Читать книгу "Правду знают ангелы - Ольга Баскова"

— Прохорову Ангелину Ивановну.

Ухоженная женщина лет пятидесяти, с огромными сумками в обеих руках, кивнула головой:

— Значит, вы Катя?

— Да.

Поезд, наконец, остановился, и розовощекая проводница открыла дверь, выпуская людей из вагона.

— Давайте, я помогу вам, — Зорина подхватила одну из тяжелых сумок.

Мама Петра рассмеялась:

— Надо же, сразу сообразили! Именно в ней ваши книжки.

Спрыгнув с подножки вагона, журналистка помогла Прохоровой спуститься. Ангелина Ивановна расстегнула молнию сумки:

— Держите.

Аккуратный Сребренский тщательно упаковал оба экземпляра в толстые целлофановые пакеты. Катя прижала их к груди.

— Огромное вам спасибо! И передавайте привет Пете.

— Всего вам хорошего.

Пройдя по железнодорожному мосту, девушка подошла к остановке. Увидев, сколько народа штурмует общественный транспорт, Катя скорчила недовольную гримасу.

— Я этого не выдержу, — тихо произнесла она, глядя на людей, залезавших в маршрутки, автобусы и троллейбусы со своими многочисленными баулами. Ее творческая натура желала немедленного одиночества.

«А если я перейду на другую сторону и сяду в любую маршрутку?» — и журналистка повернулась к загорелому молодому офицеру, типичному представителю севастопольской военной братии, решив привлечь его к решению своих проблем.

— Скажите, пожалуйста, здесь поблизости есть какое-нибудь красивое тихое местечко?

Польщенный тем, что красивая девушка обращается к нему с таким вопросом, старший лейтенант (молодой человек был именно в этом звании, о чем говорили три маленькие звездочки на его погонах) с готовностью кивнул:

— Перейдите на другую сторону, садитесь в маршрутку номер семь, выйдете через две остановки — и вы очутитесь у подножия знаменитого Малахова кургана. Подниметесь по лестнице и увидите массу тихих тенистых уголков. Желаю приятного отдыха, — добавил он, с досадой подумав, что, к сожалению, никак не может составить ей компанию. Ох уж эта проклятая служба! Единственное ее преимущество — форма, она позволяет ему нравиться таким вот красавицам.

Зорина, поблагодарив любезного жителя города-героя, вскоре очутилась на противоположной стороне улицы и села в подъехавшую маршрутку. Белый микроавтобус, управляемый парнем с накачанными мускулами, вероятно, претендовавшим на чемпионский титул Шумахера, преодолел две остановки за полминуты.

— Это Малахов курган? — мило спросила его Катя, расплачиваясь.

Шофер улыбнулся, обнажив ряд белоснежных зубов:

— Он самый.

Выйдя из машины, девушка поднялась по лестнице и свернула направо. Перед ней открылась тенистая аллея со множеством уютных уголков. Она выбрала скамеечку под большим развесистым каштаном и, присев, развернула драгоценную посылку. Достала две книги в твердом переплете, средней толщины, прочитала их названия: «По ложному обвинению», «Виновными себя не признали». С волнением Катя просмотрела предисловия. Автор, кандидат историко-филологических наук, доцент Владислав Анатольевич Шумелов, писал: «Моя книга посвящается тем, кто, подвергшись арестам по ложным обвинениям, объявлялись врагами народа, были расстреляны или сосланы в лагеря. Мало кому из этих людей довелось дожить до своей реабилитации. Немногие из ныне живущих знают о страданиях, выпавших на долю их жен и детей, о чем я тоже хочу поведать.

По мере того, как я узнавал о подробностях жизни репрессированных черноморцев и их семей, мои сомнения (стоит ли писать об этом?) окончательно развеялись. Да, стоит! Хотя бы для того, чтобы восстановить добрые имена тех, кто стал жертвами произвола и ужасающего беззакония. Эту работу необходимо довести до конца, чтобы вернуть Родине имена ее верных сынов и дочерей».

Прочитав эти высокопарные строки, Зорина почувствовала, как холодеют ее руки. Именно о репрессированных севастопольцах был написан первый роман Тамары Крошиной! Тот самый, который украл у нее человек, находившийся с нею в близких отношениях! Что же, Крошина так больше и не возвращалась к этой теме или все же потихоньку продолжала собирать материалы и писала в соавторстве с мужем? Или же… Журналистка пролистала первую книгу, заметив заложенный между страницами листок. Она поднесла его к глазам и узнала почерк Сребренского. Семен Иосифович писал:

«Не знаю, Катерина, для какой цели понадобились тебе произведения моего коллеги. Спору нет, написаны они блестяще. И все же мой тебе совет: проанализируй их очень тщательно. Мне интересно твое мнение. Потом скажу, почему».

Глаза у журналистки заблестели. Она была убеждена: уж если Сребренский кое-что обнаружил, то будьте уверены: это стоит внимания. Поудобнее усевшись на скамейке, Катя открыла первую книгу и погрузилась в чтение. Повесть действительно была написана блестяще и читалась довольно легко, несмотря на сложную тему, затронутую автором. Зорина одолела ее за два с половиной часа и без перерыва, почти не чувствуя усталости, принялась за вторую.

К вечеру она уже знала, что именно искали в квартире Тамары Крошиной.

Глава 46

Раздраженный Киселев мерял шагами кабинет, изредка бросая свирепые взгляды на своих коллег, у которых было такое же дурное настроение. Объяснение этому лежало на поверхности: ну с чего, скажите, радоваться, если лето подходит к концу, а маньяка они так и не нашли? Сыщики не обнаружили и трупы четырех его жертв, что давало возможность матери Даши Мазуровой, имевшей единственную дочь, надеяться на ее счастливое возвращение. Отбывший в Москву Дмитрий Савичев, утомленный бесплодными поисками убийцы, в последние дни своего пребывания в Приреченске буквально подступал к сыщикам с ножом к горлу, требуя утвердить в деле признание Антона Снежкова и признать его виновным. Однако на это ребята не пошли. Кроме могил, зачем-то вырытых на старом сельском кладбище, ни одно показание Антона не нашло подтверждения. А еще оперативникам до слез было жалко мать Снежкова, обезумевшую после самоубийства сына и с новой настойчивостью вставшую на его защиту.

По совету супруги Скворцов попробовал было еще разок копнуть под Шумелова, но и это оказалось бесперспективным делом. Студентки, обеспечившие ему алиби, не только не отказались от своих слов, но и «вспомнили» некоторые новые факты, окончательно снимавшие с Владислава Анатольевича малейшие подозрения. Константин, внимательно понаблюдав за хорошенькими девицами, упорно доказывавшими непричастность к делу доцента, и верил им, и не верил. Удастся ли милиции прихватить этого типа на горяченьком — вопрос, конечно, спорный, а вот экзамены и курсовики с дипломными никуда не денутся. Оставалась одна надежда — на Катю. Жена говорила с Костей по телефону сегодня утром как-то очень уклончиво.

— Пока что ни о чем меня не спрашивай, — попросила она и отключилась, оставив мужа в недоумении.