Читать книгу "Ревизор: возвращение в СССР 22 - Серж Винтеркей"

теория. И это совсем не радовало.

После всего этого Диане стало совсем неуютно и тревожно. Эта сказочная жизнь за границей оказалась совсем не сказкой, она очень уж опасна и трудна. За своё место под солнцем приходится биться с настоящим оружием в руках. И в любой момент тебя могут похитить из собственного дома и начать присылать твои пальцы мужу с утренней почтой, как раз к завтраку.

А в Союзе-то живётся гораздо спокойнее, — подумала Диана.

Вторым потрясением для неё стала новость, что её брат, Павел Ивлев, является бизнес-партнёром семьи Эль-Хажж в предприятии «Роза Росса». Он имеет право голоса и принимает участие в решении всех принципиальных вопросов. В настоящий момент развитие фабрики и вообще семейные вложения во многом ориентированы на его рекомендации. И ему принадлежит патент на чемоданы на колесиках, а также оформляется ещё один патент на медицинское изделие, которое будет выпускать фабрика «Роза Росса». Тарек даже показал это изделие. С точки зрения Дианы обычная трость, но она же в этом ничего особенно не понимает…

— Так вот чем вы занимаетесь по воскресеньям? — посмотрела она на мужа.

— Да нет. Это Павел нам лекции читает по рыночной экономике. Для меня, Аиши и Марата, — вынужден был объяснить Фирдаус в ответ на удивлённый взгляд отца. — В СССР же это нигде не преподают. В лучшем случае, заумную теорию можно найти. А Павел очень просто и на примерах всё объясняет.

— А почему Дина с вами не занимается? — ещё больше удивился Тарек. — Ей-то это, в первую очередь, надо было, а не Марату…

— Моё упущение, не настоял, — согласился Фирдаус с отцом, — придётся тебе, всё-таки, с нами заниматься, — посмотрел он на жену.

— Я ж не знала, что это так важно, — виновато ответила она.

Одно хорошо, что эта новость про Пашку сразу вытеснила тревожные размышления про возможность похищения.

Я ж не знала вообще ничего! — думала она. — Я теперь во всём буду Пашку слушаться… Это я-то думала, что успеха достигла, за арабского принца замуж вышла. По Европам езжу, в дорогих отелях живу. А он в семнадцать лет, продолжая жить в СССР, стал настоящим капиталистом… Фабрика казалась Диане огромной, и часть ее, как оказывается, принадлежит теперь ее брату. А такой матерый капиталист, как Тарек, с ним советуется по важнейшим вопросам бизнеса. Обалдеть!!!

* * *

Остаток воскресенья прошёл в спокойной домашней обстановке. Занимались детьми, дописал статью по теме научно-исследовательской работы, вывел Тузика на длительную прогулку, а то засиделся в квартире, бедолага. Набегались с ним всласть…

В понедельник, во время первого перерыва, хотел быстренько забежать к Эмме Эдуардовне, отдать статью для научно-исследовательской работы и убежать, но она меня остановила, когда я уже собрался уходить.

— Как твои подопечные, Мартин с Альфредо? — спросила она.

— Хорошо, — ответил я, а сам подумал — наверное, хорошо. Давно не виделись и не говорили, — Мартин возглавил молодёжный союз их землячества.

— Да, я знаю. Поглядывай за ними, — попросила она.

— Конечно, — пообещал я и ретировался, пока она ещё чего-нибудь о них не спросила. Уже хорошо, что никакого компромата на них у нее явно за последние дни не накопилось.

* * *

Святославль.

Понедельник — день тяжёлый, думала Оксана, решая непредвиденные проблемы, возникавшие на работе с самого утра. Наконец, она сумела вырваться в райсовет.

— Михаил Дмитриевич, — заглянула она в отдел народного образования, сделав печальное лицо, — а я к вам. Михаил Дмитриевич, можно мне за свой счёт недельку? Мама приболела, старенькая уже…

— Оксана Евгеньевна! — удивлённо взглянул на неё Коршунов, сняв очки. — Хватит уже ездить! То по морям, то по столицам… Если работа стала в тягость, увольняйтесь. Сколько можно? Тут сидишь-сидишь, пашешь-пашешь, в отпуск из-за вас уйти не можешь!.. А вы всё никак не накатаетесь!

И какая муха его укусила? — удивлённо уставилась она на начальника. — Подумаешь, попросила недельку за свой счёт. Не за его же! Сразу — увольняйтесь…

Но спорить Оксана не стала, понимая, что, похоже, не вовремя пришла, извинилась и покинула кабинет.

* * *

Северная Италия. Город Больцано. Офис фабрики «Роза Росса».

— Нашёл! — воскликнул Тарек, положив перед собой маленький кусочек картона. Он перерыл у себя на столе все бумаги, перетряхнул выдвижные ящики своего стола, и, наконец, нашёл визитку Марио Гуфа, который и свёл его с депутатом Пирасом. Тарек давно выработал у себя привычку никогда ничего не выбрасывать из деловых бумаг. Но в новом офисе ещё трудно было сразу что-то найти.

Вот ты и попался, — подумал Тарек, поджав губы. Потом встал и, выйдя из кабинета на балкон, позвал к себе Дину и Фирдауса.

— Завтра я лечу в Милан, — сказал он и положил перед сыном и снохой визитку посредника. — Вот этот человек представил мне Рикардо Пираса и рекомендовал вести через него все дела. А тот навёл на фабрику сицилийцев…

— Что вы с ним сделаете? — кровожадно глядя на визитку, спросила Дина.

— Для начала, поговорю, — улыбнулся Тарек. — А там будет видно… А сейчас я еду на встречу с самим депутатом Пирасом.

Они все вместе вышли из кабинета и спустились на первый этаж.

— Нам поехать с тобой? — спросил Фирдаус.

— Нет, — покачал головой Тарек, улыбнувшись. Представил, как возьмет с собой Диану, и она набросится на депутата с ножом или пистолетом. Кто его знает, что у нее там еще запасено… после калашникова ничего его уже не удивит. Он кивнул охране, мол, выдвигаемся.

Через двадцать минут они уже сидели с Рикардо Пирасом в том самом кафе, где депутат получил от Тарека целый дипломат с деньгами за посредничество в сделке по покупке фабрики «Роза Росса».

Депутат сидел неулыбчивый и имел бледный вид, прекрасно понимая, о чём пойдёт речь.

— Сеньор Пирас. Я давно в бизнесе, и я бы не продержался столько, если бы позволял себя кидать налево и направо. И я, и мой бизнес до сих пор существуем только потому, что я этого не спускаю никому. Напускать на меня акул, и делать вид, что так и надо… такое никому не сойдет с рук.

Депутат молча кивал в такт словам Тарека, безоговорочно признавая за ним полное право отстаивать и защищать свои интересы. Последний момент его, конечно, напряг,