джип чуть в стороне.

Когда встретились с Кротовым, тот сообщил, что обнаружил второй, запасной, выезд из предусмотрительно спланированного участка. Мощенная булыжником, узкая дорога спускалась почти к самой воде, а потом резко забирала наверх, к мосту через какой-то ручеек, и дальше к деревне, крыши которой выглядывали из-за бугра. Это надо будет иметь в виду во время операции. А перекрыть эту дорогу очень просто, если, к примеру, поставить на мосту да хоть и тот же «опель». Узко, не разъехаться. И на подъеме к нему скорость не разовьешь.

Вот уже после этого они и уселись в машине, включив технику.

Сперва было слышно бормотание телевизора, потом донеслись звуки выстрелов, взрывы, крики какие-то. Ну конечно, боевик показывали. Затем низкий неприятный голос сказал довольно близко:

— Вы че, вашу!.. — далее последовала цветистая и даже разудалая подзаборная брань, из которой стало ясно, что хозяин этого голоса настойчиво советует кому-то убраться вниз и там глядеть эту… И снова развернутая матерщина, обозначавшая, скорее всего, жанр телевизионной передачи.

— Все, Боров, канаем вниз! — перекрыл мат другой голос.

Теперь у Кротова с Агеевым были уже все основания утверждать, что хозяин на месте и можно начинать…

Время с этого момента стало почему-то тянуться медленнее. Вячеслав Иванович, получив информацию, задействовал свои силы, и отныне все начало развиваться по плану. Значит, внимание!

Телефонный звонок раздался в наушниках с такой силой, будто аппарат находился рядом, в салоне автомобиля.

Трубку в доме сняли, и новый голос спросил:

— Кого надо?

— Давай быстро Матвеича! — заторопился не совсем внятный тенорок: говоривший явно старался изменить свой голос. Но он волновался и потому сбивался на визгливые интонации. — Ну, чего ждешь? Бегом давай!

— Боров, тут тебя… хер его знает кто, на, я закрыл трубу, не видишь, что ли?

— Кто? — почти рявкнул уже узнаваемый Боров.

— Ты, Матвеич? Узнал? — Голос на миг зазвучал нормально.

— Ну!

— Отваливай и ложись на дно, — снова «затенорил» звонивший. — Облава.

— А что, в первый раз, что ли? А ты на что?

— Я сказал: немедленно! Там Кондрат, а это гиблое дело! Бегом! Бросай, потом разберешься! Уже едут к тебе. Все.

— Во бля-а-а… — протянул Боров, не кладя трубку, из которой уже слышались короткие гудки. Потом что-то хрястнуло, — наверное, Боров в ярости разбил аппарат, — и в наушники ворвался его крик: — Все ко мне! — И снова мат, мат, мат, удаляющийся в неизвестном направлении. И — тишина, только где-то как будто хлопали двери. Или окна — черт его знает…