Читать книгу "В час ворон - Дана Эльмендорф"

нее в руках. Желая увидеть, что внутри, я пересекаю комнату к ней. Густой воздух замедляет меня. Я пытаюсь прорваться сквозь него…

Напряжение спадает, и я вваливаюсь в шикарный кабинет. Я размахиваю руками, чтобы удержать равновесие. Под ногами роскошный восточный ковер. Суровый книжный шкаф набит книгами по юриспруденции. Адэйр сидит за огромным столом из красного дерева. Напряжение ее нервов такое сильное, что я чувствую его, будто статическое электричество во рту.

Через ее плечо я вижу сжатое в ладони рукописное письмо. Завитушки женского почерка. Стоун Ратледж, нахмурив брови и размахивая руками, пытается успокоить ее. Его злость отдается горьким металлом на моем языке, и она резко встает. От того, что мы с ней оказались будто в одном теле, кружится голова. Я хватаю ртом воздух, когда наши души врезаются друг в друга. Решимость гонит ее из поместья. Она оборачивается на резкий окрик…

Мои колени подгибаются, и я бросаюсь бежать. Крутящее, сбивающее движение, от которого разносится трава под ногами — не моими ногами, Адэйр. Разрушающийся гранит торчит из земли, подобно черным гнилым зубам. Могильные камни. Сердце Адэйр колотится, будто крылья тысячи колибри, заточенных в ее груди. Ужас разрастается, когда преследующий ее металлический зверь догоняет. Она быстрее крутит педали. Ловкий толчок сзади посылает ее кубарем на землю. Чудовищный хруст столкновения, после которого мир вокруг нас чернеет.

Запах травы стоит в носу, когда мы лежим на земле, пялясь в небо. Медь тысячи монеток наполняет рот и стекает красным по подбородку, когда мы захватываем ртом влажные глотки воздуха. Жадная ручонка у талии заставляет опустить глаза. Гэбби Ньюсом шарит по нашим карманам — вытаскивает синюю каплю дождя. Рецепт, чтобы видеть. Ее улыбка восторженно пляшет на лице. Письмо из нашей руки уносит ветер.

Боль.

Боже правый, боль. Ослепляющая, раскаленная добела, по всему телу. Чернота пьет меня. Глаза медленно моргают. Я сдаюсь смерти, когда земля поглощает меня целиком…

Очнувшись, я встаю или, скорее, падаю в обратной перемотке, пока не оказываюсь на ногах. Вокруг меня бескрайнее поле травы. Я вращаюсь в головокружительном танце, пока резкая остановка не помещает меня прямо перед Стоуном Ратледжем. Его взгляд пуст. Цвет его кожи бледнее, чем обычно. Он смотрит на меня проницательным взглядом, а затем поворачивается и уходит прочь.

Как и с Адэйр, я следую за мертвым…

В тусклую, дымчатую комнату. Красный шерстяной ковер снова под ногами. Запахи ванили и кожи разлетаются вокруг облаками, когда Стоун Ратледж, обдавая меня ледяным холодком, проходит сквозь меня в кабинет. Яркий и живой и намного моложе когда-либо виденного мной. Сломленный. Тяжесть его печали будто якорь тянет на дно океана.

За столом сидит семейный адвокат, тот же, что помог снять обвинение в смерти Адэйр. Стоун расписывается на протянутых ему документах, затем выходит. Его горечь на вкус как едкая скорлупа пекана. Я следую за ним, когда он проносится мимо бабули, ждущей у двери. Мое сердце замирает от ее вида, заставляя меня споткнуться…

Оказываюсь в шикарной спальне. Стоун Ратледж чеканит шаг к окну, смотрит в него. Я заглядываю ему за плечо, успевая заметить, как старенький зеленый «Форд Пинто» тети Вайолет пробирается по подъездной дорожке. Мое милое одиннадцатилетнее личико виднеется в заднем окне, смотрит на Стоуна. Боль, какой я никогда не чувствовала, пронзает сердце. Я прижимаю ладонь к груди от тоски…

В руке стакан виски. Не в моей, в мужской. В руке Стоуна. Передо мной над столом из красного дерева нависает взбешенная Лорелей. Ее злость обжигает мое лицо, как полыхающий костер. Изнурение. До самых костей я изнурена. Разочарование в ней на вкус похоже на скисшее молоко. Стоун резко встает и швыряет бокал с виски в стену, крича…

Встревоженный звук заманивает меня по темному коридору, пока я не сталкиваюсь с Эллисом. Мягкий и приглушенный. Глаза, которыми он смотрит на меня, пусты. Серая версия юноши, которым он был при жизни.

Как и двое до него, Эллис отворачивается, и я следую за мертвым…

Из-за темного дверного проема мы подглядываем сквозь щель, как ругается Лорелей с отцом. Что бы они ни говорили, это разжигает во мне страх. Эллис слишком сильно опирается на дверь и падает…

Мои ноги устраиваются на земле, и я юркаю за дерево, когда он бежит сквозь лес. Я бегу за ним, или бежит тело того человека, в котором я оказалась. Гнев бурлит в крови, перерастая в ярость. Я не могу позволить ему сбежать. Я не могу позволить ему рассказать. Я отчаянно хватаю Эллиса за руку. В отвращении от моего прикосновения он вырывает руку и резко разворачивается ко мне. Я вижу возможность остановить его и не могу контролировать себя. Я толкаю его изо всех сил. Он спотыкается, взмахивает руками, изгибается. Ужас застывает на его лице, когда он цепляется за воздух. Его рука хватается за мою шею — рывок! Он падает назад на торчащую из земли палку. Он испускает крик, которым может разбудить мертвого, и я…

Я просыпаюсь.

Я.

Только я.

Какого черта?..

Реальный мир вокруг — пульсирующее эхо. Размытая черная рамка от масла растворяется. Приглушенные звуки дождя наполняют пространство вокруг. Кроны деревьев словно зонт над головой.

Я с минуту лежу там. Туманные обрывки во времени, которые показали мне мертвые, плавают в голове, уходя вглубь и возвращаясь, рассказывая историю. Рассказывая мне о чужих грехах.

Это была Лорелей. Она догнала Адэйр и переехала ее своей машиной. Она догнала Эллиса, когда он узнал. Толкнула прямо на ветку, которая насмерть пронзила его. Все Лорелей. Потому что Адэйр узнала что-то, за что можно было убить.

Я сажусь, пытаясь прийти в себя. Лес вокруг ничем не отличается от леса в этих местах. Уже утро, солнце встает на востоке — ну хотя бы чувство направления меня не покинуло.

Когда я встаю, голову пронзает чудовищная боль, примерно такая же, когда я изрядно перепиваю. Я не двигаюсь, пока барабанная дробь не стихает.

Мне требуется секунда-другая, чтобы оглядеться и понять, что я там, где встретились смерть и Эллис. Острая ветка, на которую он насадился, всего в нескольких футах передо мной.

На размытой дождем земле лежит разбросанный букет Лорелей, теперь гниющий. Золотой блеск привлекает мой взгляд. Я наклоняюсь, перебираю листву, чтобы достать его. Тоненькая золотая цепочка, что-то разломанное надвое. Я инстинктивно тянусь к шее, все еще чувствуя на ней призрак рук из туманного сна. Ожерелье Лорелей.

Зодиакальные весы висели у нее на шее на тонкой ленточке. По этой