Читать книгу "Золотая всадница - Валерия Вербинина"

– Прекрасный план, – одобрил Верчелли. – Будем сидеть и смотреть на закат вместе. – Он поцеловал своей гостье руку. – Нет-нет, позвольте мне тешить себя этой маленькой иллюзией. Я скажу прислуге, чтобы она пускала вас всякий раз, как вам захочется вновь полюбоваться на картины. Когда вы захотите получить в собственность их – и меня – только дайте знать.

И, к совершенному изумлению Амалии, он ей подмигнул.

«Нет, он вовсе не смеялся надо мной, напротив, он был совершенно серьезен, – размышляла моя героиня, возвращаясь в Тиволи. – Графиня Верчелли! – Она покачала головой. – А что? Нашлось бы немало женщин, и молодых, и красивых, которые сочли бы себя польщенными таким предложением. Это, конечно, ко мне не относится, но… Надо быть с графом осторожной, потому что теперь, когда мой план близится к завершению, любая помеха крайне нежелательна».

На следующий день ее навестил Петр Петрович Оленин.

– Как наше дело? – спросила у него Амалия.

Петр Петрович загадочно улыбнулся и ответил:

– Продвигается, Амалия Константиновна. Та восхитительная диадема, которую вы надевали в театр, вызвала у Лотты жгучую зависть. Хотите знать, за сколько король заказал в Париже украшения для балерины, чтобы ее утешить?

– Хочу.

Петр Петрович достал из кармана какую-то бумагу, развернул ее и протянул к Амалии. Та сначала посмотрела на итоговые цифры, приподняла брови и углубилась в чтение.

– Здесь значатся два заказа, – заметила молодая женщина, возвращая бумагу резиденту. – Один с бриллиантами, второй попроще.

– Который попроще – для королевы, – ответил Петр Петрович небрежно. – Она тоже видела вашу диадему и решила, что нечто подобное ей не помешает. Кроме того, теперь каждый раз, когда супруг ее чем-то раздражает, она требует для себя подарок в качестве, так сказать, моральной компенсации, так что эта парюра – только малая часть заказов, посланных в Париж.

– Как вы считаете, никто не догадался о нашей игре?

Петр Петрович задумчиво посмотрел на Амалию.

– Лично я не вижу никаких признаков, которые заставили бы меня так думать. Наш банкир действует как часы: скупает все долговые обязательства короля, а их становится все больше и больше. Казино, скачки, расходы на Лотту, а теперь еще и на королеву, которая раньше не требовала к себе такого внимания…

Амалия раскрыла веер и стала им обмахиваться.

– Нам нужно, чтобы в итоге получилась такая сумма, которую королю никто и ни при каких обстоятельствах в долг не даст. Иначе, когда я заведу с ним разговор о долгах, а он, к примеру, займет деньги у австрийского императора… вы и сами понимаете, что за этим последует.

– Еще немного, и получится как раз такая сумма, которая нам нужна, – улыбнулся Петр Петрович. – А насчет окружающих не беспокойтесь, Амалия Константиновна. Максимум, что они могут себе вообразить, – что вы надеетесь завлечь короля и таким образом добиться договора о Дубровнике.

Собственно говоря, Амалию беспокоили не столько окружающие, сколько сам король. Судя по всему, он тоже решил, что она не прочь его завлечь, и явно был настроен поддержать это намерение. Стефан уже не раз делал намеки, которые любая другая женщина поторопилась бы истолковать в самом выгодном для себя свете. Однако Амалия ничего не могла с собой поделать: иллирийский монарх ей не нравился, и все тут. Она находила, что у него глуповатый вид, и ей претило, что такие люди, как Лотта Рейнлейн, вертят им как хотят. Надо сказать, что Стефан раньше не встречал отказа, и Амалии приходилось использовать все свое искусство, чтобы держать его на расстоянии и в то же время не восстановить против себя. Другой проблемой стал Милорад Войкевич, с которым король привык делиться всем, что было у него на уме. И так как он не скрывал от адъютанта своих намерений по поводу Амалии, Милорад весь кипел. При Стефане он, конечно, сдерживался, но за порогом дворца сдержанности хватало ненадолго. Он ревновал, терзался и ничего не мог с собой поделать. Однажды он напрямик спросил у Амалии:

– Скажи, если бы он предложил подписать договор за ночь с тобой, ты бы согласилась?

Амалия, расчесывавшая волосы, обернулась. На языке у нее вертелся резкий ответ, но она встретила страдающий взгляд любовника – и смягчилась.

– Если бы это был брачный договор и я имела дело не с королем Стефаном, а с императором Наполеоном, я бы еще подумала, – сказала она с улыбкой.

Милорад с досадой стукнул кулаком по подушке.

– Наполеон! Как будто хоть кто-то его любил! Какие же вы, женщины, странные!

Он явно был взвинчен, и Амалия решила не развивать эту тему.

– Ты идешь завтра к Ивановичу на вечер? – спросил он немного погодя.

– Да, меня пригласили.

– У них отвратительно готовят, – пожаловался Войкевич. – И вообще, у тебя самый лучший дом в Любляне. Может быть, откажешься от приглашения, и останемся завтра здесь? Я скажу королю, что заболел, и попрошу кого-нибудь подменить меня.

– Я не могу. Генерал Иванович наш союзник, ты же знаешь.

– У тебя нет сердца, – вздохнул Милорад. – Думаешь, мне легко видеть, как все они на тебя смотрят?

– Кто это – все?

– Все – значит все! И король, и наследник, и Здравко Новакович, и Оленин… Даже Иванович, которому уже пятьдесят… И этот старый мерзавец Верчелли туда же!

Амалия не выдержала и рассмеялась.

– Смейся, смейся, – проворчал Милорад, – колдунья! Не зря ведь меня предупреждали, а я не поверил…

И он надулся, потому что Амалия расхохоталась еще громче.

– Колдунья – это из стихотворения Бреговича? Кто на нее посмотрит, тот и пропал?

– Нет, просто колдунья. – И он добавил несколько слов на диалекте, который Амалия не знала, но по интонации решила, что сказано что-то ласковое.

– Кстати, я давно хотела спросить… А где похоронен Брегович?

– Похоронен?

– Ну да. Он же ваш великий поэт, верно?

– Верно. Просто он еще не умер, насколько мне известно.

Настал черед Амалии удивляться.

– Как так? Он же 1803 года рождения.

– Значит, ему уже девяносто шесть лет, – подытожил Милорад. – Он живет в Любляне, где-то в Старом городе. Насколько я знаю, он почти ослеп, но из гордости отказывается принимать помощь благотворителей. Королева-мать выплачивает ему маленькую пенсию, на нее он и живет.

– И ты так просто об этом говоришь? – рассердилась Амалия. – Вот что! Я хочу его навестить! Так что узнай его точный адрес, хорошо?

– И что ты ему скажешь? – проворчал Войкевич. – Что он гений? Уверяю тебя, он и без тебя прекрасно это знает. Или ты хочешь ослепить его своей красотой? Он и так почти не видит, а ты лишишь его остатков зрения…

– Милорад! Пусти!