Читать книгу "Небесный ключ - Нат Райдо"

Учитель Рессод не обратил внимания на посетителя. Он был занят. Поперек лавки лежал десятилетний малец со спущенными ниже колен штанами. Ребенок подвывал. А Рессод, широко размахиваясь, бил мальчика по голой заднице розгой. Иногда ребенок срывался на крик. Тогда мужчина, ненадолго прервав наказание, орал во весь голос:

— Контроль!

И избивал мальчика дальше. Тот сдерживал крик и мычал.

За мерзкой сценой наблюдало пятеро детей, сгрудившихся на грязном полу. Горячее сердце Пера, смотревшего на всю эту мерзость, выпрыгивало из груди. Очень хотелось врезать учителю Рессоду. Кулаки чесались. Да только жаль, что тот здоровый, как бык.

«Социологу нужна холодная голова. Демон его побери... профессора. — Разъяренный юноша сжал кулаки. — Послал сюда шестнадцатилетнего третьекурсника, который не сможет набить Рессоду морду! Неужели разум — удел слабых? И духом, и телом?»

Когда ярость достигла точки кипения, пелена внезапно спала с глаз юноши. Сердце забилось сильнее и вдруг притихло, прислушиваясь к чему-то, что много выше холодного разума. Реальность вокруг закачалась. Пошла рябью. И разорвалась, как ветхая ткань по нитке-основе. В лицо юноше словно прянул порыв свежего ветра. Момент истины — это так просто? Ведь Тайя явилась сейчас, и предопределение рухнуло. Сейчас, а не когда-нибудь, когда он отрастит себе кулаки. Значит, не в кулаках дело. И не в разуме. И то и другое он наверстает потом. А сейчас — наблюдать. Уклоняться от неизбежных ударов. И идти вперед. А таких, как этот Рессод, он будет бить потом. Когда войдет в силу. Нещадно будет бить.

Когда избитый мальчик, поддернув портки, отполз на охапку соломы в углу, Пер, состроив официальную мину, обратился к учителю:

— Расскажите о своих методах обучения, господин Рессод.

Тот наконец-то заметил юношу, развернулся всем корпусом и нагло спросил, уперев руки в бока:

— Чего приперся?

— Меня прислал социолог, господин Тарен. Исследование провожу.

— Знаю Тарена, — с неожиданным добродушием откликнулся Рессод. — Был плюгавым стажером, отправленным с материка в нашу глушь. Да и потом его не очень-то уважали. Поэтому поступал я не у него, а у госпожи Лайры Фантор. Она преподает еще?

Юноша немного опешил.

— Вы что, окончили Академию?

— А то как же?! — повел плечами громила. — Сорок пять лет назад. Так давай, говори, зачем тебя прислал Тарен? Я отвечу ему что-нибудь, да и дело с концом.

— Расскажите о методах обучения, которые вы применяете. — Пер мотнул головой в сторону избитого мальчика.

— Легко. В три слова хочешь?

Юноша спокойно кивнул.

— Это вот — Контроль тела. Розги моченые, рубцов после них не бывает. Они ходят сюда только потому, что я их кормлю. Полагается небольшая субсидия... Там, в столице, школьников тоже изводят. Но у нас нет ни акупунктурных игл, ни учебников, ни препаратов, чтобы делать все это по правилам. Поэтому я их луплю. Пусть учатся молчать. Контроль души у меня вот такой: задам задачу по арифметике или заставлю писать. За ошибки — луплю. Контроль души, парень, это попросту страх. Если ты не понял этого раньше, то ты — полный дурак... А в Контроле духа я сам так ничего и не понял. Мыслей не слышу, светящихся линий не вижу. Да и им, — Рессод махнул лапищей в сторону детей, — это в жизни не пригодится. Читать могут, два и два сложат. А лупить... После меня их всю жизнь другие лупить будут.

Пер возвращался домой уже впотьмах. Голодный, обессиленный собственной яростью. Сжимал кулаки. А вдруг кто полезет? Район улицы Касс — нехорошее место. Вот нападет на него кто-нибудь. Один, двое, трое. А он — в морду! И сразу — ногой! Эти дети не могут себя защитить. И не смогут. И Рессоду морду никто не набьет. Несправедливо. Обидно. До слез, демон возьми...

— Остынь.

— Их бьют, милая, — устало сказал Пер, не вдаваясь в подробности.

Крови девушки сошлись к переносице.

— Да вижу, вижу. Там эта школа как пугало. Чтобы другим неповадно было детей учить. А я ничего не могу сделать. Я не Абсолют, ты уж извини.

Юноша расхохотался, подхватил Тайю на руки, закружился по комнате. Опустил на кровать.

— Что не Абсолют— это здорово. Но проверять это нужно...

— И почаще! — Девушка блеснула глазами. Через пятнадцать минут они, обессиленные и счастливые, уже лежали бок о бок.

— Ты еще кое-что понял сегодня. Там, в школе... Юноша тряхнул головой. Он хотел ей сказать о любви. Еще раз.

— Очень люблю, — отозвалась девушка на невысказанные слова. — Сам знаешь. Но весь день я думала не о любви. Даже после той ночи...

Пер сгреб Тайю в объятия.

— Да что случилось?!

— Реальность меняется, — произнесла она снова. — Ты сам это чувствуешь.

— Я знаю, — подтвердил он.

— Привык уже. — Глаза девушки чуть погрустнели. — Я и не думала, что ты такой...

— Какой?

— Сильный. Я знаю все, что произошло с тобой за день. Реальность больше не рушится. Она изменяется. Слишком резко, непредсказуемо.

— Но почему?! — Лицо юноши вдруг стало, как у обиженного ребенка.

— А потому. Мы с тобой наконец-то решились быть вместе. Но это — не главное. Я тебе рассказала, кто я. А это уже ни в какие ворота не лезет.

— Так что? После ночи с бессмертной...

Пальцы Тайи коснулись его губ. Осторожно, но твердо.

— Нет. — Девушка обняла его, словно искала защиты. — После ночи с любимой. И вообще, Пер, мы не ужинали. Нужно поесть. Изменение реальности требует силы.

Лекции по социологии начинались с утра. Профессор Тарен принадлежал к породе ранних пташек, а поскольку студентов, ходивших на его курс, оказалось мало, то он диктовал им свои законы. Впрочем, Перу Гарну это не было в тягость. Он любил вставать на рассвете. Размяв тело, затекшее за ночь на узкой кровати, он позавтракал и поспешил на занятия. Хотелось увидеться с социологом. Самому интересно, что выйдет.

Тарен несколько демонстративно оглядел юношу с головы до ног, осмотрел костяшки пальцев. И одобрительно улыбнулся.

— Начнем лекцию, — сказал он. — Тема занятия — социальные группы.

Студенты раскрыли конспекты.

— Они разные, — сообщил прописную истину социолог. — Даже здесь, в этой аудитории, есть представители разных слоев. Поэтому друг на друга вы и смотрите, как на невидаль, уважаемые, хоть три года учитесь вместе. И так будет всегда. Представители разных слоев друг для друга — чужие. Они могут лишь заключить соглашение. Как я с сапожником. Или как некоторые из вас — с продавцами вина. Но у разных групп разный язык. Люди, естественно, понимают слова, сказанные на улице. Иногда даже осознают смысл, вложенный в них. Ведь у каждого есть удовольствие и недовольство, симпатия и антипатия. Жажда и голод. Мо каждая социальная группа их выражает по-своему. Я сейчас докажу. Кто из вас бывал в порту?