Читать книгу "Бандиты. Красные и Белые - Алексей Лукьянов"

Он даже одеваться не стал, как был — в кальсонах и фуфайке, — так и выскочил на улицу, под дождь. Решил пойти пешком и сказать Маняше, что любит ее. Не каменная же она…

Петьке не удалось дойти до лазарета и увидеть мертвое тело любимой девушки, потому что, добежав до ворот, он услышал чью-то раздраженную тираду:

— Ты что меня, египетский хлопок, с ума свести хочешь? Ты что, думаешь, кроме твоего Пантелеева в мире больше Лёнек не осталось?!

Это был голос Юрки Очумелова. Опять, наверное, спорит со своим тупым напарником Елдыриным. Петька решил, что надо бы пропустить их мимо, не хотелось выглядеть перед сослуживцами полным дураком. Сейчас они пройдут и…

— Аргх! — раздалось во тьме, и Петька услышал, как что-то упало на землю.

Два раза. Разговор между Очумеловым и Елдыриным оборвался на полуслове.

Осторожно приоткрыв калитку, Петька выглянул на улицу. Он разглядел в нескольких десятках шагов от себя две незнакомые фигуры с белыми повязками на рукавах.

Дождь стих так же внезапно, как и начался. В просвете, образовавшемся в тучах, показалась луна.

Незнакомцы выпрямились и поволокли по грязи два каких-то мешка. До Петьки не сразу дошло, что они тащат. Мешками были мертвые Очумелов с Елдыриным.

Петька понял, отчего они с Чепаем вчера не смогли найти Ночкова. Предатель сбежал, а сейчас, видимо, вернулся со своими дружками из чрезвычайки. А что, если не вернулся, а так и остался здесь? Что, если новоприбывшие курсанты на самом деле не курсанты вовсе, а каратели и теперь режут старых чепаевцев по всей станице?!

Главное — не поднимать шума. Петька тихо прошел через двор, вывел из конюшни своего Чалого, поставил коня на крыльцо чепаевской избы. Чтобы лишний раз не привязывать, Петька вошел в дом с поводьями и зажал их дверью.

— Чепай, беда! — громко прошептал он и вдруг увидел, что Чепай не один. Кроме него в избе были Митяй из караула и какой-то незнакомый парень, совсем молодой, как бы тоже не из курсантов.

— Что случилось? — спросил Чепай. Он был встревожен и уже одет, несмотря на столь ранний час.

Петька метнулся к керосинке, затушил ее.

— Нас предали! Ночков своих чекистов привел!

Митяй и незнакомец переглянулись.

— Чекистов? Ночков белых привел, — сказал парень.

— Погоди, — перебил его Чепай. — Говори, Петька, что видел.

Петька торопливо рассказал. Митяй, услышав о смерти Очумелова и Елдырина, коротко выматерился. Незнакомец растерянно посмотрел на Петьку:

— Но они должны были начать позже! В пять утра! Перетрусов специально к ним Ночкова повез.

— Ты что, заодно с Перетрусовым? — посуровел Чепаев. — Я думал, ты шпион, а ты…

— Да нет же! — сказал незнакомец. — Я свой, наш, пролетарий! Все случайно получилось! Я помочь хотел!

— Помог, любись ты конем.

— Да погодите же! — незнакомец чуть не плакал. — Перетрусов сказал, что, если не сумеет выдать Ночкова за Чепаева, нужно из дома срочно уходить, потому что белые специально за Чепаем идут!

— Всем Чепай нужен, — усмехнулся Василий Иванович. — Просто нарасхват.

Тут незнакомец подпрыгнул на месте:

— Придумал! Конь!

Петька, Чепаев и Митяй посмотрели на «шпиона».

— Нужно коня привязать к другому дому, понятно? Чтобы его с улицы видно было.

Мысль была дельная. Отвлекающий маневр поручили незнакомцу и Митяю. Петька с Чепаем должны были открыть огонь по белым, когда они начнут штурм пустого дома.

— Не страшно, шпион? — спросил Чепаев, когда Митяй с незнакомцем осторожно выводили Чалого со двора.

— Страшно, — кивнул «шпион».

Лицо у него было абсолютно счастливое.

Чепаев

Василий Иванович никогда не думал, что станковый пулемет, поднятый на голубятню, когда-нибудь пригодится. Просто на всякий случай он каждый раз устанавливал «максима» на ключевую позицию. Как правило, пулемет стоял без дела, накрытый брезентом, пока дивизия не снималась с места и не занимала новый плацдарм.

Но вот — пригодился.

Голубятня возвышалась прямо на крыше штаба, днем с нее открывался отличный вид и простреливался весь центр станицы. Чепай с Петькой прекрасно понимали, что в темноте стрельба будет неэффективной, но выбирать было не из чего.

Главное — добраться туда раньше, чем белые закончат зачищать станицу.

Чепаев оглянулся. Все тихо, хвоста, вроде, нет.

Шли черным ходом — мимо колодца и овощной ямы к лестнице, ведущей на чердак. Из удушливого чердачного мрака можно было попасть на гремящую под ногами, обитую прохудившимся железом крышу, и вот она, голубятня.

— Чепай, а голуби?

— Тише! Пусть спокойно сидят, не враги.

Вот он, тайник. Чепай с Петькой осторожно выкатили «максим» из укрытия, сняли брезент, протерли оружие ветошью, проверили затвор, заправили ленту.

— Слышь, Чепай, а ведь совсем развиднелось. Я коня хорошо вижу.

— Подвинься, мне пристреляться нужно.

Чепай посмотрел в прорезь прицела. А ведь и впрямь — развиднелось.

Внизу послышались шаги. Петька аккуратно выглянул наружу и тут же спрятался в тени голубятни:

— Отряд. Белые.

Эх, если бы тут была пара «льюисов», а не один «максим», который никак не развернуть под таким углом… Черт, да хватило бы пары гранат, чтобы накрыть вон того казачка в бурке; он, судя по всему, командир.

Отряд прошел по улице и оказался прямо на линии огня.

— Стреляй, Василий Иванович! Уйдут, проклятые.

— Сиди тихо! — прошипел Чепаев. — Они и так у меня на мушке.

Белые не могли решить, какой дом принадлежит Чепаеву, потом заметили лошадь на крыльце — и началось.

— Кто там за тебя отвечает? — спросил Петька, услышав неразборчивый крик из дома.

— Митяй, наверное. У мальчишки голос еще не переломался.

— Раз! — послышалось с улицы.

— Ну, с богом, — сказал Чепай и повесил на грудь Льва. Поменяли глаза цвет или нет, Петька не разглядел — в голубятне было слишком темно.

— Два!

— Петька, смотри в оба. Как нас заметят, попытаются влезть.

— Не учи ученого!

— Три!

Лёнька

Дом был выстывший, пустой, хотя ушли из него, судя по всему, совсем недавно. Может, месяц назад, может, раньше.

Митяй открыл подпол, чтобы сигануть туда, когда в избу начнут стрелять. Лёнька стоял в темноте, у двери. Дверь до конца не закрывалась, поэтому, чтобы конь не ушел, Лёньке пришлось держать узду в руке.