Читать книгу "Дело об отравленных шоколадках - Энтони Беркли"

— Да, но как же быть с пишущей машинкой, мистер Читтервик? — вскричала миссис Филдер-Флемминг, которая всегда была за женщин.

Мистер Читтервик вздрогнул, но продолжал:

— Ах да, пишущая машинка. Об этом дальше. Но прежде я бы хотел отметить еще два момента. Мисс Дэммерс выдвигала, помимо психологических доводов, две серьезные вещественные улики против сэра Юстаса, в которых она желала нас убедить. Я не вижу ничего особенного в том, что сэр Юстас имел привычку покупать мейсоновские шоколадки для своих… своих подружек. Если подозревать всех, кто имеет обыкновение покупать шоколадки с ликером фирмы «Мейсон», то тогда под подозрением окажется половина населения Лондона. И уж конечно, даже такой неталантливый убийца, каким нам представляется сэр Юстас, осторожности ради избрал бы любой другой способ отравления, кроме своих излюбленных шоколадок, которые могли бы навести на мысль о нем как о преступнике. Кроме того, осмелюсь сказать, что сэр Юстас отнюдь не такой уж глупец, каким, возможно, его считает мисс Дэммерс. Второй момент: девушка в типографии Вэбстера узнала сэра Юстаса на фотографии и, более того, назвала его имя. И это, по моему мнению, да простит мне мисс Дэммерс, не представляется мне значительным фактом для доказательства его вины, как бы ни пыталась нам это внушить мисс Дэммерс. Я установил доподлинно, — произнес мистер Читтервик не без внутренней гордости (и он неплохо поработал, совсем как настоящий сыщик), — что сэр Юстас регулярно заказывает гербовую бумагу в типографии Вэбстера, причем на протяжении многих, многих лет. Месяц тому назад он там был и заказал очередную пачку гербовой бумага для своих собственных нужд Было бы удивительно, если бы девушка, которая принимает заказы, не узнала его, особенно имея в виду, что он человек титулованный. Так что, если девушка знает, кто он такой, ничего в этом особенного нет, — сказал мистер Читтервик твердо и убежденно. — И поскольку во многих случаях, увы, нет оснований считать алиби подозреваемого неудачным, то, следовательно, в распоряжении мисс Дэммерс в качестве изобличающих фактов остаются: пишущая машинка и, наверное, книги по криминалистике. Не хочу быть несправедливым в своих суждениях, — мистер Читтервик старался соблюдать такт, — но, мне кажется, я не ошибусь, если скажу, что дело мисс Дэммерс против сэра Юстаса целиком и полностью основано на единственном факте, свидетельствующем против сэра Юстаса, — на его пишущей машинке.

Мистер Читтервик остановился и оглядел присутствующих, ожидая возражений.

Возражение тут же последовало.

— Но вы не можете с этим не считаться! — раздраженно воскликнула миссис Филдер-Флемминг. Мистер Читтервик обиделся.

— Не считаться? Уместно ли в данном случае это выражение? Дело ведь не в том, что я ради собственной забавы пытаюсь злонамеренно отыскать слабые места в версии мисс Дэммерс. Поверьте, это не так, и, пожалуйста, поймите меня. Я движим желанием найти истинного преступника, замешанного в нашем деле. И именно принимая во внимание конечную цель, я бы хотел предложить иное обоснование такого изобличающего преступника факта, как принадлежащую подозреваемому пишущую машинку. Этим обоснованием я смогу полностью снять всякое подозрение с сэра Юстаса.

Мистер Читтервик совсем приуныл, угадывая в нападках миссис Филдер-Флемминг намек на то, что он понапрасну тратит драгоценное время членов Клуба. Роджер решил приободрить его.

— Правда, сможете? — озабоченно произнес он тем тоном, каким мать спрашивает у дочки, сможет ли она сама подоить корову, ведь это корова, с ней шутки плохи. — Очень любопытно, мистер Читтервик. И как же вы это обоснуете?

Мистер Читтервик, чуткий на ласку, весь засиял от гордости.

— Господи! Да неужели вы сами не понимаете? Никто, никто не понимает?

Похоже было, что ни один не понимает.

— А ведь у меня с самого начала мелькнула догадка, что возможен такой поворот, — в радостном возбуждении лепетал мистер Читтервик. — Ну и ну!

Он поправил очки и с лучезарной улыбкой оглядел членов Клуба. Круглое его личико светилось от счастья.

— Ну так где же ваше обоснование, мистер Читтервик? — не выдержала наконец мисс Дэммерс, когда уже всем стало казаться, что мистер Читтервик со своей сияющей миной замолк надолго.

— Ах! Ах да, конечно. Ну как же, мисс Дэммерс, обоснование это, попросту говоря, в том состоит, что вы были не правы в оценке умственных способностей преступника, а прав был мистер Шерингэм, утверждая, что за преступлением кроется человек редкого и тонкого ума (боюсь, что попытки мисс Дэммерс доказать обратное к нашему делу не имеют никакого отношения). В том-то и заключается тонкость ума преступника, что изобличающие его факты были выстроены им таким образом, что под подозрением оказался не кто иной, как сэр Юстас. И еще: доказательства, основанные на таких уликах, как пишущая машинка и книги по криминалистике, были, употребляя уместный термин, подтасованы.

И лицо мистера Читтервика опять озарила улыбка.

Все как по команде выпрямились, так и застыв в своих креслах. В этот момент их чувства к мистеру Читтервику резко изменились. Да, он знает, что говорит. Не зря он вчера вечером (а нам-то казалось, что совсем некстати) так настаивал на своей просьбе.

Мистер Брэдли даже привстал и, позабыв, что ему положено говорить свысока, восхищенно сказал:

— Черт подери, здорово, Читтервик! А подкрепить доказательствами можете?

— Да, думаю, что могу, — сказал мистер Читтервик, купаясь в лучах снизошедшей на него славы.

— Остается вам только сказать, кто преступник, — предложил Роджер с улыбкой.

Мистер Читтервик улыбнулся ему в ответ.

— О, я знаю, кто преступник.

— Что?! — вскричали хором пять голосов.

— Ну конечно знаю, — скромно потупился мистер Читтервик. — Практически вы сами подсказали мне, кто это. Мне было гораздо легче, чем вам, потому что по жребию я выступал последним. На мою долю осталось только отделить истину от вымысла в каждой прослушанной нами версии и получить последнюю истину.

Все члены Клуба с удивлением воззрились на мистера Читтервика, недоумевая, каким это образом они подсказали ему истину, от которой сами были так далеки.

На лице мистера Читтервика установилось выражение глубокой задумчивости.

— Вот теперь, наверное, я могу сознаться вам, в каком я был смятении, когда наш президент впервые выдвинул идею о расследовании этого преступления. До того времени у меня абсолютно не было никакой практики сыскной работы, я совершенно не знал, с чего начинать, а строить версию я совсем не умел. Я просто не знал, за что зацепиться. Неделя прошла, а я не продвинулся ни на шаг, топчась на том самом месте, откуда начинал. Помните тот вечер, когда говорил сэр Чарльз? Он совершенно меня убедил. На следующем собрании выступала миссис Филдер-Флемминг. И снова какое-то время я пребывал в убеждении, что она права. Мистеру Брэдли так и не удалось окончательно убедить меня в том, что он сам совершил преступление, но если бы вместо себя он назвал кого-то другого, я б и ему поверил. Однако мне показалась правильной его мысль, предполагающая, что убийство совершила брошенная любовница сэра Юстаса, — осмелев, продолжал мистер Читтервик. — Тут мистеру Брэдли удалось меня убедить. И пожалуй, это было самое важное, что я для себя извлек из всего сказанного мистером Брэдли по поводу того, что убийство было делом рук… гм… бывшей любовницы сэра Юстаса. Но уже на следующем заседании мистер Шерингэм также убедительно доказал мне, что убийцей является мистер Бендикс, и это точно и определенно. И только вчера вечером, во время доклада мисс Дэммерс, я начал прозревать, додумавшись наконец, как на самом деле развивались события.