Читать книгу "Стратегия одиночки. Книга седьмая - Александр Зайцев"

особенно тому, кто уже отмечен волей Ишида.

— Нет. Все алтари после Великого Потрясения вывезли. Те, что не были разрушены. — Необычно многословно ответил дварф.

Плохо. Тогда риск не стоит свеч. Да, по пути вниз дварф дорогу расчистит, в этом не сомневаюсь, но подниматься обратно нам придётся вдвоём с Рихардом, а это уже довольно опасно. И даже если с землянина спадёт проклятие, он всё же только Бронза, и помощи от него будет мало. Можно, конечно, подождать возвращения дварфа в Храме, но, во-первых, туда надо сперва попасть, в чём я не уверен. И во-вторых, кто знает, сколько времени займёт его поход вниз по этажам? Да и не ясно, вернётся ли он вообще, даже обойдя муравейник? Там, глубоко внизу, немало угроз, с которыми и Мастер Духа может не совладать.

— Могу я отплатить старшему за лечение, как-то иначе? — Взвесив все «за» и «против», решаю отказаться.

— Выгода? — В ладони гнома появляется крупный рубин, стоимостью не менее двух тысяч золотых.

— Мёртвым не нужны деньги. — Качаю головой.

— Выглядит дорого! — Оживляется Рихард. — Можно нанять отряд!

Честно, я думал, гном Рихарду за это предложение голову на месте и отвернёт, но нет, сдержался.

— Прошу простить младшего. — Сгибаю землянина в поклоне и кланяюсь сам. — Он молод и не понимает, что под священными сводами подгорной столицы не место большому отряду чужаков.

Кажется, я нашёл верный подход. Покрасневший дварф отступает на шаг и примирительно кивает. Рубин исчезает где-то в поясе гнома, и, подняв взгляд на меня, Мастер Духа произносит:

— Время. Завтра будет поздно. Не нашёл обходного пути. Искал. Долго. Слишком.

Краем глаза замечаю, как Рихард хочет что-то спросить, но вовремя наступаю ему на ногу, и землянин проглатывает уже готовые сорваться слова.

— У меня свой Путь, старший. — Не хочу туда лезть и точно не за деньги!

Я даже не понял, как дварф оказался прямо передо мной. Только что стоял в пяти шагах, и вот уже совсем рядом.

— Выгода. Твоя. В чём? — Буравя меня взглядом, спрашивает закованный в сталь воитель.

Что он имеет ввиду? Не очень понятно. Видимо, интересуется, чем меня можно купить? И правда, чем? Доспех у меня скоро будет, причём не уступающий тому, что могут выковать мастера подгорного народа. Оружие? Мне Разящего Шелеста хватит на весь Драгоценный Виток, а дальше я сам найду получше. У всего есть цена и у меня тоже. Встретив взгляд дварфа, я произношу:

— Обучение.

— Обучение? — Эхом повторяет за мной дварф.

«Доспех духа» создали люди на основе духовных практик гномов. Причём людская поделка вышла почти в два раза слабее оригинала и всё равно не теряет пользы даже на Легендарном Витке Великой Спирали. Но дварфы не учат своим практикам чужаков. Никогда… Точнее, почти никогда. Эвелана и Джегура всё же обучили в далёкой древности.

— Научите меня «Доспеху Духа», выкованному на Великой Наковальне.

Мою шею сдавливает чужая ладонь. Даже не пытаюсь дышать, бесполезно. Так продолжается минуту, и всё это время моя жизнь висит на волоске. Внезапно дварф отпускает меня и начинает смеяться, словно кто-то насыпал в бочку камни и начал её трясти.

— Человек… — Отсмеявшись, дварф снимает перчатку с правой руки и протягивает мне широкую, словно лопата, ладонь. — Сделка?

В чём подвох? Почему он так быстро согласился? И его глаза. Да он едва сдерживает смех.

— Сделка!

Второй такой шанс мне может не представиться, и я пожимаю холодную, будто высеченную из мрамора, руку. Сжав мою ладонь, словно в тисках, дварф произносит:

— Времени у тебя до восхода Ночной Хозяйки.

— Согласен. — Отзываюсь я.

— Именем Ишида.

— Именем Ишида. — Эхом повторяю за гномом.

Отпустив мою руку, дварф поворачивается к Рихарду:

— Придёшь к восходу Сегунды. С цветком. — Взмах ладони. — Уходи.

Глазами и жестами показываю землянину, чтобы тот вернулся к своей стоянке. К моему облегчению, он понял, закивал, будто болванчик, и с глупой улыбкой испарился, словно его здесь и не было.

— Почему? — Спрашиваю я, до сих пор находясь в удивлении от согласия гнома.

— Всё честно. — Улыбается дварф, причём эта улыбка очень напоминает те, которые я видел у перепродажников на рынке подержанных автомобилей. — Я буду учить. Только…

— Только…

— Люди не способны постичь Духовный Огонь Великой Наковальни. Но. Ты. Можешь. Стараться. — И снова этот смех, будто камни в бочонке перекатываются.

— У Эвелана получилось. — Отзываюсь я.

Внезапно став серьёзным, гном смеряет меня таким взглядом, словно я какая-то букашка.

— Твой отец Эйрат Создающий Твердь? — Спрашивает он.

— Нет. — Я вообще не из этого мира, но об этом, конечно, умалчиваю.

— Тогда. Можешь. Стараться. — Улыбается Мастер Духа.

Так вот почему он согласился столь легко. Мифы и легенды врут, дварфы не скрывают своих практик, это люди не способны их освоить, так как принадлежат другому виду! Просто за много веков данная правда оказалась погребена под пеленой сказок.

— Мне. Даже. Интересно. — И сняв вторую перчатку, гном приказал. — Садись. Спиной к скале. — Достав из пояса какую-то мазь, он принялся растирать ладони, не сводя с меня взгляда. — Достижения. Все. Показывай.

По прошествии пятнадцати минут дварф уже не улыбался, только его правый глаз подёргивался в лёгком тике. А когда последним Достижением я визуализировал «Катализатор», дарующий мне Идеальное Ядро, до этого красное лицо гнома побелело, словно бумажный лист…

Глава 10

— Мастер, у вас будут неприятности? — Я устал, как собака.

Надо отдать должное дварфу, он и правда старался. Или ему было на самом деле интересно. Только вот на что гном точно не рассчитывал, так это на то, что примерно за полчаса до восхода Сегуны вокруг моей ладони, пусть мимолётно, но всё же замерцает фрагмент «Доспеха Духа» в его истинной, недоступной большинству людей форме.

— Сделка. Есть. Сделка. — Отвечает гном, который, кажется, устал не меньше меня.

Вот вроде просто сидели друг напротив друга и занимались дыхательными практиками, а с меня пот ручьями течёт, и руки дрожат, словно сутки штангу таскал. Впрочем, и дварф выглядит не сильно лучше. Во время обучения ему пришлось синхронизировать свои потоки праны с моими, и это явно далось ему нелегко. Как-никак мы принадлежим к разным видам,